Лунные паводи Белей, любуйся из ковчега Цветами меловой весны! Забудь, что пленна эта нега И быстры паводи луны! Хмелей волненьем легких белев: Я в них колеблюсь, твой жених. Я приближаюсь, обесцелив Плесканья светлых рук твоих. Взгляни – соперник одноокий Не свеет серебра с пещер: Распластываю на востоке Прозрачный веер лунных вер. Гибрида Не собран полнолунный мед, И ждут серебряные клады Хрустальных пчел, и водомет Венчальным веером цветет, И светлым ветром реют хлады, А ты в иные серебра Скользишь селеньями Селены, Забыв у томного шатра Протянутый в твое вчера Мой гиацинт, мой цвет нетленный. И вновь из дальнего ручья, Рожденная в напрасном слове, Приподымаешься – ничья! – Возлить трилистник лезвия, Луннеющего наготове. Обетование Еще не день, но ты – растаяв – Из тени в тень, из плена в плен, Кружишь полями горностаев Над черными плечами стен. Ни воздыханий, ни погони: Не полюбив печальный хор, Паду ли в дольние ладони, Опальный гиацинтофор? Слабеют знаки Люцифера, Траву колышут голоса, И на земле твой перстень, Вера, Блестит, как божия роса… Полдень Из двух цветочных половин Я выбрал царствие пчелиной И – как Адам в кругу – один Замкнут созревшею долиной. О, полурай, где нежный шаг Еще не источает ковы, Где ангелоподобный враг Хранит мой облик лепестковый! Слегка согбенное дитя, Приникшее к благоуханным Оградам, падай, очертя Чело моим венком медвяным. Исполнение Прозрачны знои, сухи туки, И овен явленный прият. Сквозь облак яблоневый руки Твои белеют и томят. Кипящий меч из синей пыли Погас у врат – и день прошел: Ладони книзу, склоном лилий Ты, словно в сердце, сходишь в дол. Цветоносец в опале Предчувствие Расплещутся долгие стены, И вдруг, отрезвившись от роз, Крылатый и благословенный Пленитель жемчужных стрекоз, Я стану тяжелым и темным, Каким ты не знала меня, И не догадаюсь, о чем нам Увядшее золото дня Так тускло и медленно блещет, И не догадаюсь, зачем В густеющем воздухе резче Над садом очертится шлем, – И только в изгнанье поэта Возникнет и ложе твое, И в розы печального лета Архангел струящий копье. Июль В небе – бездыханные виолы, На цветах – запекшаяся кровь: О, июль, тревожный и тяжелый, Как моя молчащая любовь! Кто раздавит согнутым коленом Пламенную голову быка? И, презрев меня, ты реешь тленом, Тонким воздыханием песка – В строго-многоярусные строи Зноем опаляемых святых, – И за малым облаком перо, и Светлый враг в покровах золотых! Аллея лир И вновь – излюбленные латы Излучены в густой сапфир – В конце твоей аллеи, сжатой Рядами узкогорлых лир… И вновь – твои часы о небе И вайи и пресветлый клир, Предавшая единый жребий И стебли лебединых лир… И вновь – кипящий златом гравий И в просинях дрожащий мир – И ты восходишь к нежной славе От задыхающихся лир! Форли За рубежом – теченье ясных лат: Склонись в затон, живой одними нами… Надолго ли мы включены в закат И тонкими владеем именами? Надолго ли? – О нет, окаменей, Во мраморе зарозовей над миром Плывущих слов и вероломных дней, Опоена закатным эликсиром. Ты улыбнулась – мы обручены До первого жемчужного укола: Разводы влаги – кольца тишины, И облако – твоя романьуола… Фосфены Сентябрь Воспоминанья стольких маев (Мы жили маями!) Кольцо твоих последних уст (Не будет этих легких уст!) Они уйдут с лица, растаяв (Они уже почти растаяли!). О, золото сентябрьских узд, Неверных узд! Предательский сентябрь! Нефритом Волнуется мое окно, И каменеет недопитым – В стаканах – тяжкое вино… И все настойчивей и пристальней Мечи вина, Тяжелые мечи вина, И пристальней из-за окна Встревоженные мачты пристаней. – Ах, я должна… – Останься, сжалься… – Волна окна… Волна нефритового вальса… Унесена… унесена ты Нефритовым вином окна… Сентябрь проклятый! |
