- Так что вот, - закончил я, - перед вами главный акционер ЗАО "Котофей". Остальные акционеры - это непосредственные участники проекта, их вклады - сама идея и труд по ее осуществлению. А любого, кто вздумает каким-то образом торговать какими-то бумагами, имеющими хоть отдаленное отношение к "Котофею", я сгною лично.

- Ага, - задумалась Маша, - тут мне недавно какой-то энтузиаст проект плотины через Берингов пролив прислал, а я ведь помню, читала что-то такое - в этом случае климат в Нью-Йорке станет как на Сахалине. Надо будет это дело слегка профинансировать, пусть янки шкурки про запас покупают, пока те не подорожали. И утечку про это в газеты организовать...

- Совсем у тебя с этими вашими консалтингами мозги заплесневели, - укорил я племянницу. - Зачем же так топорно работать? Всего-то и надо, что статью в солидный журнал от какого-нибудь ученого средней известности, где тот докажет, что данная плотина на климат никак повлиять не сможет. Вот и все, остальное клиенты прекрасно доделают сами.

- А чертежи кошконесущих самолетов у тебя уже есть? - поинтересовался Гоша.

- Не только чертежи, есть два уже готовых. А что, продать кому-нибудь хочешь?

- Скорее просто подарить. Тут у меня турецкий посол был, так якобы мимоходом спрашивал, а зачем тебе кошки. Мол, Турция всегда готова помочь, но хотелось бы знать, чему именно!

- Думаешь, кто-то поверит в то, что этих хвостатых можно сбрасывать на врага?

- Сам же учил меня не недооценивать человечество, оно и не в такое ухитрялось верить. Распустить слух, что после четырехмесячного обучения по твоей методике кошка без лишнего мява вцепляется в горло разговаривающему при ней по-турецки, и больше ничего не надо. А то эти янычары совсем обнаглели - открытым текстом намекают, что у англичан арендная плата за их Дарданеллы выше! Я им, правда, в ответ пример американцев на панамском перешейке привел, так что пока угомонились. А кошки от полета у тебя не передохнут?

- Моя же не передохла, хотя уже несколько раз летала, - пожал плечами я. - А в кошконесущих самолетах усилена звукоизоляция салона и на моторах стоят хоть и примитивные, но глушители. Меня больше интересовало, как бы соболя не от полета не того, но охотники говорят, что того шума, что его окружает с рождения, соболенок потом не боится. У кого-то они дома росли и на гавканье собак впоследствии никак не реагировали. А на заимках будут бензогенераторы - и электричество, и зверьки с детства к шуму моторов привыкнут.

Маша в это время лихорадочно рылась в своем ноутбуке, пытаясь найти фотографию соболя.

- Нету, - разочарованно сказала она, - есть ласка, но это просто крысеныш какой-то. На что он вообще похож, этот пушной зверек?

- Небольшой песец, - предположил Гоша.

- Неполный, - уточнил я, - зверь размером с кошку, но с мордой, как у маленькой собачки.

Зазвонил телефон.

- Тебя, - передал мне трубку Гоша.

На том конце провода была Мари, она сопроводила английского короля в Гатчину и теперь предлагала мне побыстрее ехать туда, если я хочу с ней увидеться, а то ей уже пора к дочке.

- И как король, созрел? - поинтересовался я.

- Думаю, да, но ты уж сам посмотришь. Так мне тебя ждать?

- Не надо, - принял решение я, - заночую сегодня в Зимнем, так что наоборот, это я тебя жду.

- А Эдуард? - не поняла Мари.

- Дорогая, для чего я, по-твоему, женился - чтобы спать с королем Эдиком? Перебьется.

Поздним вечером мы с величеством успели еще где-то с полчаса побеседовать про оружие, а точнее - про будущий закон о нем. Судя по всему, для Гоши это был не экспромт.

