– А разве вам неведома радость оттого, что ваша догадка оказалась удачной? Если нет, мне жаль вас. Я считала вас мудрее, потому что, поверьте мне, чтобы удачно предвидеть будущее, одного везения мало. Для такого рода предчувствий и догадок всегда нужен некий талант. А что касается моего неудачного выражения, к которому вы прицепились, то не знаю, почему я не имею права говорить о своем успехе. Вы тут нарисовали две прелестные картинки, но мне кажется, здесь уместна и третья – нечто среднее между ничегонеделанием и приложением всех сил. Если бы я не поощряла мистера Уэстона чаще приходить к нам, если бы не побуждала его к действию и не сглаживала мелких недоразумений, то, в конце концов, из моего замысла вполне могло ничего не получиться. Полагаю, вы достаточно знакомы с Хартфилдом, чтобы понять это.

– Такого прямого и откровенного человека, как Уэстон, и такую разумную и искреннюю женщину, как мисс Тейлор, вполне можно было предоставить самим себе: они бы и без вас прекрасно поладили. Вмешавшись в их дела, вы, скорее всего, больше напортили себе, чем помогли им.

– Эмма никогда не думает о себе, когда речь заходит о помощи ближним, – вмешался мистер Вудхаус, который понял смысл их разговора лишь отчасти. – Но, милая моя, пообещай, что не станешь больше устраивать ничьих свадеб! Свадьбы – глупое занятие, и вдобавок они разрушают семейный круг.

– Папочка, еще одну свадьбу я устрою – необходимо устроить судьбу мистера Элтона. Бедный мистер Элтон! Вам он нравится, папа, и я должна подыскать ему жену. В Хайбери нет никого, кто был бы достоин его, а он пробыл у нас уже целый год и так уютно обставил свой домик, что просто позор ему дальше оставаться холостяком. Когда сегодня он соединял руки новобрачных, у него был такой вид, словно он сам хотел, чтобы кто-то совершил над ним этот добрый обряд! Я очень высоко ценю мистера Элтона; устроить же его судьбу – единственный способ оказать ему услугу.

– Мистер Элтон и правда очень славный молодой человек, весьма достойный; я очень его уважаю. Если ты, милая, хочешь выказать ему внимание, то пригласи его как-нибудь к нам отобедать. Так будет куда лучше. Осмелюсь предположить, что и мистеру Найтли приятно будет присоединиться к нам.

– С превеликим удовольствием, сэр, в любое время, – смеясь, подтвердил мистер Найтли. – Совершенно согласен с вами: так будет куда лучше. Пригласите его к обеду, Эмма, угостите его превосходной рыбой и цыпленком, но жену себе пусть он выбирает сам. Поверьте мне, мужчина в возрасте двадцати шести-двадцати семи лет вполне способен сам о себе позаботиться.

Мистер Уэстон был уроженцем Хайбери; он родился в почтенной семье, которая на протяжении последних двух или трех поколений возвысилась, разбогатела и вошла в круг местной знати. Он получил хорошее образование, но, рано унаследовав небольшое состояние, стал пренебрегать обыденными занятиями, в которых преуспели его братья; он нашел применение своему активному, живому уму и общественному нраву, вступив в созданную в ту пору милицию графства.

Капитан Уэстон стал всеобщим любимцем; и, когда, благодаря превратностям военной жизни, он познакомился с мисс Черчилль из знатной йоркширской семьи и мисс Черчилль влюбилась в него, никто не удивился, кроме ее брата и его жены, преисполненных гордыни и спеси. Они никогда не видели жениха и полагали, что подобный брак унизит и оскорбит их.

Однако поскольку мисс Черчилль, совершеннолетняя девица, которая могла сама распоряжаться своим состоянием, хоть и небольшим по сравнению с состоянием других членов семьи, несмотря ни на какие уговоры, не собиралась отказываться от такой партии, то мистер Уэстон женился на ней, нанеся тем самым бесконечную обиду и унизив мистера и миссис Черчилль. Они прекратили с сестрой всякие отношения; внешние приличия, правда, соблюдались. Союз оказался неудачным и несчастливым. Должно быть, миссис Уэстон выиграла больше, ибо у нее был муж, чье мягкое сердце и добрый нрав побуждали его быть бесконечно благодарным жене за любовь; однако характер миссис Уэстон нельзя было назвать совершенным. У нее хватило решимости настоять на своем, невзирая на протесты брата, но не хватало духу не сокрушаться по поводу беспричинного гнева братца и не тосковать по роскоши родительского дома. Они жили на широкую ногу, однако куда им было до Энскума! Мужа она по-прежнему любила, но ей хотелось в одно и то же время быть женою капитана Уэстона и мисс Черчилль из поместья Энскум.

