Петр Агеевич вместе с товарищами по парторганизации Станкомашстроя попал к Аркадию Сидоровичу. Тут вручение билетов шло медленнее, так как профессор каждому получающему билет говорил не только поздравительные слова, но и короткое напутствие и каждому долго жал и тряс руку, будто принимал на себя все волнения новых членов партии. А волнения были, что Аркадий Сидорович не только видел по глазам и лицам, но и чувствовал по горячим, влажным рукопожатиям, и то, что шло от этих горячих ладоней, не передать словами, так как оно шло с током крови из самого сердца. А сердце всегда кричит не голосом, а страстным, горячим чувством. Петр Агеевич заключал свой отряд получавших партбилеты от профессора Синяева. Принимая партбилет, он, к своему удивлению, не чувствовал того волнения, какое, казалось бы, он должен был испытывать по такому случаю. Ведь все, кто нынче, в условиях господства капитализма и его режима антикоммунизма, добровольно брали в свои руки не только партбилет коммуниста, а нечто значительно большее, что сродни идейному оружию в борьбе против капитализма, что сродни свидетельству от народа на уполномочия для защиты интересов трудящихся людей. Не чувствовал волнения потому, что он все уже переварил в своем существе, а партбилет лишь подтверждал то, что в нем произошло и уже никогда не может измениться при любых обстоятельствах, в любом суде.

Аркадий Сидорович держал руку Петра Агеевича в своей руке и, проникновенно глядя ему в глаза, говорил тихим мягким голосом, как признание, имеющее значение только для них двоих:

— Я с большим удовольствием и с радостью вручаю вам, Петр Агеевич, партбилет, потому что хорошо знаю вас как человека и гражданина, а теперь и как коммуниста. Знаю, как трудно вы преодолевали путь от большого, честного, вольнолюбивого гражданина до человека, сознательно взявшего обязательство добросовестно и исправно нести на себе груз парторганизации. То есть, не только общие убеждения и обязанности коммуниста беретесь нести — вы их давно, прилежно и убежденно исполняете, — а и нелегкие обязанности члена организации, крепко сплоченной единством дисциплины, вы берете на себя. Вы понимаете меня?

— Да, я должен делать дела нашей партии везде, среди чего и кого я живу, — с придыханием негромко проговорил Петр Агеевич.

— Я рад за вас, даже можно сказать, счастлив за такого члена нашей партии, — с подчеркнутым значением произнес Аркадий Сидорович. — Поздравляю вас! — с воодушевлением сказал Аркадий Сидорович, протягивая Петру Агеевичу партбилет. При этом он внимательно и ласково глядел Петру Агеевичу в глаза и улыбался ему своим ярким ртом из аккуратной серебристой бородки.

Петр Агеевич взял билет твердой рукой человека из рабочего класса и, прямо глядя в глаза профессора, сказал:

— Заверяю вас и всю партию, что этот партбилет может быть прострелен только вместе с прострелом моего сердца.

Аркадий Сидорович приблизился лицом к Петру Агеевичу, словно поглубже хотел заглянуть в его глаза, и произнес:

— Замечательные слова вы сказали, Петр Агеевич. Теперь я своим коллегам, которые отказались от своей партийности, скажу вашими словами: — Вы отступились от компартии потому, что вас пугает возможный прострел вашего сердца. Впрочем, они и раньше лишь прятались за спину компартии или под ее крыло. А идея коммунизма, как формации общественной собственности, им была чужда.

— Я очень рад, Аркадий Сидорович, что буду состоять в Коммунистической партии вместе с вами, с человеком и коммунистом из среды научно-технической интеллигенции, доктором технических наук, профессором.

Профессор тихонько рассмеялся, поблагодарил и добавил:

— А мне приятно это слышать от представителя рабочего класса. Кстати, не верьте бредням, что рабочий класс сошел с исторической сцены. Другое дело, что он приобретает и дальше будет приобретать все новые качества в культурно-профессиональном отношении, но ни в коем случае не в социальном плане, если хотите, в сословном плане, потому что рабочий никогда не станет частным владельцем собственности средств производства, так как в нем заложена от природы общественная форма владения. В принципе рабочий может стать собственником средств производства, но это уже будет не рабочий. Будет вечно существовать и возделываться большое поле общественного производства материальных благ, значит, будет вечно на нем работник, мечтающий об общем благе.

