Лилия Владимировна вздрогнула. Замерла на несколько секунд и обмякла. Ее руки покоились поверх раны на груди.

Мы молчали. Даниил закрыл глаза географички и пощупал пульс.

— Она… мертва… — как-то удивленно сказал оборотень.

«Потомственная охотница на оборотней умерла», — подумал я.

Алла заревела.

— Не плачь, девочка, не плачь… Ты поступила правильно. Я благодарен тебе. Она хотела убить моего сына.

— Меня посадят в тюрьму за уби-и-ийство… — прорыдала Алла. — У-у-у-у… Зачем я это сделала? Я не подумала… Я хотела помочь… Ужас…

— Не плачь. Не бойся. Я… возьму ее смерть на себя, — вздохнул Даниил. — Мне нечего терять. Я — оборотень, зверь… Все будут думать, что ее просто утащил оборотень в свое логово…

— Господи! Я убийца… Я не верю… Надо же, я убила человека… Нет, я не верю…

— Чем ты ее? — поинтересовался я, все еще ощущая на шее холодное прикосновение стрелы. До меня тоже еще не совсем дошло, что ради меня убили человека. По-настоящему убили!

— Серебряной пулей…

— Серебряной пулей? — удивился я. — Она же действует только на оборотней…

— Сама по себе пуля действует на всех. Не важно, серебряная она или нет. Пуля всегда остается пулей. Человека хоть серебряная, хоть золотая, хоть обычная убьет, — ответил за Аллу Даниил. — Ну, а оборотням серебряная страшна вдвойне…

Алла промолчала.

— Спасибо, что спасла мне жизнь, — обнял я девушку. — Я твой должник.

Уже потом, вспоминая этот разговор, я думал, что все происходило как-то неестественно. Как в каком-то фильме. Надо было говорить что-то другое… Но я сказал именно так: что я должник.

Сухова утерла слезы и улыбнулась:

— Если идти, то идти до конца. Тогда, в палате, я же дала обещание, что помогу тебе когда понадобится. Вот и помогла… Убила человека…

Даниил накрыл тело Прокопьевой ветками и подошел к нам.

— Мы должны успеть в школу до полуночи, — произнес он. — Я не могу позволить, чтобы мои сородичи погибли.

— А может, не надо их спасать? — устало спросила Алла. — Может, оно и к лучшему?

— А что, если среди них будут на концерте обычные люди? — Даниил представил Алле ее же аргумент.

— Но Прокопьева говорила, что слова-стимулы действуют только на оборотней.

— Объявление в Интернете могли прочитать не только оборотни, но и обычные подростки, — проговорил Даниил. И добавил: — Вы же прочитали.

— Но мы далеко не обычные… — уже не так уверенно проговорила Алла. — Егор оборотень, я тоже имею к вам отношение.

— Все равно спасти невинных надо, ведь среди тех, кто пришел на концерт, есть и скрытые оборотни. Помнишь, Прокопьева рассказывала про директора банка? Если бы она не доказала ему, что он оборотень, он так бы и прожил всю жизнь, не зная о своей крови… Подумай, Алла. Подумай!

Алла растерялась. А когда все осмыслила, сказала:

— Едем.

И мы поехали.

Как назло, когда мы уселись в машину Аллы, она вдруг забарахлила — категорически отказалась заводиться. Наша компания собралась идти до школы пешком, но Алла еще раз решила крутануть ключом в замке зажигания. Драндулет чихнул пару раз и заурчал мотором. Мы запрыгнули обратно в салон и на полной скорости помчались в город.

На территории школы гремела музыка, яркими огнями светились разноцветные прожектора, периодически крики фанатов-оборотней заглушали музыку. Действо чем-то напоминало июньское: именно в то время в школе проходят выпускные вечера, из школьного двора так же громко раздается музыка, а округа освещается прожекторами…

В углу школьного двора сейчас располагалась огромная сцена. Тысячи фанатов ждали своих кумиров и «разогревались» под мелодии менее известных диджеев. С очень большим трудом нам удалось протиснуться к входу в здание школы. Как только мы оказались внутри, сразу стало тише. Можно было спокойно разговаривать и слышать собеседника.

— До двенадцати осталось двадцать минут, — сообщила Алла.

— Где же может находиться эта проклятая кнопка? — озадачился Даниил.

