Он у тебя птенчик и котенок, — засмеялась жена.

А Гаврилюк сказал:

— Дура, ты Алена! Ты ведь уже и ослепла, и руки-ноги у тебя затекли в путах, а все ждешь, когда тебя трахнут! Ну разве можно быть такой нимфоманкой! Ведь вот у тебя и ноги колесом, хотя писька у тебя кудрявая, я не спорю, да ведь у меня-то, правда, цветок! Цветок у меня желтенький на месте привычного органа!

— Покажи, — сказала жена.

— Как же я тебе покажу, когда ты слепая! — удивился Гаврилюк.

— Тогда дай потрогать, — настаивала жена.

— Ты же привязана! — отвечал Гаврилюк.

— Ну так понюхать дай! раз он у тебя цветок! — догадалась жена.

И Гаврилюк пополз по ней, чтоб ткнуться лютиком ей в ноздрю. Да так полз, что зацепился и оторвал себе весь лютик. Под чистую. Под самый корень. Тут же на пустом месте между яиц политолога выскочил привычный член, и Гаврилюк стал сладострастно ссать!

Наконец-то он ссал, опорожняя измученный мочевой пузырь. Он ссал прямо на смеющуюся супругу и кричал от счастья, и пел «Куплеты Мефистофеля».

Действующие лица:

Таиса.

Володя.

Толя.

Хозяин осла.

Действие происходит в городе Судаке и в Генуэзской крепости Солдайя.

Таиса (Поет). «Летит эскдрилья сдалека, под нею раскинулась мгла. Но волны взмахнулись высоко, и тайну пучина взяла. Все тихо на море на синем, но летчиков нет и машин. В воде уже краска бензина, и в небе безумная синь. Искали их долго, упорно, но нету нигде их, нигде. Сокрытая тайна молчала, молчит и сейчас, и везде».

Володя. Ты заткнешься или нет?

Таиса. Нет! (Поет.) «Я земля и своих провожаю питомцев: сыновей, дочерей. Долетайте до самого солнца и домой возвращайтесь скорей!»

Володя. Я тебе сейчас зубы повырываю, ты забудешь хрюкать!

Таиса. Тихо! (Поет.) «Лаванда. Горная лаванда. Наших, наших встреч сильная любовь!»

Володя. Сволочь! Такую песню споганила!

Таиса плачет.

Теперь завыла.

Таиса. Не нравятся мне ваши песни.

Володя. Не пой.

Таиса. Буду я петь.

Володя. Иди отсюда. Сейчас собаки прибегут, тебе рожу обдерут.

Таиса (поет). Сейчас собаки прибегут, тебе рожу обдерут. Опять песня! Ни одной нету песни у вас.

Володя. Сейчас я тебе голову сломаю. Ты поближе подойди, а то мне вставать жарко.

Таиса. Видели, видели? На Коммунальной домик сломали. Они пришли с печатью, написали, домик — бух-бух, весь разбили. Все голосовали, ура. Стали топать — о, вот так вот — бух-бух, весь поломали. Он как задрожит — и упал. Все голосуют: ура! ура! Камушки раскатилися. Камушки красненькие, из них кровка закапала. Да. Домик плакал-плакал, бабушка из него как выскочит, как побежит! А он весь упал, все хлопают, ура! Флаг поставили. А та бабушка дунула на базар, под досточкой схоронилася. Теперь пальчики продает, два пятьдесят килограмм.

Володя. Вставать неохота, я б тебе глаз выдавил.

Таиса. Запрещается! Запрещается! Штраф три рубля!

Володя. Я заплачу за удовольствие.

Таиса. Да-да! Внимание! В нашем городе повышенная пожароопасность — жжж!

Володя. Вертолет, что ли?

Таиса. Летает! Сам в небе стоит и не падает! Железный! Жажж! Строго запрещается!

Володя. Не, я все же разозлюся, встану и губу тебе порву.

Входит Толя.

Толян, подгони ее сюда, я ее задушу.

Толя (Таисе). Ты знаешь, как котики умирают? Они уходят, и никто не видит, как они умирают. Слоники так умирают, собачки, мышки.

