– Ну, – крякнула я. – Вообще-то я работаю. А три раза обязательно с равными промежутками? Могу вечером два раза прокалить, могу утром два.

– Можно подряд, – серьезно ответила Оксана. – Только необходимо, чтобы кристаллы успевали самостоятельно остыть. А так – Бога ради. Молитву не забудьте! – Напутствовала она меня. – И жду Вас через неделю у себя на приеме!

Я спешно поблагодарила Оксану, зажала пакет с кристаллами в руке и выскользнула за дверь магического салона.

* *

Самое главное при общении с Оксаной я не учла – я же с родителями живу! Крадясь домой поздно вечером, я представляла себе, как всполошу не только семейство, но и всех соседей, а также брата-студента, которые выбегут ко мне на кухню тушить мнимый пожар. Мне стало нехорошо.

– Светка! – Позвонила я подруге, которая жила ближе всех от меня. – Можешь меня выручить?

– Угу, привет, Аля, – Светлана как всегда была меланхолична и угрюма. – А как я должна тебя выручить?

– Слушай, помоги, пожалуйста, – взмолилась я. – Мне тут нужно по работе один эксперимент провести. Но для этого нужна плита и минут пятнадцать времени. Дома не могу делать, у нас такая толпа народу проживает, что постоянно на плите что-нибудь готовят – и постоянно занято.

– Поджигать что-то собралась? – Осторожно поинтересовалась Света.

– Нет, не поджигать. Прокаливать, – осеклась я и подумала о том, что Светлана и ее муж тем более будут не рады подобной интервенции в их квартире.

– Да ради Бога! – Вдруг весело согласилась Светлана. – Это даже интересно. А что за опыты-то?

– Опыты эти заключаются в том, что нужно глядеть на кристаллы и фиксировать изменение цвета в зависимости от температуры прокаливания, – соврала я. – Все это нужно записать в дневник, а делать три раза в день.

– Ты у меня трижды в день пастись собираешься? – Удивилась Светлана.

– Нет. Два. Но один раз не менее часа, – попросила я ее.

– Тогда давай вот это «не менее часа» будет утром, потому что мне Федьку вечером с работы встречать, он голодный, – тут же выдвинула она условия.

– Хорошо, договорились! – Подтвердила я.

На следующий день с утра пораньше я явилась под светлые Светкины очи, зажимая в руках заветный пакетик с кристаллами.

Мы разогрели электрическую плиту (вот еще, о чем я совершенно не подумала), и положили кристаллы на чугунную сковородку.

– Не тефлоновую же доставать! – Пояснила Светлана. – Сгорит!

Я согласно кивнула.

Минут пять мы стояли и просто пялились на эти кристаллы. Я про себя бормотала молитву «Отче наш», которую за эти пять минут успела произнести раз тридцать. Наконец, с кристаллами начали происходить странные метаморфозы: они то розовели на глазах, то чернели, то покрывались голубым налетом.

– Обалдеть! – Восхитилась Светка. – Вот это опыт, я понимаю!

Лично я ничего не понимала, но кивала и поддакивала.

Выждав еще минут пятнадцать, мы сняли кристаллы с огня и отправились пить чай в просторную гостиную:

– Расскажи хоть, что за опыты, что ты там секретничаешь, – наливая чай, допрашивала меня Светлана.

– Понимаешь, – начала я, раздумывая, что бы еще такое соврать. – Один из наших клиентов рассказал нам об интресном опыте. Мол, если взять стеклянные граненые шарики мутного цвета и много раз их прокаливать, то они в конечном итоге станут прозрачными. Вот мы сейчас и проверяем эту теорию. Только я дома проверить ее не могу, я уже объяснила – в нашем доме плита постоянно занята, поскольку готовят с утра до вечера. Понимаешь? – Обратилась я к ней. – Приходится к тебе приходить.

– Ясно, – Светлана задумалась, – а потом что будешь делать с результатами этих опытов?

– Опубликую какую-нибудь заметку в Интернете, – растерялась я. – Должны же люди знать…

– Не забудь про меня тоже что-нибудь упомянуть. Дескать, опыты проходили на обычной кухне обычной московской семьи. Скажешь? – Попросила меня Света.

– Конечно, скажу, – ответила я.

Еще некоторое время мы пили чай с печеньем молча. Затем Светлана спросила:

– Ну, а на личном фронте у тебя как?

Я ждала этого вопроса.

– Никак, – отвечаю. – На личном фронте без перемен. Да и какой может быть личный фронт, если все время съедает работа… И вот такие опыты, – я засмеялась.

– У тебя крыша поедет с такими опытами, Алина, – засмеялась в ответ Светлана. – Нужно ходить почаще куда-нибудь: на выставки, в клубы. Знакомиться активнее. Думаешь, на тебя кто-нибудь сверху свалится откуда ни возьмись?

«Один уже свалился откуда ни возьмись, еле отбрыкалась».

– Хорошо, Свет, возьму на заметку, – согласилась я.

В конце-то концов, и она была права, и подруга Татьяна была права. Что-то надо было делать. Но только я одна знала – что…

Вечером я прилетела к Светке, пока ее муж с работы не пришел. Наскоро прокалив кристаллы, мы заметили, что их цвет начал немного бледнеть, а сами кристаллы – становиться более прозрачными.

«Я правду, что ли, сказала, совершенно случайно, в кои-то веки»? А ведь действительно, кристаллы могли в конечном итоге стать прозрачными. Я как в воду глядела. Я подивилась своей магической смекалке и, собрав остывшие кристаллы в пакетик, отправилась домой…

Дома меня ждал еще один сюрприз. Уже не очень приятный. Звонил мой бывший второй муж Максим. Тот самый, из-за которого разгорелся сыр-бор с кристаллами:

– Аля, привет. Как поживает Андрюшка? – Сходу начал он.

– Хорошо, – отрапортовала я. – Поживает он хорошо. А что звонишь, вроде бы наша договоренность относительно того, что на эти выходные Андрейка у тебя – в силе?

– Ты знаешь, тут такое, – сокрушенно вздохнул Максим. – Его любимый котик. Мурзик. Он… – Максим перевел дух. – В общем, Мурзик тяжело заболел.

– Господи, от чего? – Ужаснулась я. – Я знала, как Андрюшка обожал тискать Мурзика, которого я помню с тех времен, пока мы еще были женаты. И я живо представила толстого пушистого котяру бледно-коричневого окраса, облизывающего лоснящиеся от коровьего молока усы.

– Никто не знает, Алинька, наверное, от старости, – вздохнул Максим. – Ему же десять годков уже. Ходит, еле передвигается, задние лапки за собой волочит. Жалко смотреть. Андрюшка будет очень переживать, а он хотел с Мурзиком поиграть, все уши мне прожужжал. Поэтому я… это… на эти выходные Андрейку не беру – повезем Мурзика к ветеринару. Лечить будем. Не хочу, чтобы Андрейка знал – не говори ему, хорошо?