Начинаю размеренно двигаться в ката, стараюсь войти в ритм движения души, связывая свой физический подъем с психикой, и устремляю сие внутреннее единение к еще неопределенному зову извне. Природа благоволит мне. Я дышу ее ароматной чистотой, и теплые струи пронизывают члены моего тела, придают им грозную силу, возможную только в гармонии материи и духа.
Интуитивное осязание в результате медитации в действии заново открывает свойственную поэтам, художникам и детям способность читать каждый лепесток как глубочайшую тайну бытия и превращать нашу обыденную жизнь в нечто, подобное искусству.
Д.Т.Судзуки
Все – деревья, кусты, облака надо мною – все они включились в мой «танец», ставший теперь нашим общим священным действом. Краем глаза вижу белку, прибежавшую за съедобной подачкой, иногда получаемой от посетителей с добрыми намерениями. Вдруг зверек замер, явно не понимая моих движений, но через секунду, как бы осененный познанием происходящего, начинает неистово носиться над головой. Он понял меня, а я понял его интуитивный восторг…
Потом, анализируя эти мгновения, приходишь к мысли о том, как далеко и безвозвратно человек ушел от восприятия себя частицей природы, скатившись во мрак «цивилизованного» невежества, как крепко вбил тяжелый клин интеллекта между естеством связи интуиции и действия…
Он понял все о себе и о мире, чтобы в то же мгновение навсегда о нем позабыть. Осталось лишь ощущение взлета.
Е.Парнов
И вот наступает кульминация нашего «танца», когда в общем ритме сливаются все предметы, чувства, звуки, запахи. Еще мгновение, и должно произойти разрешение этого накала. Иначе и не может быть! Движение – другое, и все останавливает внешнее проявление энергии, проникает внутрь, приходя в единство. Все как бы замирает в ожидании чего-то. И вот алым потоком выливается по всему горизонту восток, как прорвавшийся из тесной печи металл. Небо розовеет и играет в свете огня. Дракон пробился сквозь темноту космической ночи и, обдавая все пылающим жаром своего дыхания, начал полет над землей…
Стало ясно, что явилось причиной возбуждения, чье приближение заставило рвануться навстречу неизвестности. В тот миг, когда могучее явление стало реальностью, произошла реализация того, что многое в жизни закончится не только плохого, но и, как казалось, хорошего. Закончится все, мешавшее или не способствующее движению к истоку.
Иногда уходят годы для того, чтобы человек пришел к убеждению о необходимости меняться.
К.Кастанеда
Дракон беспощадно крушил все, что казалось незыблемым, но что рассыпалось теперь в прах, не оставляя и следа. Он не спрашивал – нужно это или не нужно. Он утверждал и уничтожал то, что считал нужным уничтожить, не церемонясь с мнениями, как выяснилось позже, не всегда правильными. Монстр нещадно лупил хвостом, сбивая наслоения судьбы, обжигая пламенем дыхания обнажившуюся чистую кожу, закаляя ее, превращая в броню, не пропускающую хорошее или плохое, а только истинное. И глупо стало противиться, подставляя защитные блоки и цепляясь за старую кожу. Процесс обдирания болезненен, но зато потом легко и свободно…
Ю.Х
Нужно, чтобы он понял, что идея самопожертвования, охватившая его – только иллюзия, родившаяся из смелой гордыни, не имеющая под собой почвы. В действительности, он ничего не может дать, потому что он сам Ничто.
А.Давид-Неэль
Все описанное выше возникло как комплекс чувств и переживаний по поводу минутного проникновения в тайну изначального бытия, где нет ничего конкретного, и после чего возникает лишь ощущение умиротворенности от факта причастности. Естественно, ни о каком эго, наблюдающего или противопоставляющего себя, речи и быть не может, иначе не было бы никакого «Слияния». Образы, возникшие в результате переживаний, это своего рода «положительное самадхи», способное возникать и в любой другой работе, при полной отдаче себя акту деятельности, становящейся в таком случае творчеством. И неважно: занимаетесь ли Вы живописью, ведете поединок или метете улицу – в данный момент это творчество.
