В 1932 году, когда я был уже на втором курсе, на базе инженерного факультета нашей Военно-технической академии и Высшего инженерного строительного училища была создана в Москве Военно-инженерная академия. В ней мы получили возможность более основательно изучить труды Д. М. Карбышева и убедились, что попреки в его „неглубокой пахоте“ и прочем не верны. Дмитрий Михайлович выражал наиболее передовые взгляды в военно-инженерной науке, всемерно развивал и накрепко соединял ее с жизнью растущей и крепнущей Советской Армии».

И время подтвердило правоту Карбышева.

Значителен вклад Д. М. Карбышева в научную разработку вопросов форсирования рек и других водных преград и их инженерного обеспечения. Его многочисленные труды в большой мере способствовали созданию передовых взглядов на развитие этой отрасли военно-инженерного дела в войсках Красной Армии.

В этом плане примечательно еще одно свидетельство И. П. Галицкого:

«…Надо заметить, что тогда в целом ряде вопросов форсирования рек не было ясности, особенно по части взаимодействия инженерных подразделений с переправляющимися войсками. Очень слабо были разработаны организация пунктов переправы и управления переправой в наступлении. Все это теоретически исследовалось и экспериментировалось в войсках. Дмитрий Михайлович был главным инициатором в этом деле. Он непрерывно поддерживал живую связь с войсками. Не было такого учения, где бы не присутствовал, не принимал участие Карбышев.

Во второй половине 1938 года в районе Серпухова проводилось большое учение с форсированием Оки. Участвовало несколько стрелковых дивизий, артиллерия, танки, инженерные и понтонные части. На учении присутствовал нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов.

Карбышева интересовали пути выдвижения понтонных парков к реке, места наводки мостов, доступность берегов реки. Он беседовал с общевойсковыми командирами и бойцами, выясняя, насколько понимают они свои задачи.

Весь огромный район учений Дмитрий Михайлович исходил пешком, наотрез отказавшись от предложенного ему автомобиля.

— Не беспокойтесь, — говорил он. — Машина у меня есть, но, поверьте, из машины ничего не увидишь, многое просто проскочишь, не заметив. А вот когда пешком походишь, тогда все увидишь и рассмотришь. Где надо — остановишься, а главное — пройдешь там, где машина не пройдет. Нет уж, лучше пешком!»

Д. М. Карбышев является первым советским ученым, которому принадлежит наиболее полное исследование и разработка вопросов применения разрушений и заграждений. Его труд «Разрушения и заграждения» — первый классический и капитальный труд, где обобщено применение разрушений и заграждений в первой мировой войне 1914–1918 годов. Он также опубликовал много других работ, посвященных этому важному разделу военно-инженерного искусства.

Говоря о значении научных трудов Д. М. Карбышева, необходимо отметить, что они обогатили советскую военную науку. Они имеют высокую ценность, так как многие положения и рекомендации, заложенные в его трудах, оправдались и в значительной мере были использованы нашими войсками в ходе Великой Отечественной войны. Ряд предложений и теоретических обоснований, содержащихся в трудах Д. М. Карбышева, сохраняют свое актуальное значение и в настоящее время.

Как ученый-фортификатор Д. М. Карбышев получил признание во многих странах мира. Одна из его обстоятельных работ — «Влияние условий борьбы на формы и принципы фортификации» — посвящена опыту русско-японской, первой мировой и гражданской войн. Дмитрий Михайлович как военный инженер, практически решавший задачи устройства позиций, проанализировал влияние условий борьбы на формы и принципы фортификации и сделал выводы, не утратившие своего значения в современных условиях.

«Быть хотя бы в какой то мере похожим на Д. М. Карбышева в методах обучения и воспитания военных кадров — заветная мечта каждого офицера и генерала инженерных войск».

Это утверждение профессора, доктора военных наук, генерал-полковника инженерных войск А. Д. Цирлина основано на глубочайшем уважении видного ученого к талантливому педагогу. О высоком преподавательском мастерстве Карбышева, необычайной эффективности, доходчивости его лекций вспоминают многие бывшие его слушатели — ныне известные военачальники и теоретики военного искусства.

