— Эти ходики мне сразу приглянулись, ещё на чердаке, — друг был доволен как слон и весь сиял. — А что будем делать с остальным? Как поделим клад на всю деревню?

— Ник говорил, что в деревне двадцать дворов, так давай поделим это всё на двадцать кучек и раздадим.

— Устроим собрание в деревне и всё объясним?

— Нет, эта идея мне не очень нравится, — я представил себя выступающим перед толпой деревенских жителей, и мне стало не по себе. — Давай лучше напишем записки.

— Отличная идея, у меня в рюкзаке как раз есть тетрадь и ручка.

Пока я раскладывал кучками ценности, Маркуша строчил записки. Я взял одну из бумажек и прочёл: «Дорогие бабушки, это вам клад от кулаков». Да уж, не слишком информативно, но переписывать некогда, на улице почти стемнело.

Чтобы поскорее управиться с раздачей сокровищ, мы поделили территорию. Я свои десять мешочков разносил справа, а Маркуша должен был облагоденствовать левую часть деревни.

Вернувшись домой, я чувствовал приятную усталость и моральное удовлетворение — наконец-то смог сделать что-то полезное и для бабы Матрёны, которую напугал, когда залез к ней ночью в окно.

Этот день начался с визитов. Мы только успевали открывать дверь и провожать гостей. Сначала пришёл Никиткин дедушка. Забрал своих животных, порасспрашивал нас про Кита, поблагодарил за помощь и ушёл. Следом за ним явился высокий строгий электрик. Он сообщил, что электричество восстановлено, проверил счётчик, попросил расписаться и оставил книжечку с квитанциями на наш адрес. Не успел я проводить дядечку, как явился ещё один посетитель. Смешная, вся круглая, с ямочками на щеках, рыжеволосая девушка спросила:

— Тут Гергий Дядечкин проживает? — я кивнул, и девушка протянула мне белый конверт. — Вам письмо из зоопарка, — почтальонка звонко захохотала, запрокинув голову. — От какого-то кита.

— Китов в зоопарке не держат, — я обиделся за Никитку и взял белый конверт из рук смеющейся невоспитанной работницы почты.

— Кто там ещё к нам пришёл? — высунулся из окошка любопытный Марик. Он как раз чистил зубы и выглядел смешно с измазанным белой пеной ртом и зажатой в зубах щёткой.

— Почта, молодой человек. Но вам писем нет, ещё пишут, — почтальон помахала рукой и пошла дальше.

— Бросай все свои дела, Маркуша! Давай вместе от Никитки письмо прочитаем, — позвал я друга на улицу.

Пока Марик полоскал рот, я изучил конверт. Что-то в адресе получателя показалось странным, но я не успел переварить эту мысль, потому что прискакал Маркуша. Он на ходу пытался одеть брюки и смешно при этом подпрыгивал.

Почерк у Кита оказался ровным, крупным и понятным. Читать — сплошное удовольствие.

— Мои дорогие друзья! — начал я чтение вслух. — Пишу вам со станции, у нас целый час до отхода поезда. Знаю, что вы обо мне волнуетесь, поэтому решил сразу написать и всё рассказать. Гоша, ты знаешь, что я переживал за свою маму, не знал, где она и как о себе сообщить. Оказывается, она не уехала ни в какую Америку, а весь этот год искала меня. А вчера ей приснился сон, что искать меня нужно в Мужиках, и, к счастью, оказалась всего одна деревня с таким названием. Я так думаю, что сон — это работа нашей знахарки, не иначе. Теперь у нас в семье всё будет по-другом, я уверен. Мама поняла, как трудно мне жилось и обещала, что теперь всё изменится. Она даже стала называть меня Никитой. Завтра мы пойдём в ЗАГС и поменяем имя официально. Ребята, я буду очень по вам скучать. Надеюсь, ещё увидимся. На обратной стороне мой адрес, пишите! P.S. Гоша, я знаю, ты человек слова. Но теперь можешь мою историю рассказать Марику.

— Не понял! — Маркуша даже привстал. — Мужики? Какие ещё Мужики?

— Мужики? — я настолько был озабочен судьбой нашего друга, что никаких мужиков не заметил и огляделся по сторонам.

— Вот, читай, — Марик ткнул пальцем в текст, — «искать меня нужно в Мужиках». Но он ведь был не в Мужиках, а в Ужиках? Что же он, год жил в деревне и даже названия не запомнил?

