— Ему пришлось отступить от вашей собаки.

— Э?

— Отступить. От вашей собаки.

— Купить мою собаку? Отдам за пять шиллингов.

Ну, как я уже говорил, Корки, ты меня знаешь. Ты знаешь, почему в один прекрасный и не столь далекий день я стану владельцем колоссального богатства и удалюсь от дел, чтобы провести остаток моих дней, купаясь в роскоши. А все потому, что у меня есть странный, присущий лишь немногим людям дар — брать счастливый случай за рога. Заурядный остолоп вроде тебя — это выражение я употребил отнюдь не в оскорбительном смысле — в этот момент, вне всякого сомнения, слегка повысил бы голос и объяснил бородатому селянину, что некоторая аберрация слуха ввела его в простительное заблуждение.

Ну а я? Даже и не подумал. Ибо он еще не договорил, как у меня в мозгу бомбой взорвалась идея.

— По рукам! — вскричал я.

— Э?

— Вот ваши пять шиллингов. Свистните собаке.

Он свистнул, и пес тут же прискакал. И я, помассировав ему ребра, подхватил его на руки, запихнул внутрь автомобиля и захлопнул дверцу. И тут увидел, что по дороге топает Адвокат Джо, расплескивая воду из большого ведра.

— Вот и вода, — сказал он, обошел автомобиль, отвинтил пробку радиатора и только прицелился лить в отверстие водичку, как пес залаял. Джо поднял голову, увидел животное и уронил ведро — к счастью, себе на брюки.

— Кто посадил туда эту собаку? — осведомился он.

— Я посадил. Я ее купил.

— Ну так, черт дери, вытащите ее оттуда.

— Но я везу ее к себе домой.

— Только не в моем автомобиле.

— В таком случае, — говорю я, — купите ее у меня и делайте с ней, что хотите.

Он продемонстрировал избыток нетерпеливого раздражения.

— Никаких собак я покупать не собираюсь, — говорит он.

— И я не хотел, даже половины, пока вы меня не уломали. И не вижу, на что вы жалуетесь. Это живая собака, а та, которую вы всучили мне, была дохлой.

— Сколько вы за нее хотите?

— Сто фунтов.

Его слегка пошатнуло.

— Сто фунтов?

— Только и всего. Не проговоритесь про это ребятам, не то я буду выглядеть очень глупо.

Некоторое время он распространялся о том, о сем.

— Сто пятьдесят, — говорю я. — Цены растут.

— Ну послушайте, послушайте, послушайте! — говорит субчик Джо.

— Но вот что я сделаю, — говорю я. — И это последняя возможность. Сто фунтов с выплатой в течение минуты. После этого цена будет расти.

Корки, старый конь, в свое время я извлекал разные суммы из разных людей, и некоторые весело уделяли от своего изобилия, другие отстегивали с сухим видом, если можно так выразиться. Но ни разу за всю мою карьеру я не видел, чтобы мой ближний выкашливал требуемое в манере этого типчика, Адвоката Джо. Он отличался почти полным отсутствием шеи, и был момент, когда мне почудилось, что его вот-вот хватит удар. Лицо у него стало ярко-лиловым, а губы шевелились, будто он читал молитву. Но в конце концов он сунул руку в сумку и отсчитал указанную сумму.

— Благодарю, — сказал я. — Ну так всего хорошего.

Он словно бы ждал чего-то.

— Всего хорошего, — повторил я. — Не хочу ранить ваши чувства, малышок, но я должен отказаться от вашего общества. Мы приближаемся к цивилизованным местам, и в любой момент какой-нибудь мой друг может увидеть меня в вашем автомобиле, что подорвет мой светский престиж. Я пройдусь пешком до ближайшей железнодорожной станции.

— Но, разименягром…

— Так что еще?

— Вы что, не заберете собаку из автомобиля? — сказал он, изложив, какая это по его мнению собака. Кроме того, он добавил несколько критических замечаний по моему адресу.

— Я? — сказал я. — С какой стати? Я просто продал ее вам. На этом мое участие в сделке завершилось.

— Но как я доберусь до Сандауна, если не могу сесть в свой автомобиль?

— А почему вы хотите добраться до Сандауна?

— Если я опоздаю, то потеряю сотни фунтов.

— Э? — сказал я. — В таком случае вы с радостью заплатите приличную сумму тому, кто поможет вам добраться туда. Я готов протянуть вам руку помощи, если меня заинтересовать. Извлечение собак из автомобилей требует услуг специалиста высокой квалификации, и я буду настаивать на соответствующем гонораре. Скажем, пятьдесят фунтов за выполнение работы?

