Потери китайцев убитыми оказались не слишком велики - всего около трех тысяч, но оглушенных и контуженных было раз в десять больше, а число деморализованных вообще не поддавалось учету. Причем в их число вошли и английские военные специалисты, которых авиаразведка опознала по автомобилям, на предельной скорости удиравших в сторону Пекина. Плохо быть слишком информированным, подумалось мне. Большинство китайцев вообще про Тунгусский метеорит не слышали, а эти, видать, внимательно изучили все материалы, в том числе и о смерти от лучевой болезни оказавшегося почти в эпицентре француза. Да и наши материалы по "А-тревоге" наверняка не были для них секретом, а тут еще и ветер дул со стороны взрывов... В общем, в какой-то мере я их понимал.
Лишенные руководства китайцы не оказали почти никакого сопротивления массированной атаке с двух сторон, и в два часа дня головные танки первого и второго укрепрайонов встретились примерно посередине между ними. Сколько китайцев оказалось в мешке - точно никто не знал, цифры варьировались от двухсот тысяч до миллиона. В общем, война снова перешла в позиционную фазу.
Вечером я попытался похвастаться величеству, но тому было не до побед в Китае - эскадра, идущая Северным морским путем, попала в серьезные неприятности, и теперь Гоша с Макаровым в основном торчали на узле связи. Насколько я понял, северопроходцами было получено предупреждение о ухудшении ледовой обстановки по курсу, причем в тот момент, когда у ведущего ледокола были какие-то неприятности с машинами. Пока чинились, обстановка еще ухудшилась, но эскадра продолжала движение вперед. Однако вчера один из крейсеров получил пробоину в подводной части... Честно говоря, я бы бросил это корыто там, где оно продырявилось, и плыл бы дальше на том, что осталось, но генерал-адмирал решил иначе. Сейчас эскадра ползла малым ходом, на ходу пытаясь локализовать дыру в пострадавшем корабле, а пилоты палубных "Кошек" с авианосца готовились бомбить лед.
Когда я пришел, величество вяло переругивалось с Макаровым по поводу оценки действий командования эскадры. Макаров считал, что дядя Алексей все сделал правильно, и лично он на его месте поступил бы точно так же. Гоша же склонялся к мысли, что крейсер водоизмещением в пять тысяч тонн - не такая уж ценность, чтобы ради его сохранности рисковать застрять во льдах всем составом.
Эта эскадра состояла в основном из крейсеров-пятитысячников, но в трех ипостасях. Два из них были закончены как эскортные авианосцы на десять-пятнадцать машин, два - как носители крылатых ракет, и два остались просто легкими крейсерами - как раз такой и маялся теперь с течью. Вся серия в качестве движков имела тринклеры общей мощностью в тридцать килоконей, и, хотя теоретически они могли проделать весь путь на одной заправке, в состав эскадры был включен и небольшой танкер. Флагманом эскадры был линейный крейсер "Севастополь", а дорогу ей прокладывали эскадренные ледоколы "Арктика" и "Антарктика".
Тем временем на узел связи зашла Маша - поинтересоваться, чем таким интересным занят ее благоверный. Вникнув в проблему, она заявила нам с Гошей:
- Дядя Алексей мало того что герой, так еще и умный человек. Ведь по результатам этого похода будет высчитываться страховка на Севморпути, а, значит, и стоимость фрахта! Так что это действительно важно, дойти без потерь. Поэтому вы лучше думайте, чем его таким особенным наградить по завершении, у него же и звание уже самое высокое во флоте, и орденов полный комплект. Дядь Жора, а нельзя эту операцию по отлову китайцев для работы на Транссибе представить в несколько более драматическом виде? Чтобы было как с тем медведем, которого "поймал" недотепа-охотник. Пострелять, потом еще пару бомб куда-нибудь сбросить и объявить, что вот буквально чудом удалось предотвратить прорыв - это можно будет неплохо обыграть.
- Так ведь вакуумные-то бомбы - штучный товар, каждая тысяч по двести стоит, между прочим! Да, на всякий случай - я их тут "эфирными" назвал.
- Эфирные или кефирные - дело твое, но они есть?
- Есть.
- Тогда в чем вопрос? Хотя... раз деньги тратятся на нужды моего департамента, они должны быть возмещены. Ладно, выделю из своих карманных - за ужином не забудь напомнить, а то сам видишь - я сейчас в платье, а в нем карманов нет. Значит, послезавтра еще пару взрывов, договорились? Потом - соответствующая кампания в прессе. И к ужину не опаздывайте - у них там, в море Лаптевых, все равно уже ночь, им спать надо, а не читать ваши радиограммы. Ладно, я пошла, но имейте в виду - про ужин я напоминала не просто так.