— В голове у меня как будто что-то сверкнуло. Я сватил конверт и судорожно начал читать адрес получателя. Му-жи-ки! — упавшим голосом я произнёс вслух по слогам название деревни.

— Что ещё за шуточки? — Маркуша совершенно растерялся. — Пока мы тут жили, деревеньку переименовали?

— Погоди, надо кое-что проверить, — на негнущихся ногах я зашёл в дом, взял в руки книжечку с квитанциями за электричество и прочитал внимательно несколько раз адрес абонента «деревня Мужики».

Внутри у меня всё похолодело, руки задрожали, ноги подкосились и я, ошарашенный, плюхнулся на диван.

— Ну чего ты так разволновался? В конце концов, какая разница, как называется деревня? — попытался меня успокоить зашедший Маркуша. — Кому-то название не понравилось, переименовали, ничего страшного не случилось.

У меня в голове словно злая разбуженная пчера роилось страшное подозрение, и был только один способ его проверить. Чтобы не волновать Марика раньше времени, я поручил ему полить грядки, а сам быстрым шагом поспешил на край деревни, к тому самому упавшему столбику с названием.

Склонённая деревянная ножка потрескалась и раскрошилась от времени. Никто не знает название деревни лучше, чем этот древний указатель, осталось раскопать почти вросшую в землю табличку.

Стирая пальцы в кровь, я отбрасывал в стороны кусочки земли и мелкие камушки. Железная табличка с облупившейся краской плотно вросла в землю. Видимо, прошёл не один год с тех пор, как она упала. Плотная земля поддавалась с большим трудом, и вскоре моё терпение закончилось. Немного расшатав столб, я ухватился за него, что было сил рванул и привёл в вертикальное положение. Вот он, этот волнительный момент. Сейчас я узнаю всю правду. Было немного страшновато, но я взял себя в руки. Сел на землю, медленно поднял голову и осторожно посмотрел на судьбоносную надпись. Правда, хоть и была ожидаема, огорошила меня так, словно кто-то ударил ведром по голове. Чёрным по-белому, большими русскими буквами табличка гласила: «Мужики».

— Что же мы натворили! — произнёс я вслух. — Приехали в другую деревню, нагло поселились в чужом доме… А как же моя бабушка? Она ведь с ума сходит, разыскивая меня.

Как ужаленный заяц я подскочил и рванул к дому.

Маркуша выполнил задание по поливке и загорал на мягкой травке у дома, с наслаждением высасывая сладкий нектар из тычинок клевера.

— Марик, ты только пока лежи, не вставай, а то упадёшь, — решил я подготовить друга.

— Говори, — весь напрягся он.

Я зажмурился, опасаясь непредсказуемой реакции Маркуши и на одном дыхании скороговоркой выпалил:

— Мы перепутали деревню. Это действительно чужие «Мужики», я откопал табличку и обнаружил, что там на одну букву больше, чем мы увидели, когда приехали сюда. Марк, мы совершили серьёзное преступление — незаконно забрались в чужой дом, и я даже не знаю, что нам за это будет, если кто-нибудь узнает.

Я осторожно приоткрыл глаза, ожидая увидеть упавшего в обморок друга, но передо мной никого не было.

— Вдруг из окна высунулась растрёпанная говорящая голова и проверещала:

— Гошик, чего ты копаешься? Помоги скорей собрать вещи. В любую минуту могут появиться настоящие хозяева, и тогда нам не сдобровать!

— Да уж, Маркушенька, тут я с тобой согласен полностью, — пробормотал я, вбегая в избу.

Мы собирали по углам всё своё барахлишко так быстро, словно разозлённая хозяйка дома уже стоит в пороге и грозно смотрят на нас, держа в руке широченный кожаный ремень.

— Гошка, а как же наша Мурочка? Куда мы её денем?

— Вернём соседке. Вообще надо постараться всё оставить так, словно нас тут и не было.

Пока Марк закрывал ставни, я погладил на прощание печку, закрыл дом и вышел на крыльцо.

Мурка стояла во дворе и, подняв морду, смотрела на меня грустным понимающим взглядом. Пока никто не видел, я крепко обнял её за шею и чмокнул в ухо. Коза мекнула и ласково боднула меня в ответ.