Леонора хотела рассказать матери, что ее чувство бьет через край, переполняя ее, но испугалась, что та не поймет.

Грейс поджидала отца у дороги, сидя на солнышке и играя со своими садовыми феями, которые танцевали над белыми розами, растущими перед домом.

Увидев машину Леоноры, Сесил удивленно поднял брови.

— Лео в саду с мамочкой. У нее для тебя новости.

— Надеюсь, хорошие, — сказал он, вынимая с заднего сиденья коробку с кукольным домиком.

— Конечно. Я всегда говорила, что Лео будет счастлива. — Девочка встала и подошла к нему. — Это мой домик?

— Да.

— Он же плоский!

— Когда я все сделаю, он будет хорошим.

— Папочка, ты такой умный!

— Когда твоя тетя Сисли была маленькой, у нее тоже был кукольный домик. Ты можешь поселить в нем своих друзей-духов.

— Глупый, духи могут проходить сквозь стены!

— Как бы я хотел быть духом!

— А ты и так скоро станешь им, потому что ты очень старенький.

Сесил улыбнулся ее непосредственности. После переезда призраки прошлого покинули его сознание. Он от всего сердца полюбил Грейс. Не пытаясь понять ее, научился принимать ее странности, а не бояться их. Она ходила в городскую дневную школу, и он стал помогать ей с домашними заданиями. Они часто сидели вместе за кухонным столом и обсуждали королей и королев Англии, арифметику и биологию, пока Одри готовила ужин. Девочка была очень любознательной, и чем больше он ей рассказывал, тем больше ей хотелось знать. Грейс была очень способной, и ей никогда не надоедало учиться. Наконец-то Сесил нашел подходящую для себя роль! Он не верил в садовых фей и духов, но мог удовлетворить ее тягу к знаниям. С огромным удовольствием и гордостью он наблюдал, как подрастает малышка. И только Одри знала, что он тоже рос в своем доверии, потому что особое обаяние Грейс тронуло и его сердце.

Когда Леонора сообщила ему новость, он положил коробку и тепло похлопал ее по спине.

— Какие хорошие новости, — сказал он, но в голосе прозвучали нотки сомнения.

Одри тотчас же поняла, что его беспокоит, и вдруг представила, что сказали бы по этому поводу «крокодилицы». Но Луис заставил ее узнать, какова цена настоящей любви, и она была готова бороться за дочь. Она была уверена в своей правоте, хотя, может быть, и не должна была бы соглашаться на этот брак.

— Сесил, Леонора и Флориен любят друг друга.

— Я люблю его, папа. Всегда любила, — сказала Леонора.

— Им судьбой предначертано быть вместе, пап, — беззаботно добавила Грейс, подпрыгивая то на одной ножке, то на другой. Взгляд ее ни на минуту не отрывался от коробки с домиком. — Я давно это знаю, но я обещала не предсказывать будущее после случая с Нелли. Поверь мне, я знаю.

— Я беспокоюсь о твоем будущем, Леонора. Вы из разных сословий. Ты хорошо подумала?

— Мне не нужно думать, — ответила она и широко улыбнулась матери.

— Он цыган, — сказал Сесил, потирая подбородок.

— Я тоже стану цыганкой, папа. Я счастлива, чего еще ты можешь хотеть?

Сесил снова посмотрел на супругу и покачал головой.

— Моя милая Леонора, я бы не выполнил отцовский долг, если бы не задал этого вопроса. Раз ты счастлива, значит, я тоже счастлив. Я даю тебе мое благословение. — Улыбка преобразила его, на мгновение вернув лицу утраченную красоту и молодость.

— Спасибо! — воскликнула Леонора, обнимая его. Его мнение значило для нее гораздо больше, чем она себе представляла.

— Можно, я буду подружкой невесты? — спросила Грейс, продолжая прыгать вокруг коробки.

— Ты и твои феи, — сказала Леонора.

— Здорово! Я буду танцевать в церкви в бальном платье!

Одри улыбнулась Леоноре, которая расхохоталась.

— А я стану цыганкой, — сказала она, — и буду жить в красивом фургоне в поле!

— В мое время жених просил руки у отца девушки, — сказал Сесил.

— О, Сесил! Господи, ведь на дворе семидесятые, — возразила Одри. — В наши дни все было по-другому. Флориен — цыган. Возможно, у них свои правила, — добавила она. А что, если дети решат играть свадьбу в лесу, как какие-нибудь хиппи?

