— У него глаза его матери, — пробормотала она. — Нежные, синие и ясные. Она была вынуждена изменить их. Сдаётся мне, она просто не могла смотреться в зеркало и видеть их там каждое утро.

Она вздохнула, пытаясь не думать об этом.

— А он может, — сказала она тихо.

Больше не было ничего, что можно было бы сделать: ни другой информации, чтобы изучить или проанализировать; ни другого направления, чтобы проверить. Завтра, она знала, что будет, но сейчас она могла только ждать.

Ева пошла в спальню с намерением вздремнуть. Надо было попытаться спасти хоть часть дня, подумала она. Провести время вместе за Рождственским ужином, внести хоть немного ощущения нормальной жизни.

Сильный, дурманящий запах сосны заставил её тряхнуть головой. Человек переживал по-поводу традиций в их первое совместное Рождество. Одному Богу известно сколько он заплатил за живые деревья, расставленные им по всему дому. А это дерево, которое стояло в окне их спальни, он настоял, что бы они украшали его вместе.

Для него это имело значение. И с некоторым удивлением она вдруг поняла, что это стало иметь значение и для неё.

— Включить подсветку дерева, — велела она, и слегка улыбнулась, увидев, как огни мигнули и вспыхнули.

Она направилась в сторону дивана, отстегнула кобуру и, движением плеч, стряхнула её с себя. Когда Рорк вошёл в комнату она сидела на подлокотнике дивана и снимала ботинки.

— Правильно. Я надеялся, что ты немножко отдохнёшь. Мне необходимо ещё кое-что сделать. Когда будешь готова к ужину, дай мне знать, хорошо?

Он стоял в дверном проёме и она, повернув голову, рассматривала его. Скинув второй ботинок, Ева медленно поднялась.

— Иди сюда.

Распознав блеск в её глазах, он почувствовал как лёгкая волна желания начала будоражить его кровь.

— Туда?

— Ты слышал меня, пройдоха.

Пристально гляда на неё, он шёл через комнату:

— Что я могу сделать для тебя, Лейтенант?

Традиции, подумала Ева, должны где-то начинаться. Она сжала в кулаке полу его шёлковой рубашки, и потянула на себя, чтобы подтащить его к себе на шаг ближе.

— Я хочу видеть тебя обнажённым, и быстро. Так что, если ты не хочешь, чтобы я стала грубой, раздевайся.

— Может быть мне нравиться грубо? — Его улыбка была не менее дерзкой, чем её собственная, что вызывало неудержимое желание вонзиться в неё зубами.

— Да-а-а? — она начала подталкивать его к кровати. — О, тогда ты будешь в восторге.

Она действовала быстро, и единственным сигналом «атаки» была яркая вспышка в её глазах перед тем, как она разорвала на нём рубашку и отправила пуговицы в полёт. Он схватил её за бёдра и крепко стиснул, в то время как она вцепилась зубами в его плечо и укусила.

— Боже, Боже! Как я люблю твоё тело. Дай его мне.

— Ты хочешь его? — Он рывком поднял её вверх, так, что ей пришлось встать на цыпочки. — Ты должна будешь взять его.

Всякий раз когда его губы жарко накрывали её рот, она уворачивалась. А он шёл в контрнаступление. Она атаковала снизу и, возможно, смогла бы сбить его с ног если бы он не упредил её удар. Они уже сошлись врукопашную, весьма удовлетворённые результатами.

Они закончили поединок, снова оказавшись лицом к лицу, оба тяжело дыша.

— Я сделаю тебя, — предупредила она его.

— Попробуй.

Они опять начали яростно бороться и никто не хотел уступать. Двигаясь по инерции, они поднялись по ступенькам и оказались на возвышении, где располагалась кровать. Она просунула руку между его ног и слегка сжала её. Это был ход, которым она пользовалась и прежде. Как раз в тот момент, когда жар его тела ударил ей в ладонь, он подвинулся, не отрываясь от неё, и опрокинул её на постель.

Она откатилась в сторону, приподнялась и сгруппировалась, приготовившись к нападению:

— Давай, крутой парень.

Она широко улыбалась, лицо её раскраснелось от борьбы, желания, золотящего её глаза, и лампочек, искрящихся на дереве позади неё.