- Мне кажется, - заявил он, - что существует два допустимых пути решения этой проблемы. Первый - государство запрещает своим гражданам иметь оружие. Но при этом берет на себя гарантии безопасности этих самых граждан. Не в том смысле, что насильственных преступлений не будет, это недостижимо, а просто оно берет на себя обязанности страховщика. То есть ограбили кого-нибудь - государство тут же возмещает ему стоимость изъятого, компенсирует моральный ущерб, упущенную выгоду и вообще все, в чем этот кто-то потерпел убыток. А потом начинает ловить бандитов... Если же оно, запретив иметь оружие, не берет на себя таких обязательств, то это значит, что для него народ - это не граждане, а скотина. Ну или рабы...

Тут он замолчал и посмотрел на меня.

- Думал, возражать буду? Да нет, я в общем тоже примерно так считаю, - кивнул я.

- Второй, - продолжил Гоша, - государство сразу заявляет, что ни обеспечить стопроцентную безопасность, ни такую же компенсацию ущерба оно не может. И разрешает гражданам ходить вооруженными, оставляя за собой лишь надзорные функции по применению этого оружия. И какой, по твоему мнению, путь более приемлемый для России?

- Разумеется, второй, - несколько даже удивился я. - Даже если забыть, что на первый у нас элементарно не хватит денег, то все равно он плох тем, что поощряет в народе соответствующие настроения. Дескать, мне государство должно по жизни! А потом будем удивляться, с чего это либерасты так расплодились.

- Но при этом мы ставим граждан в неравные условия, - заметил император. - Вот, скажем, повстречается грабителям... ну, твой Акимов, например. Так они у него и пискнуть не успеют! А вот, скажем, тот же Циолковский... Думаешь, ему ПФ в кармане сильно поможет?

- Ты, пожалуйста, божий дар с яичницей не путай. Наше дело - дать человеку возможность защищать себя и своих близких, а уж как он ей будет пользоваться - его дело. Но, пожалуй, для тех, кто по состоянию здоровья защищаться сам не в состоянии, надо будет со временем действительно ввести какую-то государственную страховку. Для слепых там или безруких-безногих... А если у человека от избытка гуманизма руки трясутся и очки запотевают, так мы-то тут при чем?

- Но какие-то ограничения ввести надо?

- Пушки гражданам ни к чему и автоматы с пулеметами, пожалуй, тоже, - задумался я, - а остальное, наверное, и ограничивать не надо... Вот только на откуп местным властям этого отдавать нельзя. И, может, хватит на сегодня? Нас, между прочим, обоих жены ждут.

Наутро я завтракал уже в Гатчине, за компанию с его величеством Эдуардом VII. Величество чувствовало себя как на иголках и наконец не выдержало:

- Господин канцлер, не будете ли вы так любезны просветить меня, по каким признаком вы производите людей в свои друзья?

- Мои друзья говорят мне только правду, - пояснил я, - но это процесс постепенный. Скажем, в беседе со мной кто-то не соврал, хотя и мог. Ну, недоговорил, понятно, но все равно - хороший человек. Если хороший человек год таким и остается, то это уже приятель. Ну, а приятель с двухлетним стажем уже называется друг... Это, так сказать, эволюционный путь. Но есть и революционный - это когда я сижу и ничего не подозреваю, а кто-нибудь раз - и совершенно бескорыстно спасает меня от нешуточных неприятностей! Как кайзер в четвертом году - без его явной внешнеполитической поддержки Россия вполне могла получить затяжную войну с японцами. Так что в данный момент я горд, что имею честь беседовать с хорошим человеком Эдуардом.

Несмотря на многолетний стаж хорошего человека в лицедействе, на его лице мелькнула тень мысли, которую я для себя перевел как "эх, повесить бы наглеца". Но ведь здоровье-то не казенное! И Эдик неуверенно сказал:

- Вы знаете, мне кажется, что и якобы настоящий план кабинета про Китай и Южную Африку тоже на самом деле имеет отвлекающий характер... Но клянусь - в Китае действительно что-то задумано! И единственное, что я могу сказать - оно как-то связано с одним китайцем, который до недавнего времени пребывал в Токио, а сейчас перебрался на Гонконг. У него еще какая-то странная для китайца фамилия, кажется, Янсен.