За успешной порой благовествования наступил период противодействия, при котором авторитетное провозглашение фактов стало непопулярным и

Хочется надеяться, что мы уже вышли из этого леса, хотя и сомнительно. Поэтому будет не лишним еще раз вспомнить, какое большое значение придавали ранние христиане обычному провозглашению «истории об Иисусе». Рассказывали ли ее апостолы первого поколения, или писали евангелисты второго поколения, они знали, что это возымеет свое действие. Так происходит и до сих пор.

То рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил (1:3).

До сих пор мы рассматривали, в чем все эти ранние «Евангелия» были схожи. Теперь мы посмотрим, чем отличается представление фактов, данное Лукой, от остальных. В самом начале эта книга называлась просто Kata Loukan, «От Луки». Давайте же посмотрим, как, согласно Луке, наилучшим образом могут быть представлены события жизни Иисуса, и отметим отличительные черты его Евангелия – тщательность, точность и стройность.

1) Тщательность

Тремя греческими словами Лука указывает на то, как тщательны были его изыскания при сборе материала для своего Евангелия. Он «исследовал» эти события, так как, будучи представителем второго поколения, он не мог их наблюдать. Он исследовал все («всего»), что могло относиться к его теме. И сделал он это «сначала». Здесь он имеет в виду, как мы увидим далее, не «с самого начала» служения Иисуса (как в 1:2), но «с самого начала» его земной жизни и даже раньше. Он словно «путешественник, пытающийся открыть источник реки, дабы снова спуститься по ней и проследовать весь ее путь»[15].

2) Точность

Как переведено в RSV, Лука «пристально» исследовал свой материал. Это слово несет в себе представление о точности и поэтому RY и другие версии согласны с маргинальной заметкой RSV, переводящей это слово как «точно». Несомненно, что он проверял и перепроверял добытые сведения, и в любом случае богатые археологические находки за последнее столетие показывают, что он был необычайно внимателен к деталям. Писатель, который никогда не допускал ошибки в том, что можно проверить, заслуживает доверия и во всем остальном.

Его тщательность и точность обнаруживают в нем человека, который вряд ли бы потерпел некоторые современные подходы к истории благовествования. Конечно же, очень хорошо, что мы избавились от старомодной и разрушительной критики Писания, но Лука был бы разочарован, если бы обнаружил, что ее заменило «библейское богословие», которое проводит различие между истиной и фактом и которое, восхищаясь одним, забывает о другом. Для него эти два понятия неразделимы. Истина его Евангелия – это фактическая истина. Разумеется, это не означает, что духовное послание не может передаваться с помощью мифа или басни, когда будет уместно спросить, случилось ли это на самом деле. Это означает лишь, что Лука не занимался подобного рода творчеством. Он утверждает, что тщательно и точно исследовал факты.

3) Порядок

Выдвигались предположения, что слова Луки «по порядку описать» означали «изложить истории в хронологическом порядке». Ни одно из Евангелий не приводит какой-либо очевидной хронологии жизни Иисуса, и порядок изложения у Луки более похож на «логический и художественный»[16]. Можно предположить, что с такой схемой в голове он, должно быть, исследовал огромное количество материала – все, что можно было узнать об Иисусе, – и отобрал из него, как это делал Иоанн при написании своего Евангелия (Ин. 20:30; 21:25), все самое подходящее для своей схемы.

При поверхностном чтении выявить эту схему не так-то просто. Она подобна скелету, который держит на себе все тело, не выдавая при этом своего присутствия. И книга, которую вы держите в руках, подобна учебнику по анатомии; она является попыткой понять тело Евангелия с помощью изучения его костей.

Некоторые читатели могут почувствовать, особенно читая центральный раздел Евангелия (9:51–19:44), что у Луки нет такой сложной схемы, о которой я говорю. По этому поводу можно сделать три замечания. Во-первых, так как Лука не писал никаких заголовков и подзаголовков, любой анализ подобного рода будет не более чем предположением. Мы представляем здесь то, что можем предложить, а сочетается ли это с содержанием книги Луки – судить читателю. Во-вторых, вполне естественно, что критическое деление Евангелия покажется гораздо более сложным, чем то, что планировал сам автор. То же самое происходит при анализе романа или симфонии, и суть в том, что критика заинтересована в подсознательной, так же как и в сознательной, деятельности разума создателя. В-третьих, говоря о двух крайностях, упомянутых мною в предисловии, – сложности, с одной стороны, и бесформенности, с другой, – думаю, что это относится к характеру писания Луки (тщательность, точность и особенно порядок), что он и сам отмечает в данном стихе.

Поэтому перед нами версия, повествующая о том, что было совершено и передано, которая, по словам автора, считается улучшенной в сравнении с теми, что создавались его современниками. В нас должен разыграться аппетит, особенно если мы привыкли обходиться духовными закусками, когда мы узнаем, чего стоило Луке устроить этот праздник. Его труд основан главным образом на живых фактах, которые были общепризнанными для всех ранних «Евангелий». Но, в отличие от них, Лука тщательно обработал эти факты, придал им стройный и привлекательный вид. Мы должны быть благодарны ему за такой грандиозный труд.

… Чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен (1:4).

Французский поэт Бодлер сказал: «Поэзия творится ради поэзии… Если целью поэта становится какая-либо мораль, то его поэтическая сила ослабевает; сосредоточившись на морали, он забывает о красоте поэзии»[17]. Многие из библейских писателей согласились бы с этим (и некоторые из них действительно были прекрасными поэтами). Бодлер со своей верой в «искусство ради искусства» отклонил бы работу Луки, прочитав первые десять строк, поскольку Лука открыто заявляет, что его литературный труд имеет «этическую цель»: он намерен дать наставление Феофилу, чтобы утвердить его в знании христианской истины.

1) В чем Феофил уже был наставлен

То, что слышал Феофил, – гораздо больше, чем просто события из жизни Иисуса. Это были определенные события, которые проповедовались апостолами с неугасающим пылом. Это было слово, которое изменяло человеческие судьбы.

Но даже теперь в познаниях Феофила есть значительный пробел, и этот пробел должно заполнить Евангелие от Луки. Это необходимо для Феофила, независимо от того, обратился он уже в христианство или все еще думает об этом (так как из данных строк неясно, как Феофил относится к христианской вере; слово «наставлен» является переводом греческого слова, которое может означать как то, что он мог быть наставлен самими христианами, так и то, что он слышал о Христе из уст противников христианства)[18]. Но в любом случае, будь он новообращенным христианином с зачаточными знаниями о вере или нехристианином, стремящимся узнать как можно больше о христианстве, это Евангелие написано специально для таких, как он.