— Ты такая красивая, Ева.

Она моргнула, вышла из боевой стойки и с изумлением уставилась на него. Даже влюблённый в неё мужчина никогда не «обвинял» её в красоте.

— А?

Это всё, что она успела до того, как он прыгнул на неё и схватил поперёк туловища.

— Мерзавец, — чуть не рассмеялась она, как раз когда ей удалось вывернуться и перекатиться на него. Но он совершил стремительный рывок и продолжал бороться, пока опять не пригвоздил её. — Красиво, чёрт возьми.

— Это ты красива, — ударом локтя под дых она сбила ему дыхание, но он сумел вздохнуть поглубже. — Вся: с головы до ног. И я собираюсь всю эту красоту заполучить.

Она брыкалась и вертелась, и ей почти удалось выбраться из под него. А затем его рот сомкнулся на её груди, посасывая и пощипывая её через рубашку. Она начала стонать и выгибаться под ним, и вместо того, что бы оттолкнуть, она схватила его за волосы и притянула к себе поближе.

Когда он разорвал на ней рубашку, она приподнялась, крепко сцепив свои длинные ноги вокруг его талии и попыталась поцеловать его в губы, в то время, как он откинулся назад, встав на колени в центре кровати.

Сплетение тел. Ищущие руки, грубо блуждающие по телу. И плоть начала влажно скользить по плоти.

Он приподнял её и взял первый раз быстро и грубо — его умелые пальцы знали все её слабые и сильные места, всё, что ей было нужно. И она, дрожа и вскрикивая, позволила унести себя убийственной мощи оргазма.

Затем они опять перекатывались друг на друга, задыхаясь, постанывая и что-то невнятно бормоча. Жар накатывал мощной волной, обнажая и царапая нервы. Оказавшись над ним, горячими, как в лихорадке, губами она впилась в его губы.

— Дай мне… дай мне… дай мне… — молила она, все более возбуждаясь. Её руки вцепились в его, когда она приняла его в себя. Он заполнил её всю — тело, разум, сердце.

Быстро и неистово она вела их обоих, именно как ей хотелось с того самого момента, как он вошел в комнату. Оно заполоняло её, набухало внутри, это невыразимое наслаждение, это давление, отчаянная война между закончить и продлить.

Откинув голову назад, она "скользила по лезвию бритвы".

— Давай, — выдохнула она, пытаясь прояснить свой взгляд, чтобы видеть это восхитительное лицо. — Давай иди первым и возьми меня с собой.

Она наблюдала, как сногсшибательная голубизна его глаз перешла в полночную синь, и почувствовала, как он кончил одним последним, сильным рывком. Не отрывая своих рук от его, она рухнула вслед за ним.

А когда силы оставили её, как тающий воск свечу, она соскользнула вниз и, всё ещё дрожа, уткнулась лицом в его шею.

— Я победила, — пробормотала она.

— Окей.

Различив нотки самодовольного удолетворения в его утомлённом голосе, её губы слегка дёрнулись:

— Я сделала это. Я получила от тебя, приятель, именно то, что хотела.

— Слава Богу. — Он заключил её в свои объятия и стал убаюкивать. — Поспи немножко, Ева.

— Только часик. — Она обняла его и прижалась покрепче, зная, что таким образом не проспит дольше, чем он сам.

Проснувшись в два часа ночи, Ева решила, что краткий сон перед ужином позволил ей немного расслабиться и отдохнуть. Теперь она полностью проснулась, её мозг включился в работу и начал прокручивать информацию и систематизировать имеющиеся улики.

Дэвид Палмер был здесь, в Нью-Йорке. Где-то в самом центре города, успешно занятый своей работой. И нутром Ева чувствовала, что Стефани Ринг уже была мертва.

Он бы не стал тратить время попусту, наверняка подбирается к следующим из списка, подумала Ева, поворачиваясь в кровати. Эго толкнёт его сделать эту попытку и он совершит ошибку. По всей вероятности, он уже совершил ошибку. Просто она ещё не определила, в чём та заключается.

Закрыв глаза, она попыталась проникнуть в мозг Палмера, как она делала это несколько лет назад, когда охотилась за ним.