С большой теплотой писал о педагогическом мастерстве Д. М. Карбышева его ученик и сослуживец Маршал Советского Союза И. X. Баграмян:

«Я познакомился с Д. М. Карбышевым на курсах усовершенствования высшего командного состава при Главном штабе Красной Армии, куда меня в 1930 году направили на учебу.

Там особенно выделялись два человека: Владимир Кирилович Триандафилов и Дмитрий Михайлович Карбышев.

Если первый из них был большим авторитетом в области оперативно-тактического искусства, то второй был для нас настоящим богом полевой фортификации.

Д. М. Карбышев обладал не только огромнейшим опытом инженерной подготовки войск, но и поразительной эрудицией во всех вопросах военной науки.

Огромное впечатление, которое произвел Д. М. Карбышев в период учебы на курсах, с каждым годом совместной службы лишь усиливалось, несмотря на то, что с каждым годом и наши знания заметно росли.

…С 1931 по 1934 год, в период моей учебы в Военной академии имени М. В. Фрунзе, самым популярным лектором и докладчиком в академии считался Дмитрий Михайлович Карбышев, руководивший кафедрой инженерной службы. Лекции он читал с таким знанием дела, так просто и ясно, что самостоятельная работа по его предмету занимала у слушателей наименьшее количество времени.

Интерес к его лекциям исключительно повышался благодаря богатейшему иллюстрационному историческому материалу, который Дмитрий Михайлович трудолюбиво отыскивал: здесь были и подлинные документы прошедших войн, и диапозитивы, и материалы о последних достижениях инженерной службы иностранных армий, и неисчерпаемый запас исторических примеров. Впервые Дмитрий Михайлович применил для иллюстраций своих лекций и докладов проекционный фонарь.

Очень любили слушатели посещать и консультации Дмитрия Михайловича, во время которых получали все необходимые данные для того, чтобы самостоятельно прийти к правильному решению задачи на предстоящих занятиях. При этом Дмитрий Михайлович отнюдь не натаскивал своих подопечных. Он всегда стремился развить у нас самостоятельность в мышлении, оградить от шаблона, схемы.

Дмитрий Михайлович не жалел времени на работу со слушателями. Он ни разу не сказал, что время истекло, и готов был, казалось, сидеть со слушателями до утра. Когда же запас вопросов иссякал, то он объявлял, где его можно будет найти, если еще возникнут вопросы. Квартира Карбышева находилась рядом с академией, и он просил нас не стесняться и, как он говорил, „топать“ прямо к нему домой хоть группой, хоть поодиночке, коль к тому возникнет надобность.

И не удивительно, что слушатели чрезвычайно его любили и уважали.

Дмитрий Михайлович Карбышев был энтузиаст по своей натуре. В любом деле он буквально горел. Дух соревнования был органически присущ ему. При решении любых задач он своим юношеским задором заражал нас, слушателей и молодых преподавателей. Он постоянно был готов вызвать каждого из нас на самое серьезное соревнование при решении любой задачи.

Мне вспоминается, что на занятиях в поле при решении учебных вопросов он всегда старался вызвать у нас, слушателей, стремление — кто быстрее. Даже в перемещения с одной точки местности на другую он умудрялся вносить спортивный азарт. „А ну, кто первым прибудет на следующую точку?“ — задорно спрашивал он и первым бросался вперед. Нам стыдно было отставать, и мы устремлялись за ним…

Именно таким, всегда устремленным вперед, остался в моей памяти Дмитрий Михайлович Карбышев».

Другой ученик Дмитрия Михайловича, доктор военных наук, профессор, генерал-полковник в отставке А. И. Гастилович пишет о нем:

«Он с первых же встреч поразил мое воображение огромной разносторонностью знаний, желанием и умением передать их другим в увлекательной, доходчивой форме, пронизанной добродушным юмором. Чем больше приходилось мне соприкасаться с Дмитрием Михайловичем, тем ярче вырисовывались его энергия и трудолюбие, любовь к людям и высокий патриотизм, соединенные с большой скромностью и оптимизмом.