- Ее величество права, - согласился Макаров, когда Маша вышла - не надо нам вмешиваться, на месте виднее. Я тоже пойду к себе. Да, Георгий Андреевич, долго еще это безобразие у нас во дворе продолжаться будет? Очень уж шумно там ваш объект строят.
- Настоящему моряку, - предположил я, - работать не помешает не то что шум стройки, но и стрельба из главного калибра. Или у вас там не моряки, а канцелярские крысы? Тогда могу выделить два десятка наушников.
За ужином Маша объяснила, для чего ей понадобилось мое присутствие.
- Это, конечно, все на уровне интуиции, - задумчиво сказала она, выковыривая что-то из салата, - но мне кажется, что под Черчилля копают - причем именно в финансовых кругах. И не только английских, но, вроде бы, и в американских тоже... Попробуй прояснить, с чего бы это? Или он уже давно твой человек?
- Нет, не мой, и что под него копают - я это в первый раз слышу. Но поточнее разузнать попытаюсь, оно действительно интересно. Мой - не мой, но вдруг он просто хороший человек?
- Ага, - хмыкнула Маша, - сам же говорил, что при авторитаризме во власть еще может как-то попасть порядочный индивидуум и даже там таковым и остаться, а при демократии - никогда.
- Я немножко не так говорил. И при демократии он может туда попасть, но только как фигура, кем-то играемая втемную. Но потом он или оскотинится и дальше будет сознательно работать на своих настоящих хозяев, или озвереет. Может, даже и сожрет тех хозяев, но потом другие сожрут его. А Черчилль - политик еще довольно начинающий, совсем недавно на бурской войне геройствовал, да еще поднимал голос против концлагерей и прочих изобретений победивших англичан. Так что вполне может в нем остаться немножко человеческого, он же сейчас не премьер образца сороковых годов, а всего лишь первый лорд адмиралтейства, да и то меньше года как сидящий на этой должности. В общем, присмотрюсь я, кому это там наш Уинстон Рэндольфович мешает, и, как что интересное узнаю, обязательно вам расскажу. А московские самолетики-гиганты - они как, помогли в нелегком труде доения друзей?
- Процесс только начат, - пояснила Маша, - но мне, между прочим, тоже личный самолет нужен, так что когда такой у тебя можно будет купить?
Я с недоумением смотрел на племянницу.
- Машенька, - наконец сказал я, - ты, ей-богу, переутомилась. Гоша, да что же ты за женой не следишь! А то совсем у нее мозги от перенапряжения в трубочку свернутся, и что мы тогда делать будем?
- А в чем дело-то, я ведь тоже хотел как-нибудь с тобой про этот "Грифон" поговорить, - не понял император.
- А в том, что если, например, ты владеешь компанией, производящей какую-нибудь дерьмоколу, рекламируемую на всех углах как вершину прогресса, символ нового образа жизни и вообще лекарство от всего, то будь готов к тому, что иногда, под объективами, тебе придется разок-другой и отхлебнуть этой дряни - издержки профессии, так сказать. Но если ты, поверив рекламе, начнешь ее регулярно жрать литрами - это уже повод проконсультироваться с психиатром. Ну сами подумайте - это же первый действительно тяжелый цельнометаллический самолет!
- Но ведь он уже кучу рекордов поставил, - не поняла Маша.
- Ага - высоты, дальности и грузоподъемности. Но тут выбирать надо не два из трех, как в анекдоте, а всего одно. На девять километров может подняться пустой самолет с минимальным запасом бензина. Он может пролететь шесть тысяч километров, но только вообще без груза и на высоте два километра. Наконец, он может поднять восемь тонн, но не пролетит с ними и тысячи, причем тоже невысоко. Плюс к этому управлять им могут только феноменально сильные пилоты, а в плохую погоду и у них не больно-то получается. В общем, должен же был Гольденберг на чем-то учиться делать тяжелые машины? Будем надеяться, что в следующий раз у него получится что-нибудь поприличней, потому как уже есть чем загрузить такой самолет. Объемно-детонирующий боеприпас мы наконец-то довели до нормального вида, и семи лет не прошло с начала работ, а он уже такой, что и миру показать не стыдно. В отличие от тех хлопушек, которыми мы в Пуле стекла били. Кстати, надо наши эфирные бомбы предложить кайзеру, в серийном производстве цена должна заметно упасть, а дирижаблей, способных поднять семь тонн и довольно далеко унести, у немцев много.
