- Утоли любопытство - почему у вас ноги чинят в стоматологии? - Я кивнул на женщин за столиком.

Фритц поковырялся за щекой языком и, кажется, опять улыбнулся. Обычно так паузу держат профессиональные рассказчики, получающие от рассказов удовольствие и знающие себе цену.

- Бенни Абрахам был хорошим стоматологом, но сейчас стоматологи никому не нужны, как не нужны и больницы, для которых нет ни света, ни лекарств. Сейчас не время болеть. А для больницы достаточно одной комнаты и одной мисс Кулахан, которая все равно большую часть времени помогает на кухне. А Бенни теперь на работах. Как и все.

Хм, еврей с лопатой? У этого мира еще есть шанс.

- Как ты мог заметить, мир изменился. Не знаю, как ты провел последние семь месяцев, но думаю, ты видел лишь худшую его часть. Да, стоматологи теперь не нужны, но и не бойцы составляют его будущее. Миру нужны работяги.

Фритц вытащил из нагрудного кармана портсигар и выудил оттуда две самокрутки.

- Будешь?

Кто б отказывался?

- Первые месяцы было полегче, потому что еще что-то оставалось на кухнях и в магазинах. Но, с другой стороны, было и сложнее, потому что не было никакой организации. Поверь, нам стоило больших трудов собрать всех и заразить идеей общего выживания. В целом это удалось и потому я считаю, что нам повезло. Мы много достигли.

Самокрутка оставляла во рту странный вкус. По ощущениям это напоминало первые юношеские сигареты. На меня опустилась благодать. Слышались обрывки чьих-то голосов, в лицо подувал недавно проснувшийся ветерок, голос Фритца внушал доверие и вводил в состояние сонливости.

- Доходили слухи, что в других городах вышло хуже. У нас хороший человеческий баланс - около четырехсот пятидесяти жителей. Их можно организовать, их можно прокормить, и их хватает на работы. Хотя пахать приходится нещадно. И все же чужих мы почти не берем.

Вот оно. Я посмотрел Фритцу в глаза. Он взгляд не отвел. Было во всем его поведении что-то тягучее.

- Я, конечно, никуда не спешу. Но зачем ты мне все это рассказываешь?

Заканчивалась сигарета. Заканчивался чай. Почему-то мне хотелось закончить и разговор. Плохо, если с утра в тебе без спросу просыпается надежда. Кажется, понимал это и Фритц.

- Ты веришь в знаки, Джон?

Я пожал плечами.

- А я верю. Может, не случайно у тебя именно здесь закончился бензин?

Он бросил окурок в кружку.

- Лихо ты разобрался с ребятами Робертсона. Я впечатлен.

Я пожал плечами.

- Повезло.

Фритц чуть подался вперед. Кажется, он впервые подал признаки оживления.

- Я знаю, кто ты. Детектив Джон ван Дорн. Полиция Нью-Йорка. Я помню дело Розенбергов. За ним следила вся страна. Ты тогда в одиночку прикрывал их, пока не подошла подмога. И они остались живы.

Я тоже помнил дело Розенбергов. У каждого в жизни бывает момент славы. Главное, оказаться к нему готовым.

- Просто повезло.

Губы Фритца расплылись, смещаясь к левому уху.

- Я знаю таких как ты. Ты крестоносец. И я бы хотел, чтобы ты остался здесь. Да, за все время мы приняли со стороны только одного человека. И он оказался инженером, а это то, что нам нужно. Но мое слово кое-что значит в этом городе и, думаю, мне удастся решить эту проблему. Ну как?

Я боялся выдохнуть. Что значит "ну как"? Я никогда не считал себя чертовым везунчиком, но сегодня... Наверное, только в детстве я последний раз вымучивал такую жалкую улыбку. В горле вновь пересохло.

- Почту за честь... Но зачем я вам? Посмотри на мои руки.

Фритц довольно хрюкнул.

- И для белоручек найдется работа. Хороший стрелок в наше время всегда пригодится. Особенно, если у него есть голова на плечах. Будешь работать на меня. И поверь, ничего грязного тебе делать не придется - я разбираюсь в людях.

Мы молча смотрели друг на друга, когда на дороге показался еще один всадник. В отличие от предыдущих, он явно не жалел свою лошадь. В конце улицы, сильно отстав, раненым носорогом пыхтел Финли.

