За чашкой кофе Кобард заявил, что охотно купит принесенную картину, но просит передать ее своему родственнику в Буэнос-Айресе. К утру он упакует картину, подготовит письмо родственнику и известит его, чтобы тот встречал Кобецкого на аэродроме.

Ранним утром следующего дня посыльный доставил упакованную картину на квартиру пана Кобецкого… а тот — в особый отдел. Когда товарищ Альфред и его сотрудники распаковали картину и внимательно исследовали ее, то все получилось так, как они и предполагали. Шифрованные донесения и микропленка оказались в подрамнике. Этого было достаточно, чтобы обезвредить немецкого резидента Отто Кирхнера, его напарницу Эльзу Тумм и большую группу шпионов, состоявшую из немцев и испанцев-франкистов.

— Быть по сему, — решил начальник. — Станешь Градовым. Поведешь отряд особого назначения. Доберешься до Минска и начнешь… Задача — непрерывная разведка и помощь в развертывании партизанского движения. Надеемся на тебя.

В кабинет вошли два начальника, слышавшие окончание разговора. Один из них повернулся к Ваупшасову и произнес:

— Доведете до Минска отряд — будем считать героем.

Ваупшасов сказал, что рассчитывает на успех.

Только в конце апреля 1942 года отряд добрался до пригорода Минска, где хозяйничали оккупанты. Ваупшасов сохранил отряд. Почти под самым носом у немцев, в урочище Княжий Ключ, в бывшем имении князя Радзивилла, примерно в 50 км от столицы Белоруссии, Ваупшасов и обосновался со своим отрядом. Это было удобно во всех отношениях: во-первых, недалеко от города, где предстояло развернуть подпольную сеть, а во-вторых, из всех ближайших лесных массивов Княжий Ключ был наиболее густым и удобным для скрытого маневра.

Бойцы оборудовали землянки с окнами и запасными выходами, подготовили окопы — подлинные и ложные, заминировали подходы.

Прошло не так уж много времени, и отряд стал связующим звеном между различными отрядами, действовавшими до сего времени разрозненно. Из отряда Ваупшасова в населенные пункты и на партизанские базы потянулись связные, разведчики, инструкторы-подрывники. Действия групп и отрядов приобрели целеустремленный характер. Люди почувствовали единую руку, и это сказалось на их боеспособности.

Изучив тактику партизанской войны и психологию людей, оторвавшихся от привычного армейского или гражданского коллектива, Ваупшасов не стал уповать на силу одних лишь приказов. Конечно, как и в армии, здесь приказ — закон. Но кроме приказа нужно нечто большее: добиться, чтобы партизаны сами владели инициативой.

Так родилась идея созыва конференции представителей партизанских отрядов. На первой такой конференции был создан Военный совет партизанского движения северо-восточной части Минской области. В него вошли: председатель — командир отряда особого назначения «Местные» Градов, он же подполковник Станислав Алексеевич Ваупшасов; заместитель председателя — командир отряда «Мститель» майор Василий Трофимович Воронянский и члены совета: комиссар «Мстителя» Иван Матвеевич Тимчук, ставший впоследствии, так же как и Ваупшасов, Героем Советского Союза; командир отряда «Борьба» лейтенант Сергей Никанорович Долганов, а также комиссар этого отряда, бывший секретарь Смоленского райкома партии Иван Иосифович Ясинович. Делегаты конференции утвердили текст партизанской присяги и торжественно приняли ее.

Участившиеся взрывы, поджоги, налеты на карательные отряды свидетельствовали о том, что лесная конференция дала свои плоды.

Один только партизанский отряд «Местные» с 1942 по 1944 год пустил под откос 187 эшелонов и совершил 52 крупные диверсии на важных объектах.

Примерно через месяц, 13 июля 1942 года, проводилась вторая конференция. На сей раз присутствовали представители 28 отрядов из северной части Минской области. Прикинули общие силы партизан: получилась цифра в три с половиной тысячи человек.

— Для кадровой армии, — сказал Ваупшасов, — эта цифра, может быть, и невелика, что-то вроде стрелкового полка или чуть больше. Но для нас, партизан, это хороший ударный костяк.

