В маскировочных целях в распоряжение начальника оперативной группы как НЗ выделялись продукты германского производства. И наконец, особой группе придавалось 20 автоматчиков отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКГБ СССР.

Из архива Службы внешней разведки:

«Справка. Военнопленный подполковник Шерхорн Генрих. Кадровый офицер, по профессии администратор коммунального имущества. Взят в плен 9.07.1944 года в районе Минска, член НСДАП с 1933 года. Настроен пессимистично. В победу Германии не верит».

Органами государственной безопасности подполковник Генрих Шерхорн был завербован, и ему присвоили псевдоним «Шубин». Интересны детали, связанные с этим. Почему на роль командира этой части выбор пал именно на Шерхорна?

Молодой оперативный работник разведки Игорь Александрович Щорс, который непосредственно вел это дело, вспоминает, что в лагере военнопленных в Красногорске под Москвой он отобрал среди прочих кандидатов именно Шерхорна только по той причине, что они оба владели французским языком. Время было военное, переводчиков не хватало. И Щорс взял на себя обязанности и переводчика. Он сам перевез Шерхорна из Красногорска в Москву во внутреннюю тюрьму на Лубянке без конвоя, за что и получил нагоняй от начальства. Зато как было удобно, когда с Шерхорном проводили вербовочную беседу! По словам И.А. Щорса, вербовал его сам начальник диверсионно-разведывательного Четвертого управления НКГБ СССР генерал-лейтенант Судоплатов в своем кабинете.

На восточном берегу озера Песочное, у деревни Глухое Червен-ского района Минской области оперативная группа на бывшей партизанской базе имитировала расположение немецкой части во главе с Шерхорном. В Москве ждали ответа на телеграмму «Гейне» от 18 августа о нахождении в тылу советских войск боеспособной немецкой воинской части. Ответа долго не было. Видимо, немцы проверяли по своим учетам и каналам личность командира подполковника Генриха Шерхорна. 25 августа 1944 года пришел ответ следующего содержания: «Благодарим за ваши сообщения. Просим связаться с этой немецкой частью. Мы намерены сбросить для них различный груз. Мы также могли бы послать радиста, который мог бы оттуда связаться со здешними руководящими органами. Для этого мы должны знать местонахождение этой части, чтобы наш радист мог найти ее, и место, подходящее для сброски багажа.

Этой части нужно было бы сообщить о прибытии к ним радиста, чтобы он не был задержан этой частью, так как радист придет в обмундировании Красной Армии.

Пароль будет Ганновер.

Привет».

И Александр Демьянов — он же «Гейне» и «Макс» — начал действовать. Для немцев он в последнее время был «прикомандирован» к 51-му отдельному дорожно-строительному отряду, расположенному в местечке Березино, что в 100 км западнее г. Могилева. «Гейне»-«Макс» сумел связаться с Шерхорном-Шубиным. 7 сентября немцам было передано по радио местонахождение площадки этой части и подтвержден пароль «Ганновер», по которому от них люди могут связаться с командиром. В районе озера Песочное была подобрана удобная площадка для сброски грузов и посадки самолетов — бывший партизанский аэродром, о котором немцам было известно в период оккупации Белоруссии. Рядом соорудили землянки и разбили несколько палаток. В них постоянно находилась оперативная группа по «встрече гостей», одетая в немецкую форму. В составе группы было 10 надежных агентов из числа немцев, которые должны были принимать парашютистов в качестве солдат «части» Шерхорна. Подступы к площадке-аэродрому тщательно охранялись войсковыми патрулями, а недалеко от нее на случай каких-либо осложнений были замаскированы несколько зенитных и пулеметных установок.

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года по указанным координатам немцы выбросили трех радистов. Их приняли и отвели к Шерхорну. В беседе с Шерхорном старший группы прибывших радистов Курт Киберт рассказал, что за несколько дней до его выброски о части Шерхорна было доложено Гитлеру и Герингу. Они велели передать Шерхорну, что будет предпринято все возможное для спасения его части. Как сообщил Киберт, немецкое командование решило послать Шерхорну врача и офицера авиационной части, который должен будет готовить площадку для посадки самолетов типа «Арадо»[10], на которых намечалось доставить для «части» Шерхорна вооружение, боеприпасы, обмундирование и продовольствие. По заявлению Киберта, немецкое командование намерено вывозить самолетами раненых, с тем чтобы снабженная всем необходимым «часть» Шерхорна могла продвигаться на запад, на соединение с германской армией.

