Повсюду лежали вещи, аккуратно сложенные в стопки. И выглядели аккуратно, пока я не начала их разбирать. Коробки из-под обуви, засунутые под кровать. Шкаф, переполненный одеждой. Комод, забитый настолько, что ящики не выдвигались. Застекленный шкафчик с двумя наборами тарелок и кучей стеклянной посуды, которой, казалось, не было конца. Железная миска, в которую бабушка разрешала наливать молоко для фей (она их называла по-сицилийски: donas de fuera). Стеклянный террариум, заставленный кактусами, мраморными статуэтками и моими старыми фигурками из «Звездных войн». Тарелка Санта-Клауса для печенья. Десятки салфеток, кухонных и банных полотенец. Шкатулки с бижутерией, коробки с праздничными украшениями, всевозможными свечами, которым был уже не один десяток лет, и множеством керамических фигурок.

Настоящая пещера с сокровищами.

Я откопала кулинарные книги шестидесятых-семидесятых годов с иллюстрациями, на которых люди сидели перед подносами с крекерами и горшочками с фондю. Нашла бокалы для шампанского, стаканы для виски, аперитива и коктейлей. Длинные блестящие платья – серебристые, розовые, золотые – и туфли к ним. Ожерелье из горного хрусталя и даже полбутылки скотча.

Потом пришла Врен со своим другом Ахметом, и мы славно потрудились, избавившись от того, что было не нужно для вечеринки. Отцу я оставила старые фотографии, Анне – фарфоровые сервизы и часть украшений, а себе взяла несколько нарядов. Большой деревянный шкаф мы сдали в комиссионный магазин и получили взамен еще немного посуды и небольшое ведерко для льда. А потом выкинули кучу ночных рубашек, полотенец и поздравительных открыток.

И тогда я стала составлять конкретный план.

Нужна еда.

Нужна выпивка.

Нужна музыка.

Нужно украсить трейлер внутри.

Нужны гости.

Я позаимствовала у отца карту супермаркета «Костко», мы опустошили свои рождественские копилки и купили целый круг сыра бри, еще кусок чеддера, несколько кисточек винограда и маленькие пирожки для запекания в духовке. Еще у нас были чипсы, крекеры, хумус и соус сальса, а также еще кока-кола в стеклянных бутылках. Конечно, это были не совсем канапе моей мечты, но я прикинула, что в готовом виде на подносах в окружении винограда все будет выглядеть очень даже неплохо.

Потом мы договорились о напитках. Кузену Пенелопы мы приплатим, чтобы он купил нам выпивку. Я сделаю много пунша с водкой в бабушкиной чаше для пунша. А еще, надеюсь, нам удастся скинуться и достать несколько бутылок шампанского «Korbel», еще парочку «André» и ящик самого дешевого пива. Да, я в курсе, что в Моссли наверняка хлещут крутейшее шампанское, доставленное прямиком из французской провинции Шампань. Но как бы я ни старалась сделать вечеринку как можно изысканнее и сколько бы ни читала о роскоши, я понимала, что нашего бюджета хватит максимум на «Korbel».

Этого должно быть достаточно.

Ахмет согласился составить плейлист на своем телефоне и подключить его к древней музыкальной системе моей бабушки. Мы разослали приглашения нашим школьным приятелям. Врен даже спросила парня из местной кофейни, который ей нравился, не придет ли он? Он сказал, что собирается на другую вечеринку, но постарается заглянуть. И с тех пор она делала вид, что и думать о нем забыла.

Затем мы приступили к украшению трейлера. Перебрав кучу рождественских украшений, я остановилась на гирляндах из «волшебных огней». Вместе с Врен и Пенни мы развесили их под потолком и на деревьях во дворе. Вставили свечи в серебряные подсвечники в форме снежинок, накрыли мебель белой тканью и до блеска отдраили подносы.

На то, чтобы привести трейлер в порядок, ушло целых полторы недели. Иногда я оставалась там на ночь, растянувшись на шершавых бабушкиных простынях и укутав ноги шерстяным одеялом с яркими узорами. Думала: может, увижу ее во сне? Но мне приснился сияющий золотом Крампус. Во сне он плетью содрал с меня кожу, и оказалось, что я сделана из спрессованного стекла, как один из красивых бабушкиных подносов. Потом стекло треснуло и рассыпалось острыми ледяными осколками. Они растаяли от горящего факела, обнажив мою подлинную сущность – ту, которую прежде не видел никто и никогда.

