Линге былъ такъ противенъ этотъ отецъ, что онъ прибавляетъ къ своей цѣнѣ еще сто кронъ, только бы отъ него отдѣлаться; но крестьянинъ, увидѣвшій, что редакторъ у него въ рукахъ, не хочетъ уступить ни одной кроны съ той суммы, которую онъ назначилъ. Потому что вѣдь кромѣ всего еще ему придется… гм… на немъ будетъ отзываться въ общинѣ, что у него такой ребенокъ; ему не легко придется, у него обязанности, долги, и по правдѣ сказать… гм… онъ не рѣшился бы на это сообщеніе, если бъ получилъ меньше, чѣмъ требовалъ.
Наконецъ, Линге согласился. Съ глубокимъ презрѣніемъ заплатилъ онъ деньги. Онъ самъ пошелъ къ кассиру и потребовалъ эту сумму на свое собственное имя, чтобы это дѣло не было обнаружено.
Линге сидитъ въ своемъ бюро, и въ рукахъ у него бумаги, — неопровержимыя доказательства.
Всѣ эти три дня, съ тѣхъ поръ, какъ у него былъ крестьянинъ, онъ употребилъ на разслѣдованіе этого дѣла. Онъ послалъ Лепорелло, своего повѣреннаго, въ тѣ мѣста, гдѣ былъ совершенъ этотъ поступокъ, и Лепорелло вернулся съ подтвержденіемъ всего.
Теперь должна разорваться бомба,
Люди входятъ и выходятъ изъ бюро, — дверь ни на одну минуту не остается въ покоѣ. Редакторъ въ превосходномъ настроеніи духа.
Помимо предвкушенія громкаго скандала, наполняющаго его душу радостью, сегодня вечеромъ у него будетъ одна встрѣча, и это обстоятельство очень важно для него. Онъ шутитъ, отправляетъ статьи и телеграммы съ улыбкой на лицѣ и весело отдаетъ приказанія въ бюро.
Изслѣдованія этого дѣла были такъ удачны, что онъ хотѣлъ отблагодарить Лепорелло маленькимъ денежнымъ вознагражденіемъ помимо того, что онъ получалъ обыкновенно, — настолько былъ благодаренъ редакторъ за хорошую работу.
— Благодарю васъ, — сказалъ онъ и протянулъ Лепорелло руку. Но такъ какъ тутъ были посторонніе, то оба поняли другъ друга безъ дальнѣйшихъ словъ.
Кромѣ того, онъ хочетъ попросить Лепорелло еще объ одной услугѣ. Онъ получилъ сегодня публикацію отъ одной очень бѣдной прачки въ Гаммерсборгѣ, воззваніе о помощи.
Боже мой, она приложила даже сорокъ пять ёръ, чтобы это было одинъ разъ напечатано. Развѣ это не трогательно! Онъ радъ, что письмо попало къ нему въ бюро, а не въ экспедицію; теперь бѣдная женщина можетъ получить обратно свои хеллеры. Если человѣкъ принадлежитъ къ «лѣвой», — это еще не значитъ, что онъ кровопійца. Женщина не поняла назначенія «Новостей». Онъ хочетъ просить Лепорелло отнести ей эти деньги, эту пока временную помощь; позже онъ откроетъ подписку. Это было удачно сказано: нѣсколько посѣтителей, бывшихъ въ бюро, приняли въ этомъ участіе.
У него чуть было не выступили на глазахъ слезы, онъ былъ тронутъ и преисполненъ любви къ несчастной женщинѣ изъ Гаммерсборга…
Вечеромъ онъ не отправился изъ бюро домой. У него было столько дѣла, ему вездѣ нужно было быть, ничего онъ не долженъ былъ пропускать, а сегодня было большое собраніе въ кружкѣ рабочихъ.
Онъ собственноручно передалъ фактору статью о скандалѣ, сказалъ секретарю, куда онъ уходитъ, и оставилъ бюро. Онъ чувствовалъ себя молодымъ, шелъ легкой походкой, и шляпа его, какъ всегда, была надѣта немного на бокъ.
IV
Большая зала рабочаго клуба была всябиткомъ набита. Дебаты были уже въ полномъ разгарѣ. Консерваторъ изъ «правой» забрался на каѳедру и старался сказать что-то, но его часто перебивали.
Войдя, Линге постоялъ немного внизу у двери и окинулъ взглядомъ все собраніе, ища кого-то. Онъ скоро нашелъ то, что ему было нужно, и началъ пробираться черезъ залу. Онъ кланялся направо и налѣво: всѣ знали его и отступали, чтобы дать дорогу. На противоположной сторонѣ онъ остановился и низко поклонился молодой дамѣ съ свѣтлыми волосами и темными глазами.
Она подвинулась на скамейкѣ, и онъ сѣлъ около нея.
Эта дама была фру Дагни Ганзенъ, урожденная Киландъ. Она пріѣхала изъ одного приморскаго города и вотъ уже годъ живетъ въ Христіаніи; ея мужъ, морякъ-лейтенантъ, былъ въ плаваніи. У нея были густые свѣтлые волосы, которые она носила завязанными въ узелъ; на ней былъ роскошный туалетъ.
