Маме нечего было возразить, и она согласилась.

Подари, – разрешила она, усмехнувшись.

Наверное, подумала, что мальчик шутит.

Но мальчик не шутил и ровно через месяц пришел к жирафу на день рождения.

Надо сказать, что гостей на этом празднике было не много – а именно двое: мальчик и его папа. Они принесли жирафу угощение в виде яблок и бананов и, конечно же, бинокль. Сначала мальчик просунул в клетку гостинцы. Он спросил:

– Почему у тебя так мало гостей?

Жираф там наверху пожал плечами и ничего не ответил. Потом он широко расставил передние ноги – от этого рост его стал поменьше, и ему было удобнее угощаться с земли.

Тогда мальчик просунул в клетку бинокль и сказал: Вот тебе подарок на день рождения.

Жираф пошевелил толстыми губами, и мальчику показалось, что он улыбнулся.

– Нравится? – спросил мальчик.

В ответ жираф взял зубами бинокль за ремешок.

– Как же ты будешь в него смотреть? – поинтересовался мальчик. – У тебя же нет рук!

Жираф ничего не ответил мальчику. Он принялся энергично вращать шеей, раскручивая бинокль, как спортсмен-метатель раскручивает молот. Вдруг жираф резко разжал зубы, и бинокль, пролетев между прутьями клетки, взмыл в небо и опустился на крышу террариума – домика, где живут змеи.

– Вот это да! – сказали хором мальчик и его папа.

Потом они попрощались с жирафом. Жираф пожевал большими губами, и мальчику показалось, что жираф послал ему воздушный поцелуй. Мальчик тоже послал жирафу воздушный поцелуй: поцеловав свой кулачок, потом разжал его и подул в сторону жирафа.

Потом мальчик и папа дополнили то, что было написано на дощечке, которая висела на клетке. Они дописали фломастером: «ЧЕМПИОН ЗООПАРКА ПО МЕТАНИЮ ТЕАТРАЛЬНЫХ БИНОКЛЕЙ».

И это была чистая правда.

Жил-был мальчик. У него возникали всякие-разные желания, и они, как правило, выполнялись. Для исполнения желаний у мальчика имелись мама и папа. Особенно папа. И вот однажды у мальчика возникло очень большое желание. Сильное-сильное.

Желание сверкало никелем и красной краской и катилось по асфальтированной дорожке, приятно шурша шинами. Трудно не понять, что это был новенький детский велосипед.

И действительно, мама и папа сразу поняли это. Особенно папа. Папа сразу и нарисовал велосипед на листе бумаги – и не только велосипед, но еще и мальчика, как он на этом саамам велосипеде самостоятельно едет. И сказал:

– Ну что ж, купим велосипед человеку!

Мальчик ждал, что мама в ответ радостно закивает головой в знак согласия.

Но мама почему-то не закивала радостно головой, а наоборот сказал неприятные слова. Он сказал так:

– Не знаю, меня жаба душит.

– Какая жаба? – удивился папа. – Не вижу никакой жабы. И он внимательно осмотрел комнату.

Мальчик тоже внимательно осмотрел комнату. Даже очень-очень внимательно. И вдруг увидел жабу. Ведь бывает так, что дети видят то, что взрослым разглядеть не удается. Вот он и увидел противную зеленую жабу с коричневым отливом. Она сидела у мамы на спине и своими коричневыми лапками сжимала мамино горло. Хорошо еще, что на маме была кофта с высоким воротником-стоечкой, а то ей бы было, наверное, ужасно противно.

Папа сказал:

– Ну ладно, подождем до лучших времен.

Жаба сразу спрыгнула с мамы, и мама сказала:

– Вот и хорошо!

Понятно, что ей стало хорошо, когда она избавилась от жабы!

Итак, мама оказалась без жабы, а мальчик без велосипеда.

Тем не менее, мальчик вырос и в скором времени сам стал папой, потому что у него тоже завелся сынок, и у этого сынка тоже возникали разные желания, и вот однажды он сильно захотел велосипед.

Бывший мальчик, а теперь уже тоже папа внимательно оглядел комнату и, нигде не обнаружив жабу, сказал:

– Ну что ж, купим велосипед человеку!

И купил.

Сынок рос, катаясь на велосипеде, и дорос до такой степени, что велосипед стал ему казаться слишком медленным средством передвижения. И это вылилось в желание заиметь мотоцикл. Ах, какие мотоциклы видел он в рекламном журнале! Обтекаемой формы, мощные, сверкающие, в них было что-то от космических ракет. Не мотоциклы, а настоящее счастье! И наш бывший мальчик, а теперь уже папа, услышал от своего сыночка, когда они сидели в кафе и ели мороженное, серьезное и дорогостоящее слово «мотоцикл».

Молодой папа задумался и стал внимательно оглядываться. И вдруг заметил, что на свободном стуле за их столиком сидит противная зеленая жаба с коричневым отливом и смотрит на него своими выпуклыми глазами, и он прочел в этом взгляде угрозу. Молодой наш папа невольно потер шею (а он был как раз в открытой майке) и проговорил, косясь на жабу:

– Подождем до лучших времен!

И сынок его продолжал вплоть до этих самых лучших времен крутить педали.

Лучшие времена настали, когда сынок вырос и сам заработал на заводе деньги на мотоцикл.

Интересно, что когда он уже подходил к магазину, где продавались мотоциклы, откуда ни возьмись, к нему на спину запрыгнула жаба и стала пробираться к его открытой шее. Юноша спокойно снял ее и выбросил в мусорную урну. И больше никогда ее не видел.

Оно сверкало на солнце, как настоящая эмалированная вещица, соблазнительная звонкая штучка. Хоть это была никакая не штучка (тем более, звонкая!) – это было просто белое пятнышко на кончике кошкиного хвоста. Но ворона не могла этого понять. Это была довольно узколобая ворона с круглыми глазами, которая не могла охватить взглядом большую часть пространства, а, уставившись в одну точку (например, в белое пятнышко), только эту точку и видела, больше ничего.

И вот наша ворона уставилась в белое пятнышко, которое она приняла за эмалированную штучку. Вороной овладело желание ухватить эту соблазнительную штучку и унести к себе в гнездо, и она не видела причин, мешающих выполнить это желание.

Надо сказать, что ворона эта была довольно вороватой птицей. У нее в гнезде уже хранилась стеклянная сережка, которую на ее глазах обронила на пляже маленькая девочка, и – вы не поверите! – блестящие желтые часы, которые снял, уходя купаться, совсем взрослый мужчина. Теперь ворона решила пополнить свою коллекцию заманчивой беленькой штучкой – она притягивала ее к себе, как магнит притягивает железку. Ворона разбежалась и клюнула белое пятнышко, но не попала. Пятнышко отодвинулось в сторону, потом поднялось вверх, а потом спряталось под большую полосатую кошку. Кошка, убрав под себя хвост, выгнула спину мостиком, повернулась к вороне лицом и ощерилась, показывая острые, как иголки, зубки. Всем своим видом кошка как бы говорила:

– Пошла вон, не приставай.

Но ворона и не думала прекращать охоту. У нее, как я уже говорил, был довольно узкий лобик, в нем помещалось совсем мало мозгов – их не хватало, чтобы сообразить, что пятнышко принадлежит хвосту, а хвост – кошке. Поэтому ворона была настроена воинственно. Она не понимала, почему это противная кошка щерит свой противный рот и препятствует ее такому естественному желанию стащить пятнышко. К сожалению, в узком вороньем лобике не имелось достаточного количества слов, чтобы выразить свое возмущение, и она произнесла то единственное слово, которое всегда было у нее наготове: она гневно крикнула:

– Кар-р-р!

Пятнышко, между тем, опять появилось в узкой полоске обозреваемого пространства. Тут уж ворона ринулась вперед, помогая себе крыльями, и клюнула!

И на этот раз попала!

Однако, пятнышко выскользнуло из клюва и опять спряталось, описав в воздухе красивую дугу.

Кошка опять повернулась к вороне лицом и сказала, не скрывая презрения:

– Совсем с ума сошла?

– Сама дура! – нашлась ворона.

Мало-мало у вороны мозгов, а на грубость хватило.