Она, наверное, и была его настоящей девушкой. Той, о которой он рассказывал родителям. Той, которую водил на танцы, угощал пиццей и приглашал куда-нибудь, кроме заднего сиденья своей машины или спальни Пенелопы. Пенни, очевидно, не хотела верить в существование этой девушки и как-то убедила себя, что мы устроили весь этот маскарад и приехали сюда, только чтобы убедиться, что на самом деле повода для беспокойства у нее нет.

Врен пожала плечами.

– Я просто сказала.

Врен росла под присмотром бабушки и дедушки. Она спала у них на раскладном диване, научилась свежевать белок, бить парней коленом в пах так, чтобы у них яйца взрывались, а скрученные ею сигареты были такие же тугие, как магазинные. Поэтому с нами она часто теряла терпение.

– Пойдем возьмем горячего шоколада, – сказала я девчонкам. Моя работа заключалась в том, чтобы быть переговорщиком, «разводилой» и послом у каждой из этих двух «наций». Зато они не называли меня чокнутой, когда я придумывала всякие рога из папье-маше. Временами я, конечно, подумываю бросить эту дело, но… Нет, на самом деле я никогда его не брошу.

– Нет, – всхлипнула Пенни. – Я не хочу, чтобы он нас увидел. А вдруг он меня узнает?

Врен схватила ее за руку.

– Тогда он или представит тебя своим друзьям, или будет неловко топтаться, пока его друзья не представятся нам сами. В любом случае мы его раскрыли. За этим ты сюда и ехала.

Пенни поникла, хотя весь план придумала именно она. Мы с Врен лишь поддерживали ее, чтобы она не вздумала соскочить.

Пока мы пробирались к Роту через толпу, мимо меня прошел парень. На нем был невероятный костюм, лучший из всех, что я видела. Мохнатые легинсы облегали икры, сужаясь к замечательным копытам. Просто потрясающе, совсем как настоящие! Черный килт скрывал границу между шерстью и кожей, а рельефный торс, несмотря на холод, был обнажен. Большие рога, красивые, как у газели, возвышались над головой. Они выглядели так натурально, что я подумала: «Интересно, он отлил их из полиуретана или просто взял настоящие рога и как-то закрепил на ободке, спрятанном в волосах?» Загорелая кожа блестела темным золотом старой зеркальной рамы, а глаза были подведены черным.

– Обалденно выглядишь, – крикнула я ему, потому что действительно так думала. Если бы все Крампусы были такими, то повсеместно царил бы разврат.

Обернувшись, он наградил меня озорной улыбкой, от которой у меня все сжалось внутри. Он словно явился из другой сказки – гораздо лучше, чем эта. Из той, где нет Рота, рожденного только для того, чтобы быть богатым придурком. Из той, где мы с Пенни и Врен не должны постоянно оставаться реалистами, что бы это ни значило. Нет, парень с козлиными ногами, похоже, немного искажал реальность и делал это самым фантастическим образом.

Врен пришлось волочь меня за собой. Я усмехнулась, увидев, что она затащила-таки нас с Пенни в очередь за горячим шоколадом.

– Вы хуже всех, – сказала Пенни придушенным голосом.

– В смысле, лучше всех, да? – отозвалась Врен, пихнув меня локтем в бок.

– Эй, – крикнула я и помахала Роту. Конечно, я не была уверена, правильно ли поступаю и не получу ли еще один тычок, но решила, что Врен обрадуется любому развитию событий.

Пенни одарила меня злобным взглядом, который из-за маски показался еще страшнее.

На мгновение Рот застыл в замешательстве, но тут же вспомнил, откуда он меня знает, и явно запаниковал. Я месяцами наблюдала, как Пенни из-за него страдает, так что меня это зрелище очень порадовало.

– Не думаю, что я тебя зна… – начал Рот.

– Привет, – перебила его Врен, обращаясь к блондинке. – Ты, наверное, девушка Рота. Он нам столько о тебе рассказывал. Так много. Но не переживай, только хорошее!

Девушка улыбнулась, выдав себя с головой. Остальные ребята совершенно не удивились: наверняка их приятель направо и налево рассказывал о том, какая классная у него девушка. Рот заткнулся, заскрежетал зубами и покраснел, как помидор.

Я знала, что Пенелопа собирается улизнуть. В конце концов, тут ведь проходит забег, так что, если она просто рванет куда-то, это не покажется странным. Но я надеялась, что Врен крепко ее держит.