— Здравствуйте, — сказала она, — вы пришли очень поздно!
— Да, нужно вѣдь обо всемъ позаботиться, — отвѣчалъ онъ. Но теперь онъ не былъ больше въ состояніи умалчивать о своей тайнѣ, и онъ продолжалъ: — Но иногда получаешь за это награду. Вотъ какъ разъ въ данную минуту я собираюсь уничтожить одно должностное лицо, очень извѣстное въ странѣ, Ларса Офтедаль.
— Уничтожить, кого?
— Успокойтесь, не вашего отца, — сказалъ онъ, смѣясь.
Она тоже разсмѣялась и показала свои немного попорченные зубы за красными губами.
— Что же сдѣлалъ онъ?
— Хм… да, — отвѣтилъ онъ: — тяжелый грѣхъ, смертный грѣхъ, ха-ха-ха!
— Боже мой, сколько на свѣтѣ зла!
Она опустила глаза и замолчала. Этотъ скандалъ не представлялъ для нея ничего интереснаго. Весь день она была разстроена, а теперь еще больше. Если бы она не была среди такого большого собранія, гдѣ, не переставая, раздавался съ каѳедры голосъ оратора, она закрыла бы лицо руіами и горько заплакала. Въ продолженіе послѣдшхъ лѣтъ фру Дагни не могла слышать о скандлѣ, не вздрогнувъ: и у нея вѣдь была своя исторя, своя ошибка въ жизни. Это не былъ какой-нибудь тяжелый грѣхъ, она это сама сознавала, но все-таки, она была очень грѣшна, ахъ, какъ грѣшна!
Фру Дагни мучили какія-то мрачныя мысли съ тѣхъ поръ, какъ она познакомилась съ молодымъ иностранцемъ, настоящимъ искателемъ приключеній, по имени Іоганъ Нагель. Невзрачный на видъ, онъ въ прошломъ году появился на ея пути и смутилъ ее. Знакомство не кончилось низкимъ поклоимъ и нѣжнымъ «прости»: дикій человѣкъ бросился въ море, и, не говоря ни слова, положилъ всему конецъ. Такимъ образомъ, онъ оставилъ ее съ тяжелой отвѣтственностью на душѣ; результатомъ этого было то, что ей пришлось сейчасъ же оставить городъ и переѣхать въ Христіанію.
Кромѣ того, раньше у нея была еще исторія: одинъ несчастный теологъ такъ сильно влюбился въ нее, что… но это было комично и смѣшно, она вовсе и вспоминать объ этомъ не хочетъ.
Другое дѣло съ Нагелемъ, который чуть было не довелъ ее до паденія. Когда она видѣла его въ послѣдній разъ, судьба ея была на волоскѣ,- еще одно слово, еще полупросьба съ его стороны, и она, не обращая вниманія ни на что, бросилась бы ему на шею. Но онъ не высказалъ этой полупросьбы, онъ не посмѣлъ. Причиною была она сама: она такъ часто жестоко отказывала ему.
Конечно, это была ея вина! Никто не зналъ, что тяготѣетъ надъ нею; часто она хохотала, болтая и кокетничала больше всѣхъ, а потомъ вдругъ сразу становилась серьезной и тихой. Это была и привычка.
А вотъ теперь еще эта исторія. Она знала, въ чемъ было дѣло, предчувствовала это, и это не настраивало ее весело. Постоянно что-нибудь было не такъ, постоянно кто-нибудь сворачивалъ съ пути. Почему все, что касается людей, не идетъ такъ, чтобы люди были счастливы?
Линге увидѣлъ, что онъ ее разстроилъ, — настолько онъ ее зналъ; вотъ почему онъ ліхо сказалъ:
— Хотите, я пойду въ типографію и возьму обратно эту статью?
Она посмотрѣла на него удивленно. Ей никогда и въ голову не приходило жалѣть виновника. Вовсе не его участь мучила ее. Она сказала: — Думаете ли вы о томъ, что говорите?
— Разумѣется.
— Нѣтъ, но какъ вы можете задавать такой вопросъ? Развѣ онъ не виноватъ?
— Да, но чтобъ угодить вамъ, знаете…
— Ахъ, — сказала она и разсмѣялась, — что вы дурачите меня!
Тѣмъ не менѣе его предложеніе привело ее въ хорошее настроеніе. Онъ былъ въ состояніи сдѣлать то, о чемъ говорилъ, и она искренно поблагодарила его за это.
— Я не понимаю только, какимъ образомъ вы все это узнаете, какъ вы шпіоните за людьми? Вы безподобны, Линге!
Это «вы безподобны, Линге» проникло въ его сердце и сдѣлало его счастливымъ. Собственно говоря, очень рѣдко вѣдь бываетъ, что признаютъ человѣка такъ непосредственно — какія бы заслуги за нимъ ни были. И онъ отвѣтилъ съ благодарностью шуткой:
