Мы плыли через большие залы, разделенные сказочно красивыми, сияющими отраженными лучами кристаллов переходами, в которых ручей делал плавные повороты. На одном из поворотов Гийяра резко вскинулась, почти полностью поднявшись из воды, и ее руколапа нанесла точный удар по какому-то существу, покрытому блестящими чешуйками.

– Берегись, Айхи! – крикнула она. – Это зубащеры.

Я заметил быстрое движение в воде под собой, резко дернулся в сторону, одноврменно вынимая Адил из ножен за спиной, и нанес удар, пожалев, что мой меч лишился своей способности двигаться в воде с той же скоростью, что и в воздухе. Мой удар не достиг цели, зато я увидел, как прямо у моего лица мелькнула пасть со множеством острых мелких зубов. Зубащер, – тварь размером с мою руку – проскользнула мимо, хищно косясь на меня желтым глазом! Гийяра уже выбралась из воды, и вытаскивала меня за собой, но берег в этом месте был всего лишь нешироким уступом у вертикальной скалы, на котором с трудом можно было стоять нам двоим, и совсем невозможно было сражаться со все умножающимся числом зубащеров, чьи тела грациозно мелькали в воде и выпрыгивали над поверхностью. Эти звери выбрали самое удачное место для нападения: на повороте поток сужался, и мы были полностью в их власти.

– Что это за твари? – спросил я.

– Сам видишь, – прошипела Гийяра, которая в этот момент больше всего походила на разозленную мокрую кошку. – Их можно только разорвать на куски!

– Ну тогда начнем! Предупреди меня об опасности!

Я увидел квадратную каменную плиту в потоке и прыгнул на нее. Здесь вода достигала моих коленей, но я мог орудовать своим мечом и маневрировать, уворачиваясь от зубов. На мелководье зубащеры были в моей власти, поскольку не могли уйти в глубину, где Адил не мог бы достать их. Это было ничтожное преимущество, но единственное. А потому я не мог не воспользоваться им.

Зубащеры кинулись на меня, пытаясь достать зубами мои ноги. Адил описал изящную дугу и несколько тварей, располовиненные им, но еще не умерщвленные, с визгом извивались в последних судорогах, замутняя воду своей вонючей кровью. Я отнял их сознания, которые уже хотели умчаться прочь, и заключил их в свой резервуар в рукояти Адила. Гийяра тоже лупила зубащеров своими мощными лапами, когти на которых сверкали, словно стальные отточенные клинки. Мой меч опускался снова и снова. Я полностью доверился своим боевым рефлексам, и просто танцевал танец смерти, пока не увидел, что вокруг меня плавают лишь куски разрубленных тел. Оставшиеся в живых зубащеры решили отступить, возможно насытившись мясом своих убитых товарищей.

Я вложил Адил в ножны, ощущая как его рукоять потеплела от прилива примитивной ментальной энергии уловленных сознаний, и сказал Гийяре:

– Спускайся. Пора плыть дальше.

Брезгливо поморщившись, она вступила в воду, полную трупов и крови, и поплыла впереди меня. Мы продолжили путь, проплыв еще несколько красивейших залов, сияющих отраженным светом гаснущего дня. Наконец залы, наполненные кристаллами, закончились. Мы вышли на берег. Здесь было темнее: мы оказались довольно глубоко. Хотя свет неба все еще проникал сюда, он уже не был ярким. И кристаллов вокруг не было. Зато впереди я увидел нечто, похожее на пирамиду.

– Что это за место?

– Его называют могилой Ахримана. Хотя он никогда не умирал.

– Значит, это какое-то священное место?

– Верно. Здесь специально обученные служители устанавливают связь с силами, не имеющими образов, и с теми, кто находится с той стороны круговорота жизни и смерти.

– И что мы здесь ищем?

– Те, кто с той стороны круговорота, проявляются здесь как прозрачные тени. Одну из них ты и видел. Мы здесь, чтобы узнать, чья тень привела тебя сюда.

– Ну что ж. Надеюсь, это путь к разгадке.

Я поправил Адил за спиной. И отбросил все мысли, которые могли помешать сражаться за свою жизнь или охранять разум от магических чар. Гийяра, глядя на мои приготовления, улыбнулась и сказала:

– Здесь тебе вряд ли предстоит сражение.

– Никогда не знаешь, где ожидает опасность, – ответил я. – Лучший способ предотвратить нападение – приготовиться к нему.

Мы двинулись к пирамиде. И скоро я услышал пение. Оно раздавалось изнутри пирамиды. Пели хорошо поставленные мужские и женские голоса. Звук распространялся по огромному залу пещеры волнами, которые создавали красивые пересечения с эхом. Полифония была совершенной. Видимо, мелодия и тембр голосов веками подбирались так, чтобы эта священная пещера входила в резонанс с ними, и так, чтобы отраженный звук, накладываясь на только что произведенный, порождал красивые аккорды, многократно умножая голоса хора. Мною овладело давно позабытое чувство священного трепета. И я не стал заглушать его в себе. Оно было таким приятным напоминанием о юности, когда тайны нашей Вселенной открывались передо мной впервые…

Звук, проходя вибрациями сквозь тело, согревал меня. Я быстро шел по шершавому каменному полу к пирамиде. Гийяра следовала рядом со мной, как всегда, изящная и невозмутимая.

Пирамида оказалась намного больше, чем я ожидал. И шли мы к ней довольно долго. Ручей в этом месте уже полностью ушел под землю. Сияние заходящего светила перестало проникать в пещеру, и я увидел свет, исходящий от пирамиды. Синие, нет, фиолетовые лучи. Через некоторое время я обнаружил, что свет и звук словно бы сплетаются друг с другом. А потом я осознал, что вижу свет не глазами, а просто воспринимаю его всем телом.

– Ты все хорошо делаешь, – сказала Гийяра. – Ведь ты видишь свет?

– Да. А ты?

– Я посвящена в тайны этого места. А ты гость с очень хорошими способностями. Думаю, служители не будут против, и ты можешь войти в пирамиду.

Когда мы подошли вплотную к пирамиде, я обнаружил, что она сделана из того же камня, что и пол. Значит, это пещера была вырублена в цельной скале? И пирамида – это тело горы, может быть, самая ее сердцевина. Вчера меня удивила вырубленная внутри скала, которую сделали гостиницей для постояльцев, но эта пещера просто покорила меня. Оглянувшись, я рассмотрел на стенах пещеры, озаренных фиолетовыми лучами, танцующие символы. Такие же танцующие символы возникали из моей пазиры, когда ее касалось дыхание демона… Благоговейный трепет пробежал по моему телу. Я удивился, что все еще способен испытывать это щекочущее чувство восторга и предвкушения, и шагнул прямо в стену. Она оказалась мягкой, податливой, и пропустила меня с легким шуршанием. Внутри, в центре огромного зала, образуя квадрат, сидели служители в красных и фиолетовых одеждах. Фиолетовое пламя танцевало в центре образованного ими квадрата, поднимаясь над квадратным отверстием, похожим на колодец. Я понял, что сияние разбужено их голосами. И остановился, не зная, что делать дальше.

Голоса служителей становились то тише, то громче, то почти умолкали. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем фиолетовое пламя угасло, и они прекратили свои песнопения. Должно быть, уже была глубокая ночь. Однако, я не чувствовал усталости. Напротив, тело мое ощущало необычайный прилив сил.

Гийяра подвела меня к одному из служителей, статному седому старцу невысокого роста с совершенно синими глазами. Я склонил голову. Служитель прикоснулся к мочке моего левого уха и произнес:

– Зачем ты привела его, Гийяра?

Гийяра взглянула на меня.

– Этот путешественник ищет невидимку, пришедшего извне. Он шел по его следу, и так оказался в нашем мире.

– Значит, ты пришел к нам из другой Вселенной, не умирая? – спросил старец. – И ты тот самый человек, победивший четырнадцать великанов?

Я кивнул, не зная, что ответить.

– Хорошо. Я постараюсь тебе помочь. Следуй за мной.

Оказалось, что кроме центрального зала пирамида вмещает еще множество помещений, в одном из которых старец предложил нам сесть на застеленную циновками каменную скамью, а сам расположился в кресле у небольшого алтаря, на котором стояло множество сосудов, чаш, кристаллов и прочих атрибутов неизвестного мне назначения.