Гигантские приливы и отливы уничтожили все прибрежные города. Солнечные лучи теперь не проникали сквозь толстый слой пыли, окутавший Землю. Наступило всемирное похолодание. Уровень моря повысился на несколько метров. Теперь это был всегда и везде холодный враждебный океан. С погодой творилось что-то страшное. Ураганы и цунами уже не поддавались никаким прогнозам и возникали и исчезали уже по другим, изменившимся законам природы.

Космическая связь ещё работала, и в Высокогорной Республике, до которой не добрался холодный безжалостный океан, собрались все представители землян, не потерявшие присутствия духа и надежду на выживание. Они начали действовать!»

Андрей захлопнул книгу:

– Нет, это не то, что мне надо. Где-то было сказано про общий язык планеты. А может мне стоит остановиться? Так можно и с ума сойти. Вдруг это все-таки розыгрыш? Да…ничего себе шуточка. Черный какой-то юмор.

Потянувшись к пульту, Андрей включил телевизор. Любимый канал Евроньюс. Опять показывают отрывки с Олимпиады в Пекине.

– Да Китайцы сделали всех. Если их физический и технический прогресс пойдет и дальше такими темпами, то в Новейшей Эре именно их язык будет языком планеты. Зачем же я учу английский? Да это же тоже Эни меня заразила. Английский мне всегда легко давался в школе, но после поездки с ней в Лондон (подарок на мое 17-летие) я понял, что совсем его не знаю. Как я завидовал Эни, когда она свободно объяснялась с окружающими!

А какая клёвая была поездка! И даже не исторический центр Лондона, про который я зубрил в школе на уроках английского, запомнился мне больше всего. Поездка в Гринвич, Морской Музей и отличный солнечный денек совсем не Лондонской погоды. Сертификат о посещении нулевого меридиана так и висит у меня на стене над КОМПом.

А Луна-парк в Суррее? Это было супер, хотя дождь лил, как из ведра. Мы думали, что промокли до нитки, пока не прокатились на ватрушке с водной горы. После этого нам было уже все ни по чем – мы шлепали прямо по лужам.

Ладно, я радовался, как десятилетний пацан, но и Эни была не лучше. Веселилась, как ребенок. Мы обошли все аттракционы, благо народу было мало и очередей не было нигде. Потом сохли в специальной сушильной кабине, греясь под горячими фенами и лампами. Обувь досушивали фенами уже в гостинице. Да, здорово мы тогда съездили!

Правда, возвращаться в Питер мне пришлось с подругой Эни Надеждой. Эни срочно улетела куда-то по работе. Тогда я подумал:

– Ну и крутая у меня тётя! Это и был последний раз, когда мы виделись.

Блин, неужели и Лондон сметет с лица Земли? И Рим, и Барселону? Питер, в конце концов – это тоже прибрежный город. Да, похоже, я «подсел» на это письмо. Где там 3-ий том? Вот он.

«До часа «Ч» ещё сохранялись границы, делившие сушу на государства, активно использовалось несколько языков и видов валюты. Люди еще жили семьями, хотя все чаще высказывались мнения, что институт семьи страшно устарел. Теперь, чтобы выжить, придется все устроить по-другому. Оставшуюся часть суши делить даже не имело смысла. Условия жизни в любой её точке были одинаково экстремальными, как в Гренландии или в Арктике до катастрофы.

После недолгих дискуссий решено было строить подземные убежища, которые, расширяясь и углубляясь, должны были дать приют уцелевшим Землянам. А в качестве источника энергии решено сделать ставку на раскаленное от ядерных реакций земное ядро. Огненная магма, становясь избыточной, вырывавшаяся из жерла вулканов и раньше бессмысленно губившая все живое на своём пути, должна была теперь спасти человечество от голодной и холодной смерти.

Рано или поздно последствия космической катастрофы сгладятся, лунная орбита стабилизируется. Но, сколько понадобиться времени, чтобы произошли все эти изменения к лучшему, невозможно было даже предположить. Налаживать жизнь надо было прямо сейчас. Одновременно с поиском путей выживания и технических решений создавался банк информации по истории цивилизации. Все достижения науки и культуры должны быть сохранены. В том числе были законсервированы геномы всех живых существ.

