«Я должен извиниться, — решил Мика. — Сказать, что мне ужасно жаль, и все такое. Потом вернуться в класс и впредь вести себя как нормальный человек».

Но как он сможет вести себя как «нормальный» человек, если не чувствует себя нормальным? Как заставить себя взять у телеголовастика сумку с подарками и при этом улыбаться до ушей? Беспокойство, заставившее Мику бежать из класса, только усиливалось. Пока мистер Грей орал на него, в голове у Мики звучал совсем другой голос; кто-то упорно нашептывал ему на ухо: «Они хотят отравить тебя. Все их слова — сплошная ложь. Не верь, не верь им». Голос был похож на голос… Элли? С тех пор как она исчезла, Мике часто казалось, что он слышит голос сестры. Кто-то упорно разговаривал с ним…

Мика зажмурился и, обхватив голову руками, начал раскачиваться на стуле. Из темноты выплыли лица телеголовастиков и устроили свой привычный хоровод — они, словно привидения, кружились в воздухе, перед носом Мики то и дело мелькали их остро отточенные ножи, которыми монстры собирались порубить его на мелкие кусочки и подать к столу в виде мясных канапе.

«Хелен. Мне нужно срочно поговорить с Хелен, — в отчаянии думал Мика, — Она поможет мне. После разговора с ней мне станет намного лучше».

Дверь кабинета с грохотом распахнулась. Мика вздрогнул от неожиданности и вскинул голову — на пороге появились мистер Грей и миссис Фулер. У учительницы был растерянный вид, она успела снять со своего кардигана ленточки серпантина и теперь стояла рядом с директором, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Мика видел, что миссис Фулер чувствует некоторую неловкость из-за того, что с ее учеником обращаются как с преступником, но в то же время он прекрасно понимал, что учительница не сделает ничего, чтобы защитить его. Мистер Грей был ее начальником, и он устанавливал порядки в школе.

Отмывшись от розовой жижи, мистер Грей вернул себе неприступно-устрашающий вид. В одной руке он сжимал папку с личным делом Мики, в другой — тяжелый металлический предмет, в котором Мика узнал ошейник: такие ошейники надевали на провинившихся детей. Последний раз Мика видел подобную штуку на шее мальчика по имени Детройт Пиппин. В возрасте семи лет Пиппин пытался поджечь школу, правда, у него ничего не вышло, поскольку бетонные стены оказались слишком сырыми; к восьми годам парень уже считался закоренелым злодеем и был отправлен в тюрьму где-то на северном побережье Ирландии.

— Твои родители скоро будут здесь, — объявил мистер Грей. Он осторожно положил ошейник на стол, чтобы грубые металлические края не поцарапали столешницу, — Мы собираемся с ними немного поболтать.

Мика издал безмолвный стон и втянул голову в плечи. Он начал понимать, что плеснуть витаминным коктейлем в лицо директору — преступление гораздо более серьезное, чем попытка поджечь школу.

— Итак, — мистер Грей деловито кашлянул, расправил плечи и раскрыл личное дело Мики, — список наказаний!

Мистер Грей перечислял назначенные Мике наказания так, словно читал список покупок:

— Исключение из школы на семь дней, — директор мельком взглянул на Мику, чтобы проверить его реакцию. Мика упрямо смотрел прямо перед собой, не желая демонстрировать мистеру Грею свои чувства. — Электрический ошейник со специальными датчиками, чтобы ты не вздумал куда-нибудь сбежать или развлекаться в течение этих семи дней. Сортировка бусинок, десять тысяч штук, шесть цветов. И последнее, штраф сто фунтов. Полагаю, твои родители будут счастливы.

Мика перевел взгляд на ошейник и прикусил губу. Ему было плевать и на этот ошейник, и на исключение из школы, и на идиотское задание по сортировке бусинок, но штраф сто фунтов! Ведь это он провинился, это он заслужил наказание, а не его родители. Нет, это несправедливо.

Ошейник был сделан из двух полос металла, соединенных между собой тяжелыми петлями. Мика почувствовал, как по всему телу побежали мурашки, когда холодный металл коснулся шеи. Мистер Грей с пугающим энтузиазмом начал закручивать винты и крутил их до тех пор, пока Мика не начал задыхаться; ему казалось, что голова сейчас треснет, как спелый арбуз. Он хотел было сказать об этом мистеру Грею, но, вспомнив о судьбе Детройта Пиппина, решил промолчать.

— Мне кажется, ему трудно дышать, — робко заметила миссис Фулер. Она с тревогой наблюдала за Микой, нервно обкусывая ноготь на большом пальце.

— Неужели? — удивился мистер Грей. Нахмурив брови, он уставился на свою жертву, словно не замечая, что глаза Мики того и гляди выскочат из орбит.

— У него лицо покраснело, — добавила учительница.

Мистер Грей нехотя ослабил винты.

Металлический ошейник давил на горло и врезался в кожу. Мистер Грей объяснил, как работает ошейник: если Мика попытается выйти за порог квартиры, его немедленно ударит током.

— Один шаг — и ты получишь разряд, которого будет достаточно, чтобы ты наложил в штаны, — с ехидной улыбкой предупредил директор. Затем он обогнул стол, выдвинул один из ящиков и достал пластмассовый контейнер с разноцветными бусинками. — Это тебе, — мистер Грей швырнул контейнер на колени Мике, — чтобы не скучал.

Мика невидящим взглядом уставился на контейнер. Бусинки были такими мелкими, что ухватить их можно было только с помощью пинцета, а за неделю Мике предстояло разобрать бусины по цветам и разложить в отдельные маленькие коробочки.

— Ты хочешь что-то сказать? — мистер Грей вскинул брови.

Мика покачал головой. Желание извиниться перед директором бесследно исчезло.

— Отлично, — кивнул мистер Грей. — Прибереги свои оправдания для родителей. У меня и так дел по горло. Увидимся через неделю, когда ты придешь в этот кабинет, чтобы извиниться и выпить свой витаминный коктейль.

Мика сжал зубы.

«Непременно, — подумал он. — Видимо, тебе понравилось принимать витаминный душ».

Директор разговаривал с родителями Мика в коридоре у дверей своего кабинета, Мика остался ждать их внутри. Он ерзал на жестком стуле, нервно грыз ногти и представлял, какие ужасные вещи рассказывает о нем мистер Грей маме и папе. Мистер Грей вернулся в кабинет чрезвычайно довольным; вошедшие вслед за ним Дэвид и Аша молчали, от возмущения они не могли произнести ни слова. Глаза Аши сверкали, Мика не решался даже взглянуть в лицо матери; отец был бледен, он сжимал кулаки с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Родители развернулись и, по-прежнему не говоря ни слова, вышли из кабинета. Мика поднялся и пошел за ними. Он брел по коридору, прижимая к груди контейнер с бусинками, сердце в груди трепыхалось, словно попавшая в силки птица.

Мика плелся вслед за родителями к воротам школы. Небо затянули свинцово-серые тучи, начал накрапывать мелкий дождь, погода вполне соответствовала мрачному настроению Мики. На улице не было ни души, все взрослые обитатели города отправились на работу, дети — в школу. Ветер, свободно гулявший вдоль пустынных улиц, кидал в лицо Мики холодные капли дождя. Дэвид и Аша были одеты в форму, которую они носили на работе. Мике пришла в голову мысль, что у родителей могут быть серьезные неприятности из-за того, что им пришлось средь бела дня покинуть свои рабочие места. Мика смотрел в спины шагавших впереди родителей, понимая, что худшее еще впереди, — дома его ждет грандиозный скандал. Над улицей проходила подвесная железная дорога, Мика слышал грохот проносившихся над головой поездов и мерное гудение аэромобилей, которыми пользовались богатые люди; городской шум дополнял тяжелый металлический лязг станков на расположенной неподалеку консервной фабрике. Эта безумная какофония звуков действовала Мике на нервы.

«Почему мы живем в таком ужасном мире? — думал Мика. — Неужели на земле не осталось ни одного красивого места, где человек мог бы отдохнуть от этого беспрерывного лязга и грохота?!»

Мика оглянулся по сторонам — повсюду были лишь серые бетонные конструкции, возведенные людьми. Под настилом, по которому они двигались, плескалась холодная черная вода, в небе плыли тяжелые грозовые тучи. Даже Эпидемия стала результатом деятельности человека: дикие животные заразились от крысы, которая сбежала из одной научной лаборатории, и, тем не менее, во всех своих несчастьях люди винили животных. С началом Эпидемии те же люди уничтожили всю растительность на земле и отравили почву, чтобы заболевшим животным негде было жить и нечем питаться. Все прекрасное, что было в этом мире, погибло, умерло от руки человека. Как же могло случиться, что люди превратили свой мир в ядовитую помойку? Мика тосковал по вещам, которых никогда не видел: по шелковистой зеленой траве, которую никогда не чувствовал под ногами, по цветам, которых никогда не нюхал. Он злился, что ему приходится жить на земле, которая была уничтожена еще до его рождения. Как люди могли допустить такое? Жизнь в его мире выглядела бессмысленной тратой времени, он сам казался себе человеком, чье существование не имеет смысла. У Мики было такое чувство, словно он бредет по незнакомой дороге с завязанными глазами и вытянутыми вперед руками. Мика пытался решить задачку, условие которой ему неизвестно. Да и как он, двенадцатилетний мальчик, может найти ответ, если ему даже не позволяют самостоятельно решить, хочет ли он принимать какие-то дурацкие витамины. «И все смеются надо мной, — думал Мика. — Они считают меня психом. Даже Коби — и тот выпил коктейль».