Аркадий Сидорович намеревался уже уходить, но вдруг что-то вспомнил, задержал Петра Агеевича и проговорил:

— В понедельник обязательно зайдите ко мне в 12 часов в институт, будем с вами решать, на какой факультет вас зачислить в институт. Сегодня утром ваша жена принесла от вас заявление с просьбой о принятии вас на вечернее отделение института. В этом смысле я рад за вас, как будущего руководителя социалистического производства.

Петр Агеевич не успел ответить, как профессор уже шагнул на ступеньки.

Поднявшись вслед за профессором за стол президиума, Суходолов продолжил собрание. Первым делом он предложил коллективно поздравить новых членов партии с получением партбилетов, и от всех участников собрания выразил уверенность, что они включатся в активную борьбу компартии по претворению в жизнь ее Программы на основе Устава КПРФ, что они будут активно участвовать в деятельности районной партийной организации, высоко нести звание коммунистов.

Затем все пошло по порядку. Сперва без обсуждения было принято постановление общего партийного собрания о создании районной партийной организации путем объединения всех первичных организаций, самопроизвольно возникших на территории района. Районная организация соответственно получила свое название и подлежала государственной регистрации в узаконенном порядке. Прошло первое знакомое единогласное голосование поднятием 426 рук присутствующих. В том числе были и руки глухонемых товарищей.

Так же прошло голосование по присвоению номеров парторганизациям. Первый номер получила парторганизация от завода Станкомашстроя, как самая многочисленная и признавшая себя наследницей славных революционных и героических трудовых традиций бывшей заводской парторганизации КПСС завода.

Предварительно не сговариваясь, коммунисты завода в честь присвоения первого номера все встали, как бы демонстрируя свое присутствие и единодушие. Вместе со всеми заводчанами поднялись и сидящие в президиуме Полехин и Костырин. Петр Агеевич встал рядом с Красновыми и Крепаковой Зоей, которые причислили себя к заводским товарищам. И как бы в ответ на волнующую радость сердца своего мысленно сказал ему: Нет, я никогда не отлучусь от заводских товарищей, ты так и знай. Это был его первый разговор со своим сердцем после получения партбилета. Разговор был хотя и короткий, и тайный, но согласный.

Второй номер был присвоен парторганизации Общества глухонемых, очевидно, в благодарность за то, что приютили первое общее районное собрание коммунистов. А коммунисты Общества, так скромно пристроившиеся в верхнем углу зала, неожиданно развернули тяжелое бархатное Красное Знамя, подняли его над собой, все встали и под Знаменем пошли к сцене. На Знамени с одной стороны был вышит золотом силуэт В. И. Ленина, а на другой — текст Победителю во Всесоюзном социалистическом соревновании в честь 60-летия Октябрьской социалистической революции. Порыв парторганизации Общества был столь неожиданным, что коммунисты в зале его сразу не поняли и восприняли с некоторым недоумением. Но быстро разобрались и в едином порыве встали, бурно зааплодировали и так сопровождали с душевным волнением в течение всего времени, пока они несли Знамя в президиум и устанавливали его в специальную подставку, которая тут стояла с 1977 года.

Петр Агеевич с душевным волнением пытливо всматривался в лица знаменосцев и видел их строгое, сосредоточенное выражение, а глаза блестели светом решительности и непреклонности. Петр Агеевич мысленно поздравил хранителей Знамени с их сплоченностью и преданностью Советской власти и ее Знамени. Он заглянул в лицо Галины Сидоровны. Ее глаза блестели по-женски слезами благодарности. Петр Агеевич еще громче и сильнее стал аплодировать знаменосцам, поощряя их замечательный поступок. Он всегда при виде движения красного знамени ощущал какое-то горячее волнение сердца от трепетного чувства торжества.