– Спасибо, только слова принадлежат молодому парню Дмитрию Завадскому. Заходил на его страничку ВКонтакте, много интересных мыслей нашел, удивился, что еще существуют такие интересные, умные и хорошие люди.

– Хм, а почему не указал имя автора?

– А это его прихоть. Он сам против плагиата, но естественно, желает некоторой аудитории для своих цитат, фраз и мыслей, но не хочет, чтобы о нем говорили много и вспоминали его, как автора чего-то. Он хочет, чтобы люди поддерживали суть слов и ход мыслей только потому, что они правильны, а не потому, что они им написаны.

– Странный немного, но умный, верно?

– Верно. Каждый творящий имеет право на некоторую выделяющуюся, отличающую его от всех особенность. В каждом творящем есть что-то странное, неизведанное и притягивающее.

– Выходит, его план не удается, поскольку ты мне его сдал с поличным?

– Выходит так! Только я не думаю, что он огорчится!

Яна решила сменить тему, но слова почему-то крепко засели у нее в голове и словно отбойник выбивали каждое слово: кем был – не будешь, кем стал – тем не был, и все что есть – вот этот миг, все остальное – пыль и пепел.

– Кстати, как тебе мой кофе? Твой то есть, но мой. Приготовленный мной. Ммм?

– Вкуснее, чем у меня.

Выдержав секундную паузу, тут же быстренько добавил:

– Не получится никогда. И с ехидной ухмылкой пробубнил: один – один.

– Не ну вот же гад! Со мной моим же способом!

– А то! Больше всего тебе не нравится, когда по отношению к тебе поступают так же плохо, как поступаешь ты, и больше всего нравится, когда поступают так же хорошо. Верно?

Немного задумавшись, Яна поняла в очередной раз, что в этом они схожи: они любят разговаривать на философские, жизненные темы ничуть не меньше, чем парни обсуждать видных девиц. Хотя обсуждать видных девиц тоже жизненная тема.

– Опять мысли Завадского?

– Как догадалась?

– По тебе видно, что ты его очень уважаешь и полностью смотришь на жизнь так, как он. И еще это в его стиле, как мне кажется. Философ современности, блин!

– Ну не совсем так. Я уважаю то, что человек делает, сам процесс, уважаю мысли, многие из которых ничуть не менее весомы, чем цитаты новомодных пабликов, пестрящих чрезмерным эгоизмом. Уважