Я кивнула, и подруга нахмурилась:

-Но ты ведь понимаешь, что я права?

-Понимаю, - снова кивнула я. - Просто... если раньше у нас были "разногласия", то теперь это может перерасти в подпольную войну.

- Думаешь, Татьяна станет как-то мстить?

-Вполне возможно. Лучше всего было бы, если бы она попросила перевести ее в другую бригаду.

-Она так не поступит, не в ее характере. Я сама удивилась сегодня, когда она расплакалась и убежала.

-Наверно у нее что-то дома случилось, какой-нибудь спор с мужем, вот твои слова и пришлись "по больному".

-Можно подумать ее слова не пришлись, - хмыкнула Кэти. - Ладно, все равно ясно, что сегодня паршивый день. Ой..., - она стукнула себя по лбу, заметив мой выразительный взгляд. - Прости, Софи! С этими разборками я совсем забыла, что у тебя сегодня День Рождения.

Подруга крепко обнимает меня: "Прости, дуру старую! С днем рождения, солнышко!".

-Ничего, - пробормотала я, уткнувшись в ее плечо. - Ты права, это паршивый день.

-Так, - Кэти отстраняется и строго глядит на меня. - Отставить упаднические мысли. Я ведь принесла тебе подарок, только он в бытовке - отдам после работы. Ну же, улыбнись и пошли их всех на ...

-Пошли они все на...., -как малый ребенок повторяю я с улыбкой. Как ни странно, мне реально полегчало после этих слов.

-Так-то лучше.

Вторая часть смены прошла в более радостной атмосфере. Следом за Кэти девушки вспомнили про мой праздник. Влада отделалась поздравительным видеороликом, Люся также прислала мне видео-открытку. Во всех их поздравлениях первым пунктом шло пожелание скорейшего замужества.

Кэти подарила мне ... штаны.

-Ты можешь носить их дома, в них реально удобнее!

- Я так понимаю, ты дома ходишь только в них? - спросила я, пытаясь прикинуть, как к моему виду в штанах отнесется папа.

-Само собой, - настроение Кэти значительно улучшилось, по сравнению с утром.

-Спасибо, примерить я их обязательно примерю, - пообещала я.

-От Ибрагима вестей нет?

-Нет, похоже, его раны оказались такими серьезными, что он до сих пор в больнице.

-Не переживай, сотрясение мозга часто наблюдают несколько дней, чтобы убедиться в отсутствии осложнений. Скоро он объявится, вот увидишь.

Хотелось бы мне быть столь же уверенной в этом.

***

Придя домой - я застаю пустой блок. Папа до сих пор на работе. Гнев от утренней проповеди отступил, оставив после себя лишь горькое чувство опустошения. Они не отстанут от нас. Рождение детей - слишком важный вопрос, чтобы оставить "дефектных" в покое. Ощущение несвободы сдавливает грудь, блок словно становится меньше, как будто его стены начинают сдвигаться. Хочется кричать. Хочется убежать куда-нибудь далеко-далеко. За стену, к мутантам, лишь бы не здесь. "С днем рождения!" - поздравляю себя мысленно. Без папы, без друга, с браслетом "дефектной" - чудный праздник, не правда ли?

Резко раздавшийся звонок в дверь прерывает невеселые мысли.

"Кто это может быть?". Где-то в глубине души вспыхивает искорка надежды, что это Ибрагим. Это было бы так кстати. Не помню, чтобы мы так долго не виделись.

Я раскрываю блок, и передо мной замирают такие родные темные глаза, но это не Ибрагим.

- Хеда? - сказать, что я удивлена - ничего не сказать. Девушки-мусульманки не ходят без сопровождения. Затем я замечаю сводного брата Хеды, маячившего около входа в наш отсек. На его губах презрительная усмешка, он демонстративно не смотрит в нашу сторону. Поди тоже считает, что наши отношения с Ибрагимом выходят за рамки приличия.

-Здравствуй, Софи, - сестренка друга выглядит неважно. Я вижу ее не столь часто - обычно она мелькает на заднем фоне, когда мы болтаем с Ибрагимом через видео-звонок. Но и в эти мгновения она успевала заполнить собой все пространство - танцевала, пела, смеялась, встревала в наш разговор - жизнь бурлила в ней через край. Сейчас, я словно вижу ее бледную копию. Она и не она. Этот потухший взгляд, загнанного в ловушку зверька, и она словно стала ниже ростом.

-Привет,- киваю я в ответ. - Зайдешь?

Она слабо качает головой:

-Нет. Меня попросил зайти Ибрагим, он просил передать тебе это.

Девочка достает из сумки какой-то сверток, и протягивает его мне.

-Это от Ибрагима, он хотел бы подарить его лично, но лечение затягивается.

-Ему стало хуже? - мгновенно настораживаюсь я.

-Нет, он поправляется, просто мы думали, что он ..., -Хеда запинается, с опаской посматривая в сторону старшего брата. - Мы думали, что он поправится быстрее, - заканчивает она совсем тихо.

Я аккуратно беру сверток из рук девочки. Ибрагим прислал мне подарок. Мы всегда отмечали дни рождения друг друга вместе. Я проглатываю ком в горле, и пытаюсь уговорить Хеду зайти, но ей уже пора. Ее и так с трудом отпустили из дома.

Когда они уходят, я возвращаюсь домой. Закрывшись в своей комнате, я не решаюсь сразу развернуть подарок. Может, стоит подождать возвращения Ибрагима и открыть при нем? Он бы явно хотел увидеть мою реакцию. Но я так устала от всей этой ерунды, творящейся кругом, что мне хочется увидеть этот подарок, как знак того, что мой друг существует, что он где-то там также ждет встречи и скучает.

Что же это может быть? В прошлый день рождения Ибрагим подарил мне косынку - ту самую, которую я надеваю на работе. А я ему - футболку с ярким рисунком, он смотрел на нее в магазине, как я на шарфы - каждый раз, когда мы бывали в Центре.

Разворачиваю пакет - и передо мной вспыхивает радуга. Это он. Ибрагим знал, что этот шарф - моя любимая модель. На первый взгляд он кажется таким же безрадостно серым, как моя суконка. Но стоит лишь сменить свет или взять его на руки - он начинает переливаться всеми цветами, яркий, живой, сияющий, как вода на солнце. Он похож на радужный брак среди губки, может это не самое красивое сравнение, зато очень верное. Я влюбилась в него сразу, как только увидела на прилавке. Но он был слишком дорогим и ...ненужным, в смысле не необходимым, чтобы тратить такую уйму денег. Представляю, как долго Ибрагим копил на него. Радость от подарка проходит в одно мгновение, даже, когда он поправится - мы не сможем видеться столь же часто. Почему все так...несправедливо? Почему?!

***

Скоро полночь. Мне опять не спится. Я включаю ночник и встаю перед зеркалом. В мягком свете лампы вглядываюсь в свое отражение. Кэти сказала, что возраст на панели сменяется в полночь, следующую за днем регистрации. Осталось всего несколько минут моего официального семнадцатилетия. В зеркале отражается худая, угловатая девчонка. Не верится, что мне уже восемнадцать, я выгляжу скорее, как голодающий подросток.

Россыпь веснушек резко контрастирует с бледной кожей. Медные кудряшки прикрывают острые скулы. У папы глаза - светло- серые, а мне достались мамины - карие, с примесью красного - почти вишневые.

Что ж, могло бы быть и хуже.

Тик-так, последние мгновения... 23.58.

Тик-так, 23.59...

00.00.

Цифры на панели сменяются бесшумно, я вижу, как в отражении вспыхивает число "восемнадцать" и в этот момент раздается негромкий звуковой сигнал. От неожиданности я вздрагиваю. Сердце делает резкий скачок в пятки. Сперва мне кажется, что звук идет от панели, но затем я замечаю это...

В полу образовалось небольшое отверстие, словно приоткрытая створка шкафчика. Что это значит? Откуда в моей комнате тайник?

Я подхожу ближе, и мне становится трудно дышать - в открывшемся потайном ящике находится множество предметов, но я вижу только их.

Книги.

Древние, бумажные книги. Те самые, из-за которых казнили маму...

Я закрываю глаза. "С днем Рождения, Софи! С днем рождения".