Он тявкал бы еще долго, но я его перебил.

— Не хотите, как хотите, — сказал я. — Мне это безразлично.

Тут он вручил назначенную сумму, а я открыл дверцу и вытащил собаку на дорогу. Джо молча сел за руль и укатил. Вот так, Корки, я в последний раз видел этого человека. И больше не желаю его видеть. Скользкий тип, Корки. Нечист на руку. Из тех людей, кого следует избегать.

Я отвел собаку к двери коттеджа и заорал, окликая бородатого селянина.

— По размышлении она мне не понадобится больше, — сказал я. — Берите ее обратно.

— Э?

— Мне эта собака не нужна.

— Э! Но свои пять шиллингов вы назад не получите.

— Господь благослови тебя, мой добрый сельский труженик, — сказал я, дружески хлопая селянина пониже воротника. — Бери ее назад с моим благословением. Такие деньги я швыряю воробьям.

Он сказал «Э!» и затворился, а я зашагал в поисках станции. И я пел, Корки, старина. Да, малышок, твой старый друг, шагая по сельским проселкам, испускал трели, как чертов жаворонок.

На следующий день я заглянул к закладчику, выложил требуемую наличность, получил назад брошку и зашвырнул ее в ящик бюро.

А наутро объявилась моя тетка на такси, уплатила по счетчику, оттеснила меня в библиотеку и зафиксировала на месте огненным взглядом.

— Стэнли, — говорит она.

— Валяйте, тетя Джулия, — говорю я.

— Стэнли, по словам мисс Вайнинг, ты отказался позволить ей взять мою брильянтовую брошь.

— Совершенно верно, тетя Джулия. Она требовала взломать ящик вашего бюро, но я и слышать об этом не хотел.

— Сказать тебе почему?

— Потому что она потеряла ключ.

— Я имею в виду другое, и ты это прекрасно знаешь. Сказать тебе, почему ты не позволил ей взломать ящик?

— Потому что слишком уважаю вашу собственность.

— Неужели? Я же склонна думать, что ты не хотел, чтобы выяснилось, что броши в ящике нет.

— Не понимаю.

— Зато я поняла. Едва получила письмо мисс Вайнинг. Поняла все. Ты заложил эту брошь, Стэнли! Я так хорошо тебя знаю!

Я выпрямился во весь рост.

— Нет, тетя Джулия, вы, наоборот, знаете меня плохо, — сказал я холодно, — раз способны думать обо мне так. И разрешите мне сказать, пока мы еще не оставили эту тему, что ваши подозрения не достойны женщины, имеющей честь быть теткой.

— Не важно, кого они недостойны. Открой этот ящик.

— Взломать его?

— Взломай его.

— Кочергой?

— Чем хочешь. Но он будет открыт немедленно и при мне.

Я смерил ее гордым взглядом.

— Тетя Джулия, — говорю я, — давайте выясним все до конца. Вы хотите, чтобы я взял кочергу или любое другое тупое орудие и расколошматил это бюро?

— Да.

— Подумайте хорошенько.

— Я уже подумала.

— Да будет так! — сказал я.

Тут я взял кочергу и обошелся с этим бюро таким образом, каким наверняка не обходились ни с одним бюро с тех пор, как появились краснодеревщики. И среди обломков засверкала брошка.

— Тетя Джулия, — сказал я, — немного уважения, немного доверия — и этого удалось бы избежать.

Она глотала воздух в больших количествах.

— Стэнли, — говорит она наконец, — я несправедливо тебя обвинила.

— Что да, то да.

— Я… я… ну, я очень сожалею.

— И с полным на то основанием, тетя Джулия, — говорю я.

И, используя свое преимущество, я раздавил эту женщину в лепешку раскаяния практически железной пятой. И она, Корки, все еще пребывает в этом состоянии. Сколько оно продлится, покрыто мраком неизвестности, но на данном отрезке времени я невинный агнец, и стоит мне упомянуть любое мое желание, как она подпрыгивает до потолка, лишь бы его поскорее исполнить. И когда я сказал, что хочу пригласить тебя на обед сегодня вечером, она прямо-таки просияла улыбкой. Так пойдем в библиотеку, старый конь, и побалуемся сигарами. Превосходными в высшей степени. Я купил их в том магазинчике на Пиккадилли.