— Он слишком застенчив, чтобы просить моей руки. Но он ждет твоего благословения.

— Ты его уже получила, моя дорогая, — радостно воскликнула ее мать. — У вас есть наше родительское благословение. Никто не заслуживает счастья так, как ты!

В этот момент Грейс расхохоталась. Все обернулись и удивленно посмотрели на нее.

— Почему ты смеешься, любовь моя? — спросила Одри.

Грейс сделала большие глаза.

— Сегодня Алисия приедет домой и очень разозлится. — Затем она повернула свое оживленное личико к отцу. — Папочка, эта коробка так и будет лежать на земле, или ты все-таки построишь мне дворец?

Грейс оказалась права. Алисия пришла в бешенство. Но она была слишком хитрой, чтобы открыто демонстрировать свою злость родителям и сестре. Вместо этого она обняла и поздравила сестру, хотя и довольно холодно, а затем поехала к дому тети Сисли, чтобы встретиться с Флориеном.

— Ты не любишь ее! — крикнула она, когда наконец-то нашла его сидящим за рулем трактора.

Искорки торжества сверкали в его глазах, когда он смотрел на ее взбешенное лицо.

— Нет, люблю. Люблю больше, чем когда-либо любил тебя.

Он подавил желание схватить Алисию за плечи и поцеловать этот наглый рот. Ее загорелая кожа была влажной от пота. Взгляд голубых глаз скользил по телу Флориена, и, несмотря на всю мерзость ее характера, эти глаза околдовывали его. Он отвел взгляд и посмотрел вдаль, на поле, по которому медленно двигался комбайн, бороздя золотые моря пшеницы.

— Ты по-прежнему хочешь меня, правда? — спросила она и злобно улыбнулась. — И по-прежнему можешь взять меня, если хочешь.

— Я не хочу тебя, Алисия. Ты была мне нужна, пока я был мальчишкой, но теперь я вырос.

Она презрительно расхохоталась. В душе Флориена все оборвалось. Алисия по-прежнему обладала способностью заставить его чувствовать себя слабым и крохотным, как пшеничный колосок под днищем трактора. Он вспомнил день, когда она заставила его убить цыпленка, и снова пережил чувство унижения.

— Не льсти себе! — крикнул он.

Выражение лица Алисии смягчилось, и она придвинулась ближе.

— Мне не нужно много, Флориен, — тихо сказала она. — Ты еще красивее, чем мне помнилось. И гораздо сильнее. Работа на ферме идет тебе на пользу. Давай не будем говорить о любви.

— Думаю, тебе лучше уйти, — слабым голосом сказал он.

Но в следующую секунду она уже запрыгнула на него. И снова засмеялась, сквозь джинсы ощутив его возбуждение.

— Ты меня хочешь, — со смешком прошептала она, изгибаясь. — И не можешь это скрыть, Флориен.

Оставался единственный способ вернуть самообладание — грубо взять ее. Он резко схватил ее за шею и поцеловал. Она ответила, возбужденная его злостью и силой. Алисия давно осознала, какую власть над мужчинами дает ей красота, но никогда не упускала возможности снова насладиться своим триумфом. Наплевать, что она крадет жениха у своей сестры! Чувства других людей никогда и ничего для нее не значили. Она упивалась своим превосходством над Леонорой и другими женщинами, чьих мужчин украла. Она чувствовала себя всемогущей, и ее губы самодовольно изгибались. Она стала на колени, чтобы дать ему возможность расстегнуть брюки, улыбнулась, когда он сдвинул ее трусики и вошел в нее. Флориен почувствовал себя еще более униженным, когда она грубо оседлала его, извиваясь, словно одержимая бесом. Он не мог контролировать ни ее, ни приятную теплую дрожь, которая охватила его тело. Он думал только о предстоящей кульминации и о непреодолимом желании Алисии. Она прижала его голову к себе, так что лицом он уткнулся в ее груди. Он вдыхал ее запах, неистово ласкал языком ее кожу, ощущая вкус соли, запах духов и еще чего-то животного, что было свойственно только ей…

Однако когда все закончилось, пришло чувство вины. Но комбайн был готов, и пора было заводить трактор, чтобы продолжать бороздить поля. Он оглянулся, чтобы посмотреть на Алисию, которая бежала по полю к своей машине. Ее длинные ноги блестели под голубой мини-юбкой, локоны развевались на ветру. Сердце Флориена все еще неистово билось, пах ныл от боли. Тело было удовлетворено, но душа… Какой толк в запоздалом раскаянии?