– Ты создала меня, – сказал Крампус. Его яркие глаза жарко горели, словно угли. – Но однажды творение может вырваться из-под власти создателя.

Беззащитная и дрожащая, я стояла, собираясь умолять его. О чем? Не терзать меня или, может быть, терзать еще больше? Не знаю… Тут я проснулась в холодном поту.

После этого я старалась спать поменьше. Да и работы опять же предстояло немало.

В ночь накануне Нового года я занялась внешним оформлением трейлера. Расставила садовые стулья вокруг уличного столика и поставила еще несколько свечей, обозначив зону для курящих. Украсила деревья серебряными елочными шарами на рыболовной леске. А потом отошла назад и осмотрелась. Это было очень красиво. Все мерцало. Просто волшебно!

Еще одним трофеем, с которым отец вернулся после очередного набега на барахолку, стала книга оккультиста Алистера Кроули «Магия». И я твердо запомнила его определение магии: «Наука и Искусство вызывать Изменение, совершающееся в соответствии с Желанием». Моя воля превратила желание в реальность. На мгновение я почувствовала себя волшебником.

А потом я попыталась увидеть все это глазами Рота и Силке, глазами мажоров в красивой и, разумеется, дорогой одежде. Старый унылый трейлер, обвешанный дешевыми гирляндами.

– Они не придут, – сказала я. – Ты же это понимаешь, да?

– Что?

Врен сидела в дверях, пытаясь втиснуть ноги в узкие серебряные лодочки, позаимствованные у Пенелопы. Она никогда не носила туфли на каблуках.

– Ребята из Моссли. Зачем Роту приводить сюда друзей и Силке? Он ведь понимает, что, если обе его девушки окажутся в одном месте, произойдет катастрофа? Понимает. Да и зачем Силке приходить на парковку трейлеров? А что если остальные гости тоже не придут? Что если на вечеринке не будет никого, кроме нас?

– Ну, значит, налопаемся, – заключила Врен. – Просто до отвала.

Я со вздохом рухнула на садовый стул.

– Будем есть все эти пирожки сами. И плакать.

Мы с Врен дружим уже много лет, с тех пор как встретились в грязном пруду, который у нас в городе почему-то называют купальней. Она пыталась утопить нравившегося ей мальчика и получила трепку от его матери. А мы с Пенни соврали, что мальчик начал первым. Тогда-то и возникла эта схема: если одна из нас попадала в неприятности, две другие вытаскивали ее из них.

Несмотря на то что с Пенни мы знакомы дольше, именно Врен знала мой самый глупый секрет. Когда Врен выяснила правду о вымышленном парне, мне пришлось разыграть для Пенни поддельный разрыв отношений с поддельными смсками и всем прочим, чтобы Пенни не догадалась. Ведь если бы они обе узнали, то нам пришлось бы обсудить это втроем.

Очень жаль. Вымышленный парень оказался лучше всех моих настоящих.

Имя Иоаким я увидела на сайте, куда случайно забрела, когда искала значение собственного имени. Оно все крутилось и крутилось у меня в голове, пока я не начала произносить его вслух, утверждая, что так зовут парня, который мне нравился и которого никогда не существовало. А потом просто приукрасила эту ложь. Я выдумала подробности из жизни Иоакима, сочинила историю о том, как мы познакомились в интернете и теперь он собирается приехать ко мне летом. Я посылала сама себе длинные электронные письма, полные планов на будущее, нежных прозвищ для нас обоих и цитат из любимых фильмов и книг. А потом показывала эти сообщения знакомым, выдавая за настоящие. Словом, я создала Иоакима – человека, который меня действительно понимал. И – странное дело – порой казалось, что он знает меня лучше, чем я сама.

Моими руками он писал: нужно только верить, что мир неоднозначен. В нем достаточно места для множества разных историй и неожиданностей. Но я не знала, стоит ли верить. Ведь я понимала, что говорю сама с собой.