Я не только не умерла, но даже никогда не была блядью, спавшей со всеми подряд. Следовательно, мой сын – брехло. Вот так, вкратце, можно резюмировать разногласия г-жи Люси Секальди со своим сыном, Мишелем Уэльбеком, сформулированные в ее последней книге Невинная [L'innocente, Scali 2008]. Мишель порвал с матерью из-за разных взглядов на 1-й конфликт в Персидском заливе. Но у разрыва была и прелюдия: мать очень рано передала свое чадо на воспитание своей свекрови, чью девичью фамилию, Уэльбек, Мишель в знак благодарности сделает своей. У Люси впереди было покорение горных вершин, экзотических стран и мужских сердец. Тут не до детей. Пятьдесят лет спустя мама настроена почти примирительно: «С моим сынком я заговорю в тот день, когда он выйдет на площадь [Сенная сгодится? – примечание Пушкина] со своими Элементарными частицами в руках и скажет: „Я врун, самозванец и паразит. Я ничего в жизни не совершил, кроме зла окружающим. И я прошу прощения». Надолго миролюбия у мадам Секальди не хватило: «Мой сын? Да е… ись он как и с кем хочет! Пусть даже книжку новую напишет, мне абсолютно наплевать. Но если он опять меня туда сунет, я ему точно все зубы выбью. Ни Фламмарион, ни Файар [издатели М. Уэльбека] меня не остановят».

По случаю 100-летия со дня рождения Симоны де Бовуар авторы документального фильма «Я хочу от жизни всего – Свобода, согласно Симоне де Бовуар», Паскаль Фотрие и Пьер Сеген, пригласили видных французских интеллектуалов высказаться о роли, которую сыграла в их жизни ее книга «Второй пол». Опубликованная в 1949 г., она произвела эффект бомбы, отчасти замедленного действия. Через личные признания возникает панорама феминистской революции, произошедшей за истекшие полвека с лишним. Фраза «Женщиной не рождаются, ею становятся» изменила жизнь целому поколению женщин. Доступ к труду, политике и контрацептивам были бы невозможны без этой эпохальной книги. «Мои претензии к Симоне де Бовуар состоят в том, что (…) мне не дали возможности прочитать ее вовремя», – писала в блестящей рецензии Мария Арбатова десять лет назад, еще в том «Пушкине», по поводу выхода «Второго пола» по-русски (пер. А. Сабашниковой, И. Малаховой и Е. Орловой, вступ. статья С. Айвазовой, коммент. М. Аристовой. М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997).

Дирекция Google сообщила, что автономный европейский филиал под названием GooglePrintBook. Inc, создаваемый совершенно случайно в Майнце, на родине Гутенберга, полностью возьмет на себя печатную продукцию фирмы (примерно полсотни названий в год).

Ее директор Эрик Шмидт сообщил в интервью, что есть желание, чтобы человек, ищущий литературу на Google Book Search, находил там и собственно гугловские книжки. Две первые серии посвящены использованию интернета (PracticeGoogle) и практическим инструкциям по жизни (HDG, то есть Happy Day with Google).

Вдохновленная примером региональных Экспериментов во Франции (Валь-де-Марн) и Великобритании (Манчестер), Швейцария развернула национальную кампанию «Рожденные читать». Теперь каждый рождающийся здесь ребенок (а их за 70 тысяч в год) будет получать набор детских книжек и контактный адрес ближайшей детской библиотеки.

Владимира Набокова заставили, наконец, сказать последнее слово. Готовится к изданию его роман «The Original of Laura», «Лаурин подлинник», или «… оригинал». Он был записан, как и большинство рукописей, карандашом на отдельных карточках, растасовать которые автор так и не успел. Зато в лучших литературных традициях завещал сжечь их. После тридцати лет колебаний и консультаций сын писателя решил нарушить завет автора. Роман о смерти и о ветреной женщине. Еще вернемся к нему. Если карты лягут.