Со временем выяснилось, что капитану Уэстону, который, во многом благодаря стараниям Черчиллей, был убежден, что сделал блестящую партию, пришлось хуже всех. Когда после трех лет совместной жизни его жена скончалась, он оказался беднее, чем был до брака, да к тому же остался с ребенком на руках. Однако от расходов, связанных с ребенком, он вскоре был избавлен. Мальчик стал своего рода искуплением греха матери, и так смягченного тяжестью ее продолжительной болезни; и поскольку у мистера и миссис Черчилль не было ни своих детей, ни иных юных родственников, о которых они могли бы заботиться, то вскоре после кончины миссис Уэстон они предложили принять на себя все заботы по воспитанию Фрэнка. Можно допустить, что овдовевший отец некоторое время колебался и испытывал угрызения совести; но их вскоре пересилили другие соображения. Ребенок вырос, окруженный заботой и богатством Черчиллей, и ему не о чем было беспокоиться, кроме как о собственном благополучии и процветании.

Вдовец понял, что ему пора в корне менять жизнь. Он вышел в отставку и занялся торговлей. Здесь для него были открыты все двери, так как братья его уже преуспели по торговой части в Лондоне. Заботы не слишком обременяли его. В Хайбери у него был домик, где он в основном и коротал часы досуга; следующие восемнадцать или двадцать лет жизни он провел беспечально, деля их между полезным занятием и приятным обществом. К тому времени он преумножил свой капитал – теперь он стал достаточно богат для того, чтобы купить небольшое имение неподалеку от Хайбери, которое он давно мечтал приобрести, и даже для того, чтобы иметь возможность жениться на бесприданнице вроде мисс Тейлор, чтобы жить в полном соответствии с пожеланиями собственной дружелюбной и общительной натуры.

К этому моменту образ мисс Тейлор уже прочно поселился в его мыслях; так как он уже не был пылким юношей, нежные чувства не поколебали его решимости не обзаводиться семьею, покуда он не купит Рэндаллс (хотя четыре года назад о Рэндаллсе он мог лишь мечтать), но он непоколебимо шел своей дорогой, не упуская из виду ни одну из целей, пока ему не удалось осуществить все свои мечты. Он нажил состояние, купил дом и нашел жену; в его жизни начался новый, счастливейший период, какого он не знал доселе. Правда, он и прежде не был несчастлив – от этого его охранял его нрав даже в первом браке, – но второй брак должен был показать ему, как восхитительна может быть здравомыслящая и поистине добрая женщина; кроме того, второй брак, судя по всему, дал ему самое приятное доказательство того, что куда лучше выбирать, чем быть избранным, вызывать благодарность, а не чувствовать ее.

Он мог выбирать себе жену, руководствуясь лишь собственным вкусом; состояние, которое он нажил, было его собственное; что же касается Фрэнка, то подразумевалось, что он воспитывается не просто как дядюшкин наследник: в семействе дяди его, можно сказать, усыновили, и решено было, что, достигнув совершеннолетия, он примет фамилию Черчилль. Посему казалось маловероятным, что Фрэнку когда-либо понадобится поддержка отца. Мистер Уэстон не волновался об участи сына. Тетка его была женщиной властной, своевольной и полностью подчинила своим прихотям мужа; однако в силу своего характера мистер Уэстон просто не в состоянии был себе представить, будто прихоть любого рода может быть настолько сильной, чтобы повлиять на дорогое ему существо – как он полагал, заслуженно дорогое. Он каждый год виделся с сыном в Лондоне и гордился им; и его добродушные отзывы о сыне как о весьма воспитанном молодом человеке заставляли жителей Хайбери также в некотором роде гордиться своим уроженцем. К нему относились особенно снисходительно именно из-за того, что считали своим, и потому его достижения и достоинства ценили особенно высоко и широко обсуждали.