– У нас будет абсолютно сумасшедшая новогодняя вечеринка, – продолжала Врен. Никогда не берите ее с собой, если не хотите, чтобы вокруг начался хаос. Она обожает хаос больше всего на свете. – Приходите обязательно. Рот знает, как мы умеем веселиться. Отлично проведете время, я гарантирую. Правда, Рот?

Рот, заикаясь, пробормотал что-то утвердительное. Он знал, что нас сейчас лучше не злить. «Попробуй назвать теперь нас ничтожными отбросами общества, – подумала я. – Двуличный мерзавец».

Была только одна проблема. Мы не собирались устраивать новогоднюю вечеринку. На моей памяти последняя вечеринка, которую устраивал кто-то из нас, включала праздничный торт, свечи и записи Slip ’n Slide.

Но блондинка выглядела заинтересованной. Мы были из города, а для нее это значило, что у нас есть наркотики, выпивка и достаточно места для вечеринки, чтобы не попасть в неприятности. Первый пункт – ерунда. Конечно, мы могли достать наркотики. Любой может, были бы деньги и связи. В Моссли, например, дилеры доставляют наркотики прямо к двери.

А вот насчет остальных двух она была права. Выпивка у нас водилась: старшие братья, сестры и кузены могли купить ее для нас, а еще родители никогда не трудились запирать от нас барные шкафчики. Да и обходилось все это гораздо дешевле наркотиков.

Но главное – у нас была свобода. Немного неуклюжей лжи – и можно не спать всю ночь. Несколько часов, а то и дольше, никто не будет волноваться, где мы и чем занимаемся. Теоретически все студенты Моссли на зимние каникулы уезжали домой, но большинство из них возвращались в первую же неделю января. В конце концов, они ведь почти весь год проводят здесь. А дома? Да кого они там знают?

– Ладно, договорились, – девушка наивно улыбнулась, переводя взгляд с приятелей на Рота, а потом – на нас с Пенни с Врен. – Звучит неплохо.

Мой отец обожал приносить домой вещи, которые, по его мнению, еще могли на чего-нибудь сгодиться. Тронутые плесенью книги из местного колледжа, поврежденные спортивные снаряды, старую мебель, выставленную к мусорным бакам. Это из-за него я начиталась всякой ерунды про фей и однажды оставила молоко киснуть на солнце возле бабушкиного трейлера в надежде приманить домового, чтобы тот убрал мою комнату. Так вот, там была еще одна книга – с историями про дьявола.

Эти истории были очень похожи на сказки. Дьявол пакостничал и временно одерживал верх, но в конце его обычно побеждали. В рассказах, где он все-таки утаскивал душу в ад, человек, как правило, этого заслуживал.

Он наказывал непослушных и награждал послушных. Прямо как кое-кто, одетый во все красное. Переставьте буквы в имени С-А-Н-Т-А и получите С-А-Т-А-Н-А.

Девушку Рота звали Силке. Это северное имя удивительно подходило к светлым, как лед, волосам и голубым, как вода в бассейне, глазам.

Врен вбила ее номер в мой телефон. Рот смотрел на Пенни, как на опасного зверька, который может внезапно укусить. Хорошо бы, если так. Под маской нос Пенни наверняка распух, а лицо покрылось красными пятнами от слез, но снаружи мы походили на мстительных дьяволиц. Правильно, Рот, бойся нас.

Врен записала адрес, где состоится новогодняя вечеринка: еще не проданный трейлер моей покойной бабушки.

– Врен, – сказала я, пытаясь вмешаться в процесс. Но Врен болтала и болтала, и потом уже поздно было ее останавливать. «В этом-то и проблема, когда начинается хаос в стиле Врен, – напомнила я себе. – Вечно она заварит кашу, а нам потом расхлебывать».

О чем она только думает? И как это поможет Пенни?

Я не могла представить никого из студентов Моссли на стоянке трейлеров, а уж тем более Рота и его друзей. Уверена, именно это и казалось Врен самой крутой частью плана. Она воображала, как Силке на своих высоких каблуках будет ковылять под руку с Ротом среди грузовиков-пикапов и пластиковых оленей. Хотя сам по себе бабушкин трейлер был не таким уж плохим местом для вечеринки. Я могла бы его вычистить, ведь отец всячески пытался от этого увильнуть. Вечеринка – это прикольно.