«Книга пережила интернет, самопринт, Librie и прочие eBooks… Ожидается, что она переживет и Kindle (от слова „возбуждать“, „воодушевлять“), который предлагает Amazon за 400 у. е. (против 280 у. е. за Sony Reader). Технология Kindle позволяет загрузку книг, журналов и газет, минуя компьютер. К нынешнему моменту в немедленном доступе находятся более 90000 книг, журналов, газет и блогов. За сумму от 10 до 15 у. е. в месяц можно подписаться, к примеру, на New York Times, Wall Street Journal, Monde или Frankfurter Allgemeine. Ряд технических и дизайнерских изъянов позволяет, однако, «надеяться», что слухи о бесповоротной смерти книги и на сей раз окажутся преувеличенными.

Книжные покупки Модеста Колерова[2]

Да, читать просто некогда. Но плох тот культурный человек, кто не покупает книг, исходя вот бы хоть из самых фантастических предположений о возможности чтения: будь то надежда на пенсионный покой или предпостельный досуг, на молниеносную справку или езду в метро-поезде-самолете. Плох и тот, кто, покупая, не прореживает своих домашних пространств, вычищая из них дубликаты, цензурованные советские полуиздания, мусор, историографическую плесень, книги с дарственными надписями тех, о ком благодарная память иссякла, истощив нужду в хранении памятных знаков.

Но ведь и с рецензиями просто беда! Держа в уме правильный стандарт того, какой должна быть полноценная академическая или культур-критическая рецензия, рискуешь остаться вообще без рецензий: ибо почти никто не способен теперь, рецензируя книгу, дать краткий отчет о ее литературных и издательских предшественниках, бегло набросать очерк соответствующей дисциплины в ее буйном развитии за последние десять лет. Не способен кратко очертить творческий путь автора вообще и в избранной теме в частности, еще короче остановившись на всех предыдущих рецензиях на его труды и признании особого вклада автора в тематику и проблематику, Глубоко и подробно внедриться в главные сюжеты сочинения, поспорить по поводу каждого, найти уйму блох и описок, привлечь к полемическим исправлениям новые заграничные исследования и свои собственные разыскания, Разругать вдрызг, Похвалить неумеренно. Изящною фразой утешить издателя за хороший дизайн, Посетовать на тираж, катастрофически малый в сравнении с трудами неприятеля, Никто так не может теперь, Потому и мне не стоит пытаться.

Уже не спорят, что научная истина не устанавливается голосованием и большинством голосов, Почти все уже согласны, что таков же и механизм установления истины сексуальной, Но вот с рыночной истиной – непреодолимая беда. Не считать же рыночной правдой большое число экземпляров книги «А», проданной по цене спичечного коробка после рекламной кампании с бюджетом в несколько миллионов долларов, Покупатель – всегда жертва. И не всегда жертва рекламы. С книгами получается так, что их покупатель чаще всего становится жертвой себя самого, своих воспоминаний, ролевых игр, глупости. Так и ходишь вдоль витрин, шарахаясь от своих собственных отражений.

Нерушимый союз Берии и Сахарова

Убийство Баумана

Джентльмен без лица

Эмиграция против воли

Химия на посту

Философия на службе

Никита Петров, Марк Янсен. «Сталинский питомец» – Николай Ежов. М., 2008. 447 с. Тираж 2000 экз.

Не успела выйти в свет полноценная биография самого известного и результативного (по количеству расстрелянных) сталинского палача, секретаря ЦК вкп(б), главы НКВД Николая Ежова,[3] как в конкуренцию ей появился описываемый труд. И я, признаться, полгода останавливал себя от поверхностного чтения: ибо и классик-исследователь сталинизма Н. Петров и тоже заслуженный исследователь грустной судьбы оппозиции в СССР М. Янсен, казалось, вряд ли могли значительно дополнить сделанное Павлюковым, столь же фундаментально исполненное по архивам. Главным у Павлюкова, помнится, было детальное разоблачение лжи Ежова о своей революционно-пролетарской биографии (особенно вокруг Путиловской стачки) и описание механизма эскалации Большого Террора 1937^_1938 годов. Павлюков (и Петров с Янсеном) солидарно отбросили лишнюю брезгливость в отношении политически фальсифицированных «дел» и «допросов», в которых Сталин конструировал разнообразные подпольные заговоры. И правильно сделали: кроме легко вычисляемой политической лжи, в них изобильны предельно откровенные данные о кланах, связях, образе досуга и службы властных большевиков.