По мнению авторов, все эти «аномалии мысли» связаны друг с другом и очевидным образом функционально нагружены – например, «операции совмещения в процессе вербализации создают эффект многопланового, «стереоскопического» видения мира; другие операции, в некотором смысле противоположные совмещениям, ведут к избыточному выражению мысли, преодолевающему экономичность стандартных языковых средств, что создает эффект сопричастности формированию и оформлению смысла» [Кобозева, Лауфер 1990: 138].

И.А. Стернин связывает главную особенность неадекватной концептуализации мира в языке А. Платонова с неполным завершением этапа перекодировки глубинных смыслов («концептов»), существующих в довербальном универсальном предметном коде (УПК – термин Н.И. Жинкина), в номинативные единицы естественного языка. Это И.А. Стернин называет «приблизительной номинацией» – аномальной индивидуальной номинативной стратегией [Стернин1999: 155].

В нашей монографии «Мифология языка Андрея Платонова» указанный процесс трактуется как «экспликация самого процесса вербализации мира (обычно имплицитно представленного в художественных текстах уже в виде своих результатов) – во всех его трудностях «поиска слова», выбора единственно точного средства из парадигматического набора, во всех возможных потерях при переводе кода в текст, дискурс, и последующей верификации высказывания с фрагментом реальности» [Радбиль 1998: 106].

С этим связаны такие концептуальные нарушения, как неадекватное отражение субъектно-объектных, причинно-следственных, родо-видовых, партитивных, квантитативных связей и отношений в художественной речи А. Платонова, аномальная конъюнкция и дизъюнкция, аномальная вербализация структуры события в мысли и пр.

И.А. Стернин объясняет эти концептуальные нарушения через особенности героев А. Платонова и той эпохи, в которой им суждено жить: «Язык А. Платонова – это отражение попытки назвать то, что есть в голове человека послереволюционного времени, но еще не названо в языке. Это может быть и то, что человек сам еще не полностью понял или понял лишь в самом общем виде. Стиль А. Платонова и стиль речи его персонажей одинаковы, поэтому и не смешон текст А. Платонова, как, к примеру, текст Зощенко, где писатель придерживается общепринятых норм речи, а персонажи говорят комично и неправильно. Это отражение стиля мышления современной писателю эпохи, стиля речи этой эпохи» [Стернин 1999: 161].

В целом можно согласиться с трактовкой общей тенденции в аномальной мыслительной концептуализации мира героями и автором в платоновской прозе как процесса «мучительного поиска названия для еще не названного». Однако нам представляется все же весьма сомнительным, чтобы так сгущенно и изощренно, с такой насыщенной и порою избыточной образностью и экспрессивностью, в духе «стилистики литературного орнаментализма», мыслил и говорил реальный человек той эпохи.

Видимо, речь идет все же о попытке укрупнено изобразить некий обобщенный, народно-мифологический тип мыслительного освоения чужой и враждебной действительности путем «присвоения» ее (опять «неостранение»!), превращения мысли о мире в живую субстанцию (с которой можно ссориться и дружить, на которую можно негодовать и пр.), т. е. своего рода ее «приручения». С возможностью «приручения» мысли и, следовательно, мира с помощью мысли связаны и многие технократические утопии А. Платонова [Сейфрид 1994].

Речь идет и о попытке художественного воссоздания некоего глобального познающего коллективного субъекта («имперсональности», по И. Бродскому) в адекватных этой задаче повествовательных формах народноэпического, сказочного масштаба. Изображение это, хотя и отражает некоторые черты национального колорита и исторической конкретности, все же направлено в сферу «большого времени» (М. Бахтин), в сферу «эпического времени», имея все признаки вневременной, общечеловеческой значимости.

Специфика ценностных концептов в языке определяется их диалектически-противоречивой природой: с одной стороны, ценности полностью ориентированы на эмоциональные, этические и эстетические составляющие внутреннего мира человека; с другой – полностью определяются внешней – социальной или природной средой: «Оценка более, чем какое-либо значение, зависит от говорящего субъекта… Во внутреннем мире человека оценка отвечает мнениям и ощущениям, желаниям и потребностям, долгу и целенаправленной воле. <…> Оценка социально обусловлена. Ее интерпретация зависит от норм, принятых в том или другом обществе или его части» [Арутюнова 1988: 6]. Значительная доля оценочной семантики определена внеязыковым содержанием, то есть прагматикой языка.

Развитому (духовно, логически, эмоционально, эстетически) сознанию присуще разграничение ценностей на сенсорно-вкусовые, психологические, эстетические, этические, утилитарные, нормативные, объединяемые в так называемую общую оценочность – в поле действия шкалы хороший / плохой, положительный/ отрицательный [Арутюнова 1988: 75–76]. Этот тип оценочного отношения к действительности считается нормой для современного, дискурсивно-логического типа сознания.

Мифологическое же сознание весь разнообразный спектр оценок представляет в нерасчлененном виде – в качестве оппозиции свое/чужое. Сам факт приобщения, принадлежности к своему миру для сознания мифологизованного типа автоматически означает высшую эстетическую, этическую, утилитарную и иную значимость. И напротив, отторжение, исключение из орбиты своего означает антиценность.

В режиме актуализации мифологизованной аксиологической полярности свое / чужое А. Платонов подвергает своеобразной «деконструкции» общечеловеческую систему ценностей (в силу ее неприродности, неорганичности, излишней социализированное™ и абстрактности). Присущий мифологическому сознанию приоритет коллективных ценностей над индивидуальными вполне адекватно нашел свое выражение в своеобразном приятии в мире А. Платонова коммунистической идеологии.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.