Далее, когда Вы поглощены слушанием прелестной музыки, в Вас возникает «художественное самадхи». В таком случае есть чистая Музыка и более ничего. Музыка заполняет все пространство существования. И только когда она смолкает и мы возвращаемся «к себе», происходит реализация чувства удивления оттого, что мы полностью были идентифицированы с музыкой.
Я никогда не понимал, зачем Богу было являться в безобразном человеческом теле. По-моему, гораздо более подходящей формой могла бы быть совершенная мелодия – такая, которую можно было слушать и слушать без конца.
В.Пелевин
Опыт музыкального самадхи для многих является особым опытом, возникающим раз от раза и не слишком часто. Для человека, практикующего дзэн, опыт подобного рода должен быть обычным, изо дня в день, повторяющимся явлением.
Описывая цветок, дерево или птицу, поэт или художник выражают космический свет вдохновения чистого Осознавания. Цветок, описанный подобным образом, не объективный цветок. Это Нечто иное. Это Нечто, которое в данный момент актуализирует себя в качестве цветка, но с таким же успехом оно способно актуализировать себя как «Я». В своей динамике и функциональности оно постоянно видоизменяется. Сейчас оно выражает себя вербально или визуально в виде Цветка. В следующий момент оно может выражаться как «Я». А так как жизненная энергия всего духовного универсума влита в это самое выражение, то Цветок и «Я» – одно и то же, ибо они в равной степени выявляют одну и ту же универсальную жизненную энергию. И, далее, так как весь универсум выражает себя как Цветок, «Я», или что-нибудь еще, он может выражать себя и как Ничто.
Все это в равной мере касается и искусства поединка в единоборствах с той лишь разницей, что универсальная жизненная энергия выражается как техника или как Я, где нет уже различия между этими двумя понятиями, где происходит реализация природы чистого Эго, определяемого дзэном как «Истинный человек вне всяких категорий».
Идеи безличностного эго дзэн применимы буквально для всех случаев жизни, поэтому, в общем нет смысла разжевывать каждую категорию людей, занятую той или иной деятельностью. Другое дело – техника, ведущая к реализации каждым человеком этих идей. Для авторов это техника дза-дзэн и боевая динамика, для других – какой-либо иной путь восточных или западных методов. Главное состоит в том, чтобы не замыкаться лишь на мудрствованиях о том, как хорошо то, что хорошо, а, выбрав для себя наиболее приемлемое, кропотливо внедрять в свою жизнь способность пользоваться реалиями мира в определении их таковости. Замечательны в этом смысле слова Д. Судзуки: «Сколько бы мы ни говорили о воде, как бы ее не описывали, она от этого не станет настоящей водой, жажды не утолит. И так же огонь – от одних разговоров о нем рот не загорится. Узнать, что такое огонь и вода, значит испробовать их в действительной конкретности. Книга о вкусной и здоровой пище голода не утолит. Чтобы насытится, нужна настоящая пища».
Теперь пара слов о том, что известно под названием «восточное ничто» или пустота. Это «ничто» не есть чисто онтологическое состояние небытия. Напротив, это изобилие бытия. Оно настолько полно, что не может как таковое, быть идентифицировано как нечто определенное, нечто специальное. Но, с другой стороны, оно настолько полно, что может проявлять себя как нечто в эмпирическом измерении нашего опыта, как кристаллизация всей духовной энергии, содержащейся во всем. Восточное ничто, таким образом, есть истинное, абсолютное Эго по определению его дзэн-буддизмом – неэгоистичное Эго.
Глава 4
Усилие без усилия
Когда конечное совершенство достигнуто, тело и его органы действуют сами по себе, как им и полагается, без вмешательства ума. Техническое совершенство достигается полной автономией, освобождается от сознательных усилий…
