– С вами все в порядке? – присел возле него Хоренстиин, по основной своей специализации – медик.

– Просто немного устал, – вымученно улыбнулся археолог, поворачиваясь набок, лицом к собеседнику.

– Могу дать стимулятор.

– Наркотик? – нахмурился Джонс.

– Нет. Он не вызывает привыкания. Хотя злоупотреблять им, конечно, не стоит. Но в разумных дозах…

– Не надо, – решительно мотнул головой ученый. – Справлюсь своими силами. Я в порядке, правда.

– Как знаете. Только не лежите так на траве, – напутствовал его Хоренстиин. – Во-первых, замерзнете, во-вторых, сами должны знать, что за дрянь тут ползает.

– Это точно, – согласился Джонс, нехотя поднимаясь. Днем отряду несколько раз встречались змеи, но их хотя бы можно было заметить, в отличие от неразличимых в траве ядовитых членистоногих.

Утром, когда запиликал сигнал подъема, археолог чуть ли не со стоном выполз из палатки в сырой и холодный мрак. Впрочем, после горячего завтрака и первой мили пути он почувствовал себя лучше. Но в этот день отряду не удалось выдержать прежний темп, и не по вине доктора. Заросли постепенно становились гуще; пока они еще были проходимы, но уже не позволяли развить прежнюю скорость. К тому же и почва сделалась более топкой, кое-где под ногами уже смачно хлюпало. Брэддоку это не нравилось; даже если они шли правильно, кто поручится, что за 11 веков местность, где прежде можно было легко пройти, не превратилась в гиблое болото? Впрочем, найденные на одном из сухих холмиков следы очередной стоянки бандитов подтвердили, что спецназовцы на верном пути – если, конечно, дальше "красные партизаны" не свернули в сторону, убоявшись болота. Дозорные пары рыскали вокруг, высматривая новые следы и очередной ориентир.

– "Следуй за слезами мертвой головы", – повторил Джонс древний текст. – Думаю, это либо какой-то водоем, либо просто нечто блестящее – скажем, выход слюды на поверхность.

– За столько лет и то, и другое могло исчезнуть, – заметил Брэддок. Доктор лишь развел руками – а я, мол, что поделаю. – Между прочим, однообразное воображение у этих ваших майя, – продолжал полковник. – Мертвая черепаха, мертвая голова…

– Так ведь и идем к властелину царства мертвых, – усмехнулся археолог. – Кстати, какое сегодня число?

– Двадцать первое, а что?

– Я ведь уже говорил вам про точный календарь майя? Он был рассчитан на срок, значительно больший, чем просуществовала их цивилизация – причем и в будущее, и в прошлое. Так вот, майя считали, что конец света уже был. Более того, он был четыре раза – но, как видите, миру каждый раз удавалось возродиться. Впрочем, по другим интерпретациям это был не конец света, а конец эпохи – ну, как у Толкиена… Вы читали Толкиена?

– Кто это?

– Понятно… ну, неважно. В общем, мы сейчас живем в пятой эпохе. И она тоже закончится концом света. Но это уже будет последний конец. Окончательный. Причем майя называли и точную дату, когда это произойдет: 23 декабря 2012 года.

– То есть послезавтра? Забавно. Интересно, современные майя в это верят? Любопытно было бы взглянуть, как вытянутся их физиономии утром двадцать четвертого.

– Большинство современных майя, коих, кстати, в Гватемале больше половины населения – испаноязычные католики и едва ли многое знают о наследии своих предков. Хотя, конечно, есть и такие, которые верят.

– Но, полагаю, не среди наших партизанских приятелей. Иначе они думали бы сейчас о спасении души, а не о сокровищах.

– Да и вообще не сунулись бы к запретному святилищу…

– Кстати, им и в самом деле пора подумать о душе, – заметил полковник и похлопал по прикладу своей М16А4. – Для них персональный конец света наступит, надеюсь, даже раньше.

С неба, в очередной раз затянутого низкой облачностью, донесся отдаленный рокот грома.

– Не иначе, майянские боги гневаются, – усмехнулся Джонс.

– Здесь ведь зимой нередко грозы? – не поддержал шутку Брэддок.

– Реже, чем летом, но бывают.

– Пума-лидер – Пума-2, – ожило радио в шлеме. – Впереди водный рубеж, ширина около шести метров.

– Странно, по картам в этом месте нет никакой речки, – заметил полковник.

– Ее практически невозможно обнаружить сверху, сэр. Ветви смыкаются над руслом сплошным пологом.

– Есть следы переправы?

– Пока не наблюдаю, сэр. Берега сильно заболочены, переправляться здесь неудобно. И наверняка в грязи остались бы следы. Но отсюда мне видно не больше двадцати метров берега.

– Понял, Пума-2, ждите нас. Ну, док, – повернулся Брэддок к археологу, – надеюсь, что это и есть ваши "слезы". И что они не заведут нас в самую топь.

До этого отряду уже приходилось перебираться через несколько ручьев, но ни один из них не привлек внимания Джонса: они были слишком мелкими, без выраженного старого русла, так что их возраст явно исчислялся годами, а не столетиями. Поток, к которому спасательная экспедиция подошла теперь, выглядел более основательно. В зеленом полумраке смыкавшейся над головой листвы его мутные воды приобретали зловещий, какой-то ядовитый оттенок. Хоть река и была совсем неширокой, в ней чувствовалась глубина; некогда, вероятно, поток был и шире, пока ил, веками переносимый водой, не сформировал нынешние топкие берега поверх древнего каменного русла.

– Здесь могут водиться кайманы, – заметил Альварес. – И водяные змеи.

Словно подтверждая его слова, в реке возле противоположного берега что-то шевельнулось. По воде разошлись мелкие волны, но существо так и не показалось на поверхности. Глебски поднял штурмовую винтовку.

– Отставить, – возразил полковник. – Ни к чему лишний переполох.

– Да, сэр, – солдат покорно опустил оружие, но все же счел необходимым уточнить: – У меня присоединен глушитель, сэр.

– Если труп, сносимый вниз по течению, всплывет, это может привлечь внимание, – пояснил Брэддок. Он всегда считал, что, хотя приказы должны исполняться беспрекословно и мгновенно, бойцам следует понимать, что и почему они делают.

– Ну что, пойдем вниз по течению? – предложил Джонс, указывая налево.

– Предпочитаю сначала увидеть эту вашу мертвую голову… ну то есть не вашу, конечно, – хохотнул Брэддок. – Во-первых, мы должны убедиться, что это действительно тот ориентир, во-вторых, за эти годы река могла поменять русло. Возможно, у ориентира мы отыщем следы старого. Если река – это "слезы", то голова, полагаю, там, откуда они вытекают.

– Это может быть какое-нибудь озеро, формой похожее на череп, – согласился археолог. – Хотя нет, уж озеро-то было бы видно со спутника – а впрочем, если оно сильно заросло… Не знаю только, насколько далеко мы от истока. Но, если мы правильно шли, ориентир должен быть где-то рядом.

Полковник отдал команду, и они двинулись вправо, не подходя вплотную к вязкой черной грязи и болотной траве берега. Кое-где деревья не просто подступали к реке вплотную, а торчали прямо из воды или нависали над ней подмытыми корнями. В одном месте дерево, росшее на противоположном берегу, рухнуло через поток, образовав естественный мост. Блэкбеар тут же направился к нему и, наклонившись, принялся обследовать переломанную крону и ствол.

– Несколько дней назад здесь переходили на тот берег, – удовлетворенно констатировал он. – С тех пор, должно быть, прошел дождь, размывший следы, но вот здесь и здесь, под ветками, их еще можно разглядеть.

– Значит, мы тоже должны перейти туда, – сказал Джонс, но Блэкбеар предостерегающе поднял руку:

– Весь отряд туда не переходил. Тридцать человек явно наследили бы больше. Они отправили на другой берег в разведку одного-двух, а сами остались на этом.

– Разведчики вернулись? – спросил полковник.

– Если бы не дождь, можно было бы сказать точнее. Но я вижу только следы туда. Возможно, бандиты пошли по обоим берегам.

– Тоже искали ориентир, – согласился Брэддок. – Идем дальше.

Они прошли вверх по течению еще около полумили, когда шедший впереди Биденмайер остановился со словами: "А вот и мертвая голова".