- Большой Фритц! - Всадник спрыгнул на землю возле нас. - Мэйнарды мертвы! Оба! Я только что заезжал к ним.

Фритц забористо выругался.

- Ну вот, а ты не веришь в знаки. Собирайся, Джон.

Он с трудом вытащил свое тело из плетеного кресла.

- Джина, бери байк и отвези мисс Вэйзмор домой. Джон, не бойся - тут ничего не крадут. Уэсли, они точно мертвы? Врач не нужен?

- Мертвее не куда.

- Так. Мисс Кулахан, Уэсли, берите Финли и бегом в контору - пригоните три велосипеда. Уэсли, потом запряжешь повозку и догоняй нас.

Он обернулся ко мне.

- Ну что, Джон, за дело?

До чего дошел прогресс. Я кручу педали старенького "фелта", с трудом поспевая за двумя орангутангами, гордо показывающими мне свои мокрые от пота спины. Последний раз я ездил на велосипеде лет в шестнадцать, и уже тогда не получал от этого особого удовольствия. За последовавшее с тех пор время я научился курить, пить, затаскивать в койку женщин, лихо заламывать руки не самым примерным гражданам, а затем и убивать людей. И при этом не чувствовать себя плохим парнем. Уверен, мой брат не делал ничего из этого списка и вряд ли бы начал сейчас. Разве что - убивать? Хотел бы я знать.

И вот теперь я еду по зеленому лугу и впервые за долгое время позволяю себе мечтать о чистой постели и жизнерадостных женских улыбках. Рухнувшая цивилизация манит меня мозолистым пальцем, обещая отказ от сомнительных привычек, и в качестве аванса выдает велосипед.

Мы выехали по уже знакомой мне дороге, через пару миль свернули на грунтовку на юго-восток и, похоже, приближались к тому лесочку, в котором я встретил сегодняшнее утро. Не отправься я на рассвете на свидание с Шарлоттой, наверняка пересек бы эту грунтовку на пути в Бигхорн. Въехав в лесок с севера - упоительная прохлада буквально ворвалась в каждую пору тела - мы прокатились вниз менее полумили и выехали на живописную лужайку, рассеченную упиравшейся в дом дорожкой.

Несмотря на свои более чем скромные познания в архитектуре, это строение я мог смело охарактеризовать как приличных размеров сруб. В таком сооружении Джесси Джеймс мог смело пережить пару суток в окружении полусотни рейнджеров, сидя на деревянном полу с револьвером в одной руке и бутылкой доброго виски в другой. О том, что мы в третьем тысячелетии, напоминали только тянувшиеся среди деревьев провода.

Перед фасадом были разбиты цветочные клумбы. Слева за дом уходил небольшой огород. Дорожка чуть сворачивала направо, к вытоптанной площадке перед двумя сараями.

Прислонив велосипеды под окнами, мы направились к явно недавно обновленному крыльцу. Фритц обернулся.

- Осторожно, Финли. Ничего не трогай и не следи. Держись сзади.

Финли мрачно кивнул, демонстрируя понимание всей серьезности возложенной на него миссии.

Шедший первым с кольтом в руке Фритц изрядно закрывал мне обзор, однако главное я увидел сразу. В паре ярдов от входа в коридоре на спине лежал мужчина. Прямые, расставленные ноги. Одна рука лежит на груди, вторая - выброшена в сторону. Если бы он стоял, то был бы похож на преподавателя, пишущего что-то на доске. Остановившись на пару секунд, Фритц зашел в двери слева. Я вытащил свой кольт и заглянул в двери, находившиеся почти напротив справа. Кухня. Спрятаться негде. Чисто.

Я вышел в коридор и, не дожидаясь Фритца, двинулся дальше. Прямо была только одна дверь. Открытая, как и предыдущие. Выставив вперед кольт, я резко шагнул и быстро повернулся сначала влево, потом вправо. В комнате никого не было. Если, конечно, не считать мертвую женщину на кровати. В диагнозе можно было не сомневаться - я достаточно навидался в жизни таких картинок. Она лежала чуть на боку поверх сбитого одеяла, свесив с кровати ноги. Огромные глаза широко открыты - то ли от ужаса, то ли в изумлении. Довольно красива для пятидесяти с чем-то. В районе сердца по ночной рубашке расплылось кровавое пятно. Я потрогал бледную руку.

- Что ж это за сволочи такие? - В дверях, хлопая влажными глазами, стоял Финли. Мимо него протиснулся Фритц.