Эта страшная

Темная сила

Наполняет меня как дым,

Отравляет меня

И насилует,

Провоцируя на стихи.

Все пропитано

Жаждой предательства

И вокруг бивуаки врагов.

Лишь стихи,

Как почтовые голуби

Из осадных летят городов.

В перевернутом мире живем,

Жизни путь разрывая на части,

След звезды, – знак беды и несчастий

По ночам у окна стережем.

Отражаемся в ржавой воде,

Не лицом, а изнанкой порока,

В перевернутых досках родного порога

Кровь и слезы непрожитых дней.

В перевернутом мире моем

Человечность по волчьим законам.

Здесь порядочность правит террором

И каждая туша убитой коровы

Закамуфлирована под колбасу.

Но в последнем припадке отчаянья,

Отсылая к Богу гонца, —

Куполами в небо врезаются

Перевернутые сердца.

Опасная зона – проход воспрещен.

Иду вдоль по кромке каната.

Мечты – воздвигаемая громада

Заканчивается лопнувшим миражем.

Не преступи запретную черту,

Не проскользни в объятья мирозданью,

А стань, как акробат над пропастью,

И тайну

Причастия святого не предай.

Не предавай

Святое откровенье,

Не отрывай с души

Любви печать.

В опасной зоне с силой притяженья

Не совладать.

В ней скрыта мудрость

Таинства обряда,

Загадка снов и слов дешевый смысл,

В опасной зоне сладкая отрава,

Пригубь ее – и перестанешь жить.

В опасной зоне сила откровенья,

Она несет опасность и беду.

Не оскверню

Я зону посещеньем,

Лишь в со

прикосновение

Войду.

Раздваиваюсь в хрупком витраже.

Несу печать и тайну соучастья

Тому Великому и Вечному,

Что счастьем извечно называлось на земле.

Какие встречи подготовит жизнь, —

Тот отразится в фас, а этот в профиль,

А сам витраж пугающе огромен

И неконкретна странность бытия.

В беспечном счете проходящих дней,

В далекой, вечной жизни завитражья

Стекла холодное мерцанье

Мое прикосновение хранит.

Я тайну соучастия сберег,

Познав иное время и пространство.

Весь путь туда и возвращенье счастье —

Лишь миг свидания

И сальный след ладони

На ускользающей поверхности стекла.

Все что будет – уже позади.

Все что было —

И не

начиналось,

Отраженьем Вселенной сверкала

Медь литавр и военной трубы.

Звуки музыки плыли в толпе

Отражением мира иного.

Кем-то вдруг оброненное слово

Принимало таинственный смысл.

Уходящий куда-то оркестр,

Уносящий в себе отраженье,

Возвратится в воображеньи,

Отразившись в оконном стекле.

Звуки музыки вновь оживут

Отражением мира иного.

И оркестр, и Вселенная снова

В этот мир отразившись войдут.

Над черным трауром тротуаров

Венком искусственным

Раскрашенная жесть.

Стянута проволокой

Чуть заржавленной,

Случайная смерть.

Медные листья ущербно – трехпалые

В гроздьях фальшивых цветов,

Картами, наскоро краплеными,

Слезы на лицах вдов.

Последним прощаньем процессия

Тянется медленно в сон,

Цокают неестественно

Подошвы сапогов.

Наскоро кончив прощанье,

Крышкой захлопнут лицо,

Гвозди забьются намертво

Шляпками

За

подлицо.

Я в этом котле, я в этой каше

Варюсь, изрыгая навар.

Словами фальшивыми

Не обескуражен —

Выму

чи

ваю

Поэзию волчьих ям.

Курок

Самострела задену,

Спускаясь тропой к водопою.

И мертвое грешное тело

Расстанется с вечной душою.

В далеком созвездии

Млечном,

Над чистой чертой горизонта

Взойду, как звезда беззаботно,

Сияющей точкой холодной.

И сверху – всевидящим взором,

Окинув просторы вселенной,

Я землю увижу и цену

Познаю земному блаженству…

Земному, зеленому раю,

Дождями умытому маю,

Январ

скому

Холоду утра,

Где нужно бежать, задыхаясь,

За змеем с хвостом из мочала.

И жизнь закружится

Сначала.

Здравствуйте, здравствуйте, Осип Эмильевич.

Как Вам живется на брошенном прииске?

Ваша душа, облетая бараки,

Ищет поэзии ритмы и знаки.

Тщетно Вы тычетесь ангелом шалым

В двери бараков давно обветшалые.

Полузабытые жизни страницы

Ветер листает в оконных глазницах.

И даже глубины космической дали

В ритме поэзии Вам отказали.

Здравствуйте, здравствуйте, Осип Эмильевич,

Зря Вы стараетесь сбить по крупицам

Прошлых, отчаянных дней небылицы.

Неискушенные братья в поэзии

Вас принимали за черного гения,

Не говорили Вы с ними стихами,

Проза блатная была между вами.

Проза барачная, проза гнилая,

Пища отравлена в чаше отчаянья.

Горький на нарах

Смысл мироздания.

Здравствуйте, здравствуйте, Осип Эмильевич,

Знаете Вы, как никто из поэтов

В тихом смиреньи отсутствует гений.

Вечно живете во мне и в безвременьи

Вольноотпущенник

Cтра

шного

Времени.