Володя. Пусть лучше скажет, где дыньку взяла. Где ты дыньку взяла? Сперла?

Таиса. Руки вверх!

Толя. Это она помнит, как ты на нее наезжал. Тогда, помнишь, гонялись за ней на грузовике. Адка еще была.

Володя. Ха-ха-ха! Жалко, не придавил. А что, за дуру ведь ниче не будет? Или будет? Как ты думаешь?

Толя. Будет.

Володя. Жалко. Меня от нее тошнит. Я как ее увижу, у меня настроение падает.

Таиса. Внимание! Молодой человек, угостите папиросочкой!

Володя. Я сейчас тебя угощу вилами по зубам.

Таиса. Нельзя!

Толя (Таисе). Таиска, иди отсюда, иди, видишь, Вова сердится. Побьет, плакать будешь.

Проходит Хозяин осла с мешком.

Володя. О-о, потопал. Морда ящиком, а сам миллионер. Толян, сколько у нас в Судаке миллионеров?

Толя. Семеро.

Володя. Ну прям там, откуда семеро?

Толя. Посчитай. В Уютном трое и в Дачном четыре. Еще богатый сторож кладбища.

Володя. У него нет миллиона.

Толя. Миллиона нету, потому что он новенький. Но у него матрас весь деньгами набитый. Помнишь, наводнение было? Он один матрас спасал. Чуть не захлебнулся, а матрас вынес.

Володя. Ага, я помню, еще гробы тогда всплыли, а этот с матрасом плавал. Молодец.

Таиса. Ой, убегай, убегай.

Володя. А куда этот козел пошлепал?

Толя (Таисе). Иди, иди на автостанцию, там папироски дают. (Володе.) Ты видел, какой у него мешок?

Володя. Че, на базар?

Толя. Не думаю. Мешок гладенький, а если б персики — он бы бугорками был.

Володя. Ну так чего тогда?

Толя. Давай лучше посчитаем, сколько у него денег. Он фотографирует отдыхающих с ослом — пять рублей снимок. Да молоко продает от коз…

Володя. Оно же вонючее.

Толя. А тебе не все равно? Отдыхающие пьют. Им натуральное дороже. Да мартышка Алиска, тоже фотографирует, он за одну эту мартышку семьдесят тысяч заплатил, копаешь? Легко тратиться, ему эта мартышка уже окупилась в десять раз. Да тратиться, ему эта мартышка уже окупилась в десять раз. Да пять абрикосовых деревьев, да две сливы, да персик — одно дерево, да два грецких ореха. Посчитал?

Володя. А мне зачем? Расстраиваться?

Таиса (из укрытия). Копать! Копать!

Володя. Он клад закопал!

Толя. Я сразу понял, как мешок увидел.

Володя. Закопал. Здеся всю жизнь клады копают.

Толя. Может, он в сберкассу пошел?

Володя. Ага, в сберкассу! Он не доверит! Здеся только земле доверяют! Скифы еще были; клады оставили. Аланы — первые люди этих мест. Торговые пути всю дорогу, татаре, турки, византийцы, генуэзцы разные.

Толя. Где это ты нахватался?

Володя. Я книгу читал. В детстве.

Толя. Ври больше. Ты читать не умеешь.

Володя. А как я тогда подписываюсь под зарплатой?

Толя. Все равно аланов тут не было. Слишком давно.

Володя. Тут кладами вся земля напихана.

Толя. Где копать-то? Ты знаешь?

Таиса. Я знаю!

Толя. Где?

Таиса. Тама.

Володя. Слушай дуру.

Толя. Где — тама?

Таиса. В Генуэзской крепости.

Володя. Ты смотри, дура, а заговорила.

Таиса (Володе). А ты не ходи, ты сухой, мослы одни, а я макушку люблю. Толик, айда в крепость.

Володя. А за мослы я тебе сейчас руку отломаю.

Толя. Подожди, подожди, Вова. Может, она правда знает. Она ведь ходит везде.

Таиса. Я знаю!

Володя. Ну ладно, вылезай. Хоть я и сухой, а я тебя прощаю пока.