Я подумал и ответил:

— Прокопьева же была директором школы. Скорее всего кнопка где-то в ее кабинете.

— Бежим туда! — скомандовал Даниил.

Мы ворвались в комнатушку секретарши, после которой следовал директорский кабинет. Нас ждало огромное разочарование: дверь оказалась закрытой.

— Вот черт! — воскликнула расстроенно Алла.

Даниил схватил тяжелый стул, на котором обычно сидела секретарша, и с размаху ударил им по двери. Безрезультатно. После второго удара она сотряслась, а после третьего и распахнулась.

Мы бросились в разные углы кабинета искать таинственную кнопку. Я первым делом заглянул под крышку стола. Обычно, судя по фильмам, там располагаются всякие секретные кнопки. Но ничего похожего там не наблюдалось. Так же, как и под крышками остальных столов в кабинете.

В поисках кнопки Алла принялась вытряхивать со стеллажей папки, документы, книги и тетради, но ее поиски тоже не увенчались успехом. Девушка беспомощно развела руками:

— Нету кнопки! Куда же Прокопьева могла ее спрятать?

— Может, под столом секретарши? — предположил я.

Алла ринулась в комнату секретарши, залезла под ее стол, и по отчаянному вздоху, раздавшемуся оттуда, я понял, что там кнопки тоже не обнаружилось.

— Смотрите-ка, а это что? — спросил Даниил, выползая из-под стола директрисы. В руках он держал какую-то тетрадку. — Она была приклеена под дном одного из ящиков…

Мы стали изучать тетрадку. Лилия Владимировна тщательно записывала в нее, сколько и с кого взяла денег. На одной из страниц стояла сумма расходов, необходимых на возведение забора. Я тут же сделал вывод, что «ремонтных» денег на него никак не хватило бы, а значит, Прокопьева снова шантажировала банкира или другого денежного оборотня, и к «ремонтным» деньгам прибавились «спонсорские». Несомненно, в другое время содержимое тетрадки могло представлять определенную ценность, но не сейчас.

— Где же эта чертова кнопка?! — воскликнула Алла и от злости ударила кулаком по столу.

И одновремено в моей голове что-то щелкнуло, я панически закричал:

— А сейф? В сейфе мы не смотрели!

Тяжеленный с мощными стенками сейф стоял в углу кабинета на четырех ножках и хранил в себе самые ценные школьные документы.

— Как мы его откроем? У нас нет ключа и шифра, — запаниковала Алла.

— Зато у нас есть сила оборотня! — напомнил я. — Мне кажется, изготовители сейфов не проверяют свою продукцию на то, сможет ли ее открыть оборотень.

Даниил, принявший по пути в школу облик человека, снова превратился в зверя и, тяжело ступая лапами, приблизился к сейфу.

— Торопитесь! Время! Время! — подгоняла его Алла, переминаясь от волнения с ноги на ногу.

Даниил взялся за ручку сейфа и попытался ее повернуть. Ручка не повернулась. Замок не выламывался. Оборотень поднапрягся и еще раз приложил усилия. Ручка снова выдержала напор, но на этот раз жалобно заскрипела. Даниил, пыхтя и отдуваясь, вцепился в злосчастную ручку и с воплем: «А-а-а!» повернул ее. Внутри сейфа что-то протяжно взвизгнуло, и дверца распахнулась.

Все внутреннее пространство сейфа было завалено бумагами, папками и прочей школьной ерундой. Никаких кнопок в нем не наблюдалось.

Мы вывалили на пол все бумаги. И тут на самом дне обнаружилась странная белая пластиковая коробочка.

— Что это? — дрожащим голосом спросила Алла.

— Не знаю… — хором ответили мы с Даниилом.

Оборотень осторожно взялся за коробку и приподнял ее. И мы увидели красную кнопку. Вокруг нее мигали переплетенные проводами лампочки.

— Это она? — не верила Алла.

— Наверное, — сказал я.

— А как ее отключить?

— Вот таймер. Что, если сбросить все установки? — вслух поразмыслил я. — Давайте попробуем. Тем более у нас нет другого варианта…

И мы стали нажимать на все кнопки таймера. До сих пор не знаю, кто нажал на верную, но главное, что на дисплее вместо красных цифр 00.00 наконец высветилось «OFF».

— Без одной минуты двенадцать, — произнесла, глянув на часы, Алла. — Через минуту мы узнаем, та это кнопка или нет…