На этой же конференции Ваупшасов сообщил о создании Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Командования.

19 июля, когда партизаны заканчивали конференцию, в лагерь прискакал на лошади начальник отряда разведки и доложил, что в поселке Валентиново скопилось много машин с карателями. Они двигались по направлению к партизанскому «аэродрому» — посадочной площадке, где приземлялись самолеты с Большой земли.

— Подсчитали? — быстро спросил Ваупшасов.

— Около тысячи, — ответил разведчик.

Стало ясно, что предстоит тяжелый бой, так как скрытно уйти из лагеря не удастся. Прибыл еще один отряд. Всего набралось около 300 человек.

— Маловато, конечно, — подумал Ваупшасов, — но знают ли немцы наше точное расположение и наличные силы? Если знают, тогда нам придется плохо.

Эсэсовцы двигались двумя колоннами. Удобнее всего было встретить их на подступах к посадочной площадке. Партизаны разбились на боевые расчеты и заняли круговую оборону.

— Все были готовы к ожесточенному бою, — вспоминал Ваупшасов, — а я, честно говоря, в эти мгновения ощущал всем своим существом, как прекрасна жизнь, как весело щебечут птицы, перелетавшие с дерева на дерево, да еще чувствовал, как учащенно бьется сердце.

Приближаясь к летной площадке, каратели внезапно залегли и дальше передвигались по-пластунски.

И вот тишина после возгласа Ваупшасова «Огонь!» взорвалась. Дымчато-серая полоса пороховой гари разделяла партизан и фашистов. А когда легкий ветерок рассеял эту полосу, партизаны увидели, как уползали в кусты уцелевшие гитлеровцы.

Фашисты, оправившись от первого удара, снова пошли в атаку, стреляя на бегу, прижав приклад автомата к животу, веером пуль расчищая путь. Заработали партизанские автоматы, пулеметы, ахнули два партизанских миномета. Этот бой стоил противнику около 200 раненых и убитых. Отряд с минимальными потерями вышел из кольца.

Разведывательные данные, поступавшие из отряда Ваупшасова в Центр, всегда представляли большую ценность для Ставки Верховного Командования.

Разведывательные данные… За каждым фактом, каждой цифрой скрывался рискованный труд разведчиков, подпольщиков и связных. Ваупшасов ежедневно трижды выходил в эфир и докладывал Москве о дислокации гитлеровских войск и резервов, размещении складов с боеприпасами, политическом и экономическом положении фашистской администрации, передвижении воинских эшелонов на фронт и с фронта.

Командование Красной Армии высоко ценило разведывательную работу чекистов-партизан. Во время подготовки Белорусской операции К. Рокоссовский, командовавший 1-м Белорусским фронтом, перебросил в отряд Градова двух штабных офицеров с рациями для непосредственной передачи разведывательных сведений в штаб фронта.

Летом воевать было легче. И все-таки партизаны били врага и зимой. Несколько смелых налетов на вражеские гарнизоны в январе 1943 года породили среди фашистского командования панические слухи о том, что в лесах под Минском высадился крупный советский десант численностью в 15 тысяч человек с артиллерией и танками. В результате немцы несколько дней подряд бомбили лесные массивы, а затем, сгруппировав значительные силы пехоты, артиллерии и танков, попытались блокировать партизан. Задача партизан заключалась в том, чтобы, не принимая открытого боя, своевременно выбраться из блокированного района. Было решено отходить в Воро-нические болота, затем на песчаные острова близ деревни Вороничи. Проваливаясь по пояс в болоте, партизаны с минимальными потерями вышли из окружения.

Спецслужбы противника знали, что под Минском действует чекист подполковник Градов, и усердно охотились за ним. Начальник следственного отдела СД Кроль, позднее попавший в плен, рассказывал, сколько трудов стоили немецким карательным органам поиски следов Градова. Но Ваупшасов маневрировал, часто менял базы и «просачивался» сквозь гитлеровские ловушки и заслоны.

Когда Кроль, будучи в плену, наконец увидел Градова — невысокого, чуть сутуловатого партизанского командира, — фашистский офицер вскочил со стула и вытянул руки по швам.