И когда и современники, и читатели с недоумением разводят руками, почему это великие монархи типа Людовика XIV или Людовика XV влюблялись в совершенно некрасивых женщин, можно с уверенностью сказать: «Некрасивые — да, заурядные — нет!»

Словом, «скучному гражданину» Васильчикову предложено было немедленно ретироваться, ибо интеллектуальную Екатерину уже не могли удовлетворять «пресные» фавориты. Ей нужен был человек под стать ей по уму и значительно превышающий ее по сумасбродству. А как известно, специальных сумасбродств у Екатерины никогда и не было.

На тему сумасбродств светлейшего князя еще при жизни анекдоты ходили, а после смерти и вовсе целые брошюры вышли. Великий Пушкин очень интересовался личностью этого человека и даже записал порядочное количество о нем историй.

Вот некоторые из них: «На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда был он в таком состоянии, накопилось множество бумаг, требовавших немедленного его решения. Но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой чиновник по имени Петушков вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Петушков с бумагами вошел прямо в кабинет, Потемкин сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и вышел в переднюю с торжествующим лицом: „Подписал!“ Все к нему кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова поздравляют: „Молодец!“ Но кто-то всматривается в подпись — и что же? На всех бумагах вместо князь Потемкин, подписано: Петушков, Петушков, Петушков»^[200].

«Когда молодой граф Ш. напроказничал в чем-то и князь Б. собрался пожаловаться самой государыне, родня кинулась к князю Потемкину и умоляла спасти молодого Ш. Потемкин ответил: „Пусть ваш Ш. грубит мне, как может“. И вот в присутствии графа Б., играющего с Потемкиным в карты, тот вежливо обращается к Ш.: „Скажи мне, братец, какой картой мне сыграть?“ — „Ах, отстань, князь, — ответил Ш., — играй, как умеешь, мне надоело“. — „Ах, мой батюшка, — возразил Потемкин. — И слова тебе сказать нельзя. Уж и рассердился“. Услыша такой разговор, Б. раздумал жаловаться»^[201].

Словом, явился во дворец барин и правитель России Григорий (заметьте, тоже Григорий), великий Потемкин, князь Таврический! Не только деревнями русскими своего имени и гусями, переносимыми из избы в избу, он прославился. Не только своим умом и талантом стратега. Он, как яркая звезда, блестел на парадном платье императрицы, поражая оригинальностью и преданностью ей одновременно.

Конечно, Потемкина ни с кем не перепутаешь! Его даже сравнить не с кем! В нем непостижимым образом смешались величие и мелочность, лень и энергия, храбрость и нерешительность, честолюбие и беззаботность. Приступы веселья у него перемежались с припадками дикой меланхолии и хандры! Природа-матушка, казалось, при его рождении напутствовала: все антиподы, все полярности, сюда, в одно тело!

Императрица, как и в случае с Григорием Орловым, познакомилась с ним случайно. Однажды на параде государыня держала в руках шпагу, и ей понадобился темляк. Для тех из читателей, которым незнакомо это слово, сообщаем, что темляк — это петля из ремня или ленты на эфесе шпаги, надеваемая на руку, чтобы крепче держать оружие. Потемкин, тогда девятнадцатилетний унтер-офицер, подъезжает к императрице и вручает ей свой темляк. Он хочет почтительно удалиться, но его лошадь заупрямилась и не захотела отойти от государыни. Екатерина заметила это, улыбнулась и обратила внимание на унтер-офицера. Заговорила с ним. Он ей понравился своей расторопностью. Осведомившись о его имени, государыня уже через несколько дней пожаловала ему офицерское звание, а дальше, как известно, дорога коротка — конечно же, камер-юнкера, что на кодовом языке означало — в фавориты. Вскоре он станет генералом и так же скоро — могущественным, непревзойденным Потемкиным, отличающимся от всех ее фаворитов: ни один из ее любовников не диктовал ей своей воли, Потемкин мог. Циклоп (у него был один глаз) превращается в повелителя, любовника, друга, государственного деятеля, руководителя внешней и внутренней политики России.

Вот ведь как бывает, упрямство непослушной лошади привело к любви, почестям, богатству и могуществу.

Отношения Потемкина с царицей на всю жизнь сохранились исключительные. Перестав любить друг друга физически, они сохранили любовь духовную. Потемкин подыскивал Екатерине подходящих любовников, она с обезоруживающим снисхождением терпела все его любовные связи, даже с собственной племянницей. Какое-то особое обожание друг друга существовало между ними.

Массон сказал о Потемкине: «Он обожал свою государыню сначала как любовник и нежно любил впоследствии как свою славу»^[202].

Смеем утверждать, дорогой читатель, что такие отношения и чувства в мире встречаются очень редко. Практически они не существуют. В мировой истории таких примеров немного. Ну разве Елизавета I Английская и Лейчестер. Ни по ком так не убивалась Екатерина (ну разве за исключением своего любовника Ланского), как о Потемкине после его смерти. Три раза падала в обморок и настолько в это время расстроила свое давление, что ей несколько раз приходилось пускать кровь. Своему адресату Гримму писала в это время: «Страшный, неожиданный удар снова свалился на мою голову. Мой ученик, мой друг и почти мой идол, князь Потемкин-Таврический умер. Ах, господи! Снова я должна дрессировать себе людей!»

До конца своих дней Екатерина оплакивала эту потерю.

Начнем-ка мы традиционно — с изображения его внешнего вида. И если кто думает красавца тут лицезреть, то жестоко ошибается! Потемкин — велик, в смысле огромен, черен, волосат, страшен и оригинально неотесан: может быть грубым, а может, при необходимости, стать денди с изысканными манерами. Но вообще-то манеры его далеко не изысканны: не мог отучиться грызть ногти или запускать всю пятерню в свою головушку, и нещадно чесаться, как будто там стадо насекомых развелось! И вдобавок ко всему был с одним глазом! Это ему хулиганистый Алексей Орлов шпагой ковырнул слегка в драке и на всю жизнь одноглазым сделал! И эта, прямо скажем, непривлекательная внешность ничуть не смутила Екатерину Великую, в отличие от Елизаветы Петровны, которая прежде всего ценила внешнюю красоту своих любовников. Но мы считаем, подобно некоторым ученым, что великая любовь ни в какой красоте не нуждается, если питают ее такие искусные добродетели, как ум, честолюбие, рыцарство, обаяние и, конечно же, сексуальная пылкость! А любить-то наш Таврический еще как умел! Со всеми аксессуарами романтизма, сентиментализма, реализма с практицизмом смешанными! Ну кто еще мог такие пылкие любовные эпистолы сочинять своим далеко не идеальным, часто старым и некрасивым любовницам! Потемкин мог и умел! Со всей страстью, со всей пылкостью, безрассудством и безумствами влюблялся горячо, сильно, неожиданно и непонятно! Это горячило умы, головы и органы дамам, которым преснота любовных утех их приглаженных и причесанных мужей и любовников порядком набила оскомину.

Безумствовать и самодурствовать для женщины — да она все ему простит. История не вспоминает, простила ли Потемкину польская княжна, любовника которой, капитана Щеглова, он без суда сослал в кандалах в Сибирь на почве ревности, где тот пробыл ровно 52 года, и это доподлинно известно.

В любовных делах Потемкин отказа не знал, будь это его собственные племянницы или дамы из самого высшего или из самого низшего круга.