Немецкие радисты имели задание на другой же день после приземления сообщить каждый на своей рации и условным кодом подтверждение, существует ли действительно войсковая часть Шерхорна и что они находятся именно в этой части. Немецких радистов Курта Киберта и Фридриха Шмете удалось завербовать и они были включены в радиоигру с немецким командованием под контролем оперативной группы. О третьем радисте — абверовце было сообщено, что он тяжело ранен при приземлении и находится на излечении. Получив подтверждение о действительно существующей в лесах Белоруссии воинской части под командованием Шерхорна, немецкое командование перестало сомневаться и начало готовиться к заброске грузов и людей.

В связи с тем, что размеры операции стали получать все большее развитие, начальник Четвертого управления НКГБ Судоплатов направляет в Березино опытных сотрудников: Маклярского, Мордвинова и Фишера, того самого, который в шестидесятые годы в Америке стал легендарным Рудольфом Абелем (на судебном процессе он взял имя своего рано умершего друга). Возглавлять комплеке операции «Березино», включая координацию с белорусскими чекистами, поручили заместителю Судоплатова генерал-майору Н.И. Эйтингону.

Нарком государственной безопасности В.Н. Меркулов утвердил дополнительно разработанные мероприятия, в числе которых были следующие:

«— в процессе радиоигры добиться открытия немецким командованием одного из участков фронта для прохода «части» Шерхорна и ввести в проход под этим предлогом заранее подготовленное и соответствующим образом экипированное соединение Красной Армии для прорыва немецкого фронта;

— учитывая проявленный интерес противника к организации разведывательной работы в тылу Красной Армии, получить путем игры одного крупного разведчика и через него начать дезинформацию немецкого командования».

Как и говорил немецкий радист Курт Киберт, немцы 27 октября 1944 года выбросили на площадку «части» Шерхорна еще двух парашютистов — врача Ешке и унтер-офицера авиации Гарри Вильда. Ешке и Вильд были также в указанном выше порядке приняты Шерхорном, которому они передали датированное 26 октября того же года письмо командующего группой немецких армий «Центр» генерал-полковника Рейнгарда и письмо от 23 октября начальника «Абверкоманды-103» фон Баренфельда, известного под псевдонимом Рудольф. В своем письме Рейнгард писал следующее: «Сердечно благодарю Вас, всех Ваших офицеров и солдат за выражение мне лучших пожеланий. Заверяю Вас, что все мои наилучшие пожелания всегда с Вами.

Вскоре в новом году Ваша настойчивость найдет свои награды в соединении с нами. Я с гордостью слежу за путем движения и всегда буду впредь делать все для оказания помощи Вам. Пусть Вашим паролем будет: «Германия выше всего». Хайль Гитлер.

Рейнгард»

Кроме того, Вильд и Ешке сообщили, что Геринг отдал распоряжение послать в лагерь «части» Шерхорна четыре транспортных самолета «Арадо» для доставки грузов и вывоза раненых, причем унтер-офицеру Вильду было поручено подготовить площадку для этих самолетов, для чего он был снабжен специальной инструкцией.

Арестованные Ешке и Вильд на допросах показали, что они должны были по рациям ранее присланных радистов-немцев сообщить немецкому командованию условными фразами о своем благополучном или неблагополучном прибытии. (Немцы продолжали проверку.) Поскольку показания Вильда и его поведение сомнений не вызывали, он был завербован и его условная фраза о благополучном прибытии ушла в эфир немецкому командованию, а в отношении Ешке было сообщено, что он разбился при приземлении, хотя в действительности дело было несколько по-другому. Ешке фанатично верил в победу Германии и не хотел принимать предложение о сотрудничестве. Было принято решение утром направить его в лагерь для военнопленных, а на ночь его поместили в землянку, поставив к ней охрану. Однако Ешке удалось убить часового, но, поняв безвыходность своего положения, он застрелился из оружия часового. Гибель часового была единственной потерей с нашей стороны за весь период операции «Березино».