* * * Ты – как за тысячу веков, Ты – страшно далека, Ты – из приснившихся стихов Последняя строка. Строка, которой мне не в труд Любых певцов забить, Строка, которой поутру Ни вспомнить, ни забыть. * * * На углу дождливой Моховой Встретился я как-то сам с собой. Половина улиц – безо льда, Половина неба – голуба. Целый год себя я не видал, А сегодня встретились – судьба. Я стою и мокну под стеной, Неопрятный, заспанный и праздный… Оттепель смеется надо мной, С талых крыш капелью грязной дразнит. Отойди, капель, меня не зли, В голове еще гудит от хмеля. Видишь – на растопку повезли С Рождества оставшиеся ели. Я с тоской бросаю взгляд косой На асфальт, от луж и нефти синий, Где машина чертит колесом Параллели линий Пикассо, Параллели безысходных линий. А кругом прохожие спешат, Поглядят и что-нибудь решат, И пройдя по правой стороне. Через миг забудут обо мне. Да и есть ли смысл запоминать: Мало ль встреч случайных на панели? Вот пройдут машины и опять Новые начертят параллели. * * * О, может быть, на миг всего, На самый краткий миг, Из тьмы, где нету ничего, Тончайший луч возник. И на одном его конце Зажглась звезда моя. А на другом конце повис Противовесом я. И долго ждать, недолго ждать, Я все чего-то жду. И жаль мне нитку оборвать И уронить звезду. Всеобщее братство На леса и на пашни Века лег силуэт, Словно Эйфеля башни Обнаженный скелет. Все ясней и заметней Этот век без прикрас, Век двадцатый, последний Не для всех, так для нас. Глас архангела медный, Всё война да война, Даже душам бессмертным — Половине хана. И ни счастья, ни риска, Не играть, не дурить, Серым волком не рыскать И орлом не парить. Всем, не сдавшим экзамен, — Амен. Солнц горячей Очищающий пламень Плавильных печей. Но из ада плавильни, Перед тем как навек, Что же крикнуть вам, сильным, Уходящим наверх? Петр играет ключами, Отворяет врата — Пусть останется с вами Наших рук теплота. Колдун С тяжелым взглядом колдуна За кружкой кружку пью до дна. Колдун сегодня запил — У колдуна любимой нет. И дела нет. И жуткий ветр Несет его на Запад. Дома стандартной красоты. И телевизоров кресты. И алкогольный запах. И надо б мне бежать туда, Где тает низкая звезда, А я бегу на Запад. Стоит, как шиш, на пустыре Дом, где сгорело, как в костре, Все, что я нажил за год. Я от тоски сажусь в такси И на Восток гоню такси — Такси идет на Запад. О, как мне страх преодолеть? Чьим телом мне себя согреть? Та спать со мной не хочет, Та отдается мне спроста, Но кажется, что та и та Лишь надо мной хохочет. В глаза мне древний старец лжет, И конь, оскаля зубы, ржет, И от душевных тягот Я на Восток гоню коня, А конь не слушает меня, Несет меня на Запад. * * * Уехать, уехать, уехать. Уехать надолго, всерьез От этого мокрого снега, Саврасовских черных берез. От этих пейзажей посконных, Мне въевшихся с детства в нутро, Уехать от давки вагонной И сводчатых залов метро; От вычурной их позолоты, Нелепых лепных потолков, От стойкого запаха пота, Угрюмой толпы дураков. От дома – зовется ли домом Всей пошлости быта музей, От сонма случайных знакомых И самых любимых друзей. От тех, с кем и радость, и горе Хотел я когда-то делить. С кем стало вдруг незачем спорить И не о чем мне говорить. Уехать от боссов партийных, От их завиральных идей, Уехать от поз их картинных, От жен их – партийных блядей. Уехать от женщин манящих, В беде изменявших не раз, Уехать от женских молящих И снова прощающих глаз. Уехать от споров с судьбою, Впустую растраченных дней, Уехать от споров с собою, Что, может быть, много важней. Уехать, как некий Овидий, Забыв, чем дышал я и жил, Что яростно так ненавидел, Что нежно и горько любил. Кому-то ответствуя смехом, Кому-то упрямо грозя, Уехать, уехать, уехать. Да только уехать нельзя. Размышления о душе Неведомое – суть проекция, Тень знаний, легшая дилеммой. Для древних мир кончался Грецией Для нас эйнштейновской Вселенной. Мы лишь масштабы изменили И отдалили рубежи, Но сочетаний Я и Мира Нам недоступны чертежи. Мы расширять вольны пределы, Но выпрыгнуть бессильны за… Часть отделить нельзя от целого, А значит, и убить нельзя. Мир – духа отраженный свет, Душа ли – мира отблеск слабый? Здесь только разница в масштабах, По существу различий нет. Да, как зерно повторит колос, Так и душа повторит космос, Как будто рок имеет целью Нас окрутить подобий цепью, Кружить юлой, волчком вращать, Чтоб все на этом свете белом Вдруг понеслось спиральным бегом В одном стремленье – повторять! Нам всем проклятье повторять, Из рода в род сей крест нести, Иметь Христа, потом распять И вечно тщиться обрести: За то, что Бога, от рождения Подаренного человеку, Мы жертвуем предубеждениям И прихотям случайным века. Отцы пытались сжечь планету, И не смутит нас глаз кино Дымящимся еврейским гетто, Из детской кожи кимоно. Наивные, как людоеды, Отцы лакали кровь планеты, Но, подивясь своим делам, Вдруг кончили на Хиросиме И этот мир невыносимый Преподнесли смиренно нам. Мы их пожаров не тушили И молча приняли дары. Как Гитлеры и Джугашвили, Мы выжгли и опустошили И смяли душ свои миры! Душа, наверно, что-то белое, Вмещает звездные поля, Она, должно быть, что-то более Значительное, чем земля. Когда с неведомым сомкнется, В такую даль протяжена… А здесь, как в глубине колодца, Лишь звездочкой отражена. Легка, как на стекле дыхание, Она сегодня полыхание Ста тысяч солнц слепящий вспых. Вы прекратили испытания, Но мы не прекращали их. Спасите, боги, наши души. Катаясь по снегу, мы тушим, Горящие со всех концов. Мы ничего не изменили, Мы лишь масштабы изменили, Но мы преступнее отцов. |