Впервые земляне работали вместе, и общая беда, в которой никто не виноват, заставила их предпринять мозговой штурм для решения первоочередных задач. Никто больше не думал о переделе территорий, источников воды и энергии. Потеряло актуальность деление по национальностям и расам. Общим языком стал английский, который к моменту катастрофы приобрел статус международного. И даже в Китае, в котором жила 3-я часть всего населения планеты, английский был вторым государственным. Попытка распространить китайский по всей планете провалилась еще в XXIII веке, т. к. европейцам изучать его было слишком трудно».

– Вот… оно! То место, которое я искал. Все-таки английский. Быть может, Эни планирует мое путешествие в её мир в Новейшую Эру? У-У-УХ. Дух захватывает от одной мысли. Не замечал я в себе такого азарта! Как же увлекла меня эта затея. Все объяснимо, если я – её сын, то и фантазия у меня, как у мамочки-писательницы. И вести дневник тоже она меня пыталась приучить. Это называлось дисциплинировать себя, подводя итоги дня. Но дневник я бросал сразу, как уезжала Эни. Жаль, что у меня нет такой Доры, как у них в Новейшей Эре.

– Блин, надоел этот телик. Орет, орет, а я его даже не слышу. А время-то уже полночь. Не ложиться же опять спать. Ну, хоть бы кто-нибудь позвонил! Мобильник, бывает, перегревается от звонков, а сегодня, как назло, молчит. Может Анюте позвонить? Время, конечно позднее. Но Анюта свой человек. Моя бывшая однокурсница. Мы подружились с ней на картошке. Она тоже любительница шахмат. И с собой у неё были дорожные на магнитиках, в которые мы и резались в каждую свободную минуту.

* * *

Аня Никитина вышла из ночного клуба «Глория». Электронные часы на противоположной стороне улицы показывали начало новых суток. Нет, Аня не просто убивает свое свободное время в этом дорогом заведении, она тут подрабатывает официанткой. Работает каждый день с 8-ми вечера до 12-ти. А вообще она учится в Универе. Закончила первый курс исторического факультета. Сейчас август – каникулы, поэтому может работать по 8 часов, а не по 4, как обычно.

Ноги гудят от усталости, но сейчас приятно расслабились в любимых «Рибоках». Всю смену Аня пробегала на высоких каблуках. Это одно из условий договора, который она подписывала при приеме на работу. Устроиться сюда практически невозможно, но хозяин клуба – отец её однокурсницы, которая редко посещает учебное заведение и частенько пользуется Аниными конспектами. Платят хорошо. Расчет каждую пятницу, поэтому карманные деньги у Ани всегда есть. Нет нужды клянчить у родителей. Работа, правда, не из легких, но условия хорошие, а главное – приставания клиентов исключены – за этим следят охранники. Стоп. Кажется мобильник. Странно в такое время. Кто бы это мог быть? Посмотрим. Вот это да… Андрон. С чего бы это?

– Ань, привет! Разбудил?

– Да нет, Я с работы иду, из клуба. Только что смену сдала.

– Слушай, а как твои родители позволяют тебе так поздно перемещаться вне дома?

– А ты звонишь, чтоб это узнать? Знаешь, я уже большая девочка и моим родителям на меня глубоко наплевать. А что случилось? Давно тебя не слышала.

– Да так, звоню узнать, куда пропала?

– Кто из нас пропал? Я все там же. Тот же курс, та же группа. А ты, похоже, совсем завязал с Универом.

– Да, совсем. Слушай, если ты не против, приезжай ко мне. Я один, родители в отъезде. Ты же у меня не была. Возьми такси, я расплачусь и встречу у подъезда.

Аня, не раздумывая, возвращается к машинам с шашечками, дежурившим у клуба. На ходу подняла руку, приглашая машину подъехать.

– O.K. Уже еду, называй адрес. Деньги у меня есть. Встречай.

* * *

– Спасибо, что приехала. Не думал, что согласишься.

Андрей открывает дверь, и они заходят в квартиру. Прихожая в бледно кремовых тонах с зеркальными шкафами-купе и красивыми светильниками.