Петр сидел против стены, на которой висел портрет Ленина, и он, слушая директрису, смотрел то на нее, то на Владимира Ильича, и Петру казалось, что и Ленин со своим хитроватым прищуром прислушивался к Галине Сидоровне и весело улыбался, словно поощрял женщину, разгоряченную своими мыслями.

Мы вроде как ходоки у него со своими рассуждениями, — подумал Петр, глядя на портрет. — Интересно, чтобы он сказал на наш разговор? Но Галину Сидоровну он спросил:

— Так что же в нашей жизни получается? Выходит, что мы все, российские жители, разделены на две части: на правом берегу все, кто числит себя господами и их разными слугами, а на левом берегу все трудящиеся люди, между этими берегами протекает река человеческого труда и набирается она из родников под обрывом левого берега, а люди с правого берега пьют из этой реки, из ее живых ключей труда полными пригоршнями.

— Ух, как вы, Петр Агеевич, замечательно сказали! — горячо воскликнула Галина Сидоровна, весело глядя на Золотарева и чуть приподнимаясь. — Именно так: рыночные реформы капитализации разделили и развели наше когда-то единое трудовое общество по двум классово-сословным берегам общественного потока — правый берег хапнули за акции так называемые вылупившиеся приватизаторы. Причем хапнули моментально, если оценивать историческими измерениями, овладели всеми богатствами страны, созданными трудовым народом. Левый же берег они отвели трудящимся и залили его потоком лжи о вечной непоколебимости устройства мира на основе господства частной собственности. И в этом кисельно-студенистом грязном половодье лжи и обмана заставляют трудовых людей барахтаться, как лягушек в кувшине, только не с молоком, а с дерьмом… Вот к какому интересному разговору подтолкнул нас звонок господина, — заключила коротким хохотком Галина Сидоровна, поднимаясь из-за стола. А глаза ее светились веселым, задорным блеском, она дружественным тоном добавила: — Ну, а с машиной вы уж повозитесь, коль загорелись таким желанием. Кстати, машина, край, нам нужна.

Уходя домой, он еще раз обошел кругом машину, обласкивая ее какой-то странной благодарной мыслью. К троллейбусу шел с приподнятым настроением и вдруг подумал: Значит, Галина Сидоровна примыкает к левому берегу политической оппозиции. Это она окончательно прояснила Возвращение его мыслей к директрисе неожиданно вызвало в нем совершенно непредвиденную мысль, настолько непредвиденную, что она своим появлением заставила его даже приостановиться. Перед его мысленным взором вновь явился портрет Ленина с удивительно проницательным прищуром глаз, и в памяти Петра с необычайной яркостью высветились слова Владимира Ильича, сказанные им комсомольцам на их Третьем съезде и заученные по какому-то важному случаю еще учащимся ПТУ Золотаревым. Но он не стал их повторять сам себе сейчас, с благоговением опасаясь неточности воспроизведения, и решил проверить их дома по книге. А собрание сочинений он приобрел еще в молодости, предполагая, что они ему когда-либо в чем-то непременно помогут.

Дома он, как обычно, со всеми весело и ласково поздоровался, умылся, переоделся во все домашнее и прошел в детскую комнату к книжному шкафу, нашел томик Ленина и вышел с ним на кухню, где собралась семья.

— Что это ты, папа, нам на кухню принес книгу Ленина, не дождавшись ужина? — с улыбкой спросила Катя.

— Вдруг мне вспомнились слова Владимира Ильича, и я решил проверить, правильно ли я их запомнил, прочитал вот сейчас и увидел, что не забыл, — он дал Кате развернутую книгу, говоря: — Вот проверяй эти слова: Старое общество было основано на таком принципе, что либо ты грабишь другого, либо другой грабит тебя, либо ты работаешь на другого, либо он на тебя, либо ты рабовладелец, либо ты раб, — с пафосом произнес ленинские слова Петр и спросил: — Как?

— Слово в слово, папочка! — с восхищением воскликнула Катя. — И когда ты их заучил?

— И по какому случаю? Я никогда от тебя их не слышала, — добавила мать с радостной улыбкой удивления. А Саша смотрел на отца с детским восхищением.

— Заучил эти слова вождя народа, помню, когда учился в профессионально-техническом училище, а вот по какому случаю и при каких обстоятельствах, — не помню, должно быть, что-то было связано со знакомством с историей комсомола. Почему именно эти слова? — тоже не могу объяснить. Видно, по простоте их великой правды, — он посмотрел на всех глазами, в которых были одновременно детская растерянность и какая-то радость за постижение мудрости вождя.

Все почувствовали влекущую к отцу любовную жалость и близкое, сердечное сочувствие. А Катя задумчиво проговорила:

— А может, в том, что ты запомнил эти слова, было какое-то предзнаменование? Выжившие враги социализма завладели властью над людьми и возвращают старое общество, чтобы беспрепятственно властвовать над трудом рабочих людей, — с этими словами ее щеки вспыхнули алым цветом: Она смутилась за выражение перед родителями своих первых, как ей показалось, весьма значительных взрослых мыслей. Все трое посмотрели на нее с любовным выражением.

— Ленин, между прочим, неоднократно предупреждал об опасности реставрации капитализма, зная о злостности и живучести вируса частной собственности, — сказала мать, глядя на Катю с улыбкой, как бы желая поддержать дочь в ее мыслях.

— Да, но и тогда, в пору нашей юности, и позже эти ленинские слова воспринимали, как сказанные о безвозвратно прошедшем времени, причем как о невозвратной бывальщине, как отвлеченные понятия, взятые из прошлого… Вот и поплатились, — огорченно покрутил головой отец, и это огорчение отразилось в его повлажневших глазах.

— А сегодня, папа, к чему вспомнил ленинские слова? — спросила Катя, желая развлечь отца.

Петр подробно рассказал о разговоре с директрисой по адресу господ и о портрете Ленина с изображением мудрого прищура ленинских глаз тоже рассказал. Затем, кстати, на этом семейном совете он высказал предположение, скорее, даже надежду: Вот запущу автомашину и попрошусь на нее шофером. Не может того быть, чтобы мне было отказано в этом рабочем месте. Директриса мечтает о такой машине. И еще он надеялся, что машину он запустит и опробует в работе до возвращения Левашова, чтобы не оставаться без работы. Семья с радостью поддержала решение отца.

На следующее утро Петр пришел во двор магазина раньше рабочего времени и успел осмотреть машину тщательно и в деталях, наметил, что потребуется из подсобных приспособлений для подъема тяжестей от домкрата до козловой опоры. И на вечер остался подле машины.

Бухгалтер магазина Вера Кондрашова, которой машина, стоящая во дворе, больше всех намозолила глаз и числилась в ее бухгалтерском учете мертвым капиталом, даже с энтузиазмом поддержала Петра Агеевича, и в последующем оплачивала все счета на запчасти, да и немного их требовалось, запчастей, а то, что подносилось, но еще могло работать, можно будет заменять по ходу дела. А Петр Агеевич умеет в этом смысле похозяйничать.

Деклассирование рабочих

Тем временем у Татьяны Семеновны раскручивались свои события, которые принесли ей небольшие заработки. Некоторое время назад в одну из трехкомнатных квартир по соседству с Золотаревыми вселились молодые супруги Шумеевы с бабушкой Еленой Ивановной и маленькой дочерью Людочкой. Случилось так, что бабушка заболела и попала в больницу. Зная положение Татьяны Семеновны, молодые Шумеевы попросили ее присмотреть за девочкой в их отсутствие

По сути, Шумеевы наняли Татьяну Семеновну в приходящую няньку и платили ей за присмотр ребенка по совести. Татьяна Семеновна не забыла, конечно, своего инженерного конструкторского призвания, но по нужде заработать не погнушалась пойти в услужение к бывшим молодым инженерам, теперь преуспевающим в торговле на рынке, и стала присматривать за их девочкой, временно, до возвращения из больницы бабушки Елены Ивановны.

Бабушку внук Иван привез из больницы спустя две недели после операции, но бабушка была еще слаба и не могла управляться с девочкой. Родители ее попросили Татьяну Семеновну и еще помочь бабушке, пока та окрепнет. Так Татьяна Семеновна вошла в близкие отношения с Шумеевыми и узнала всю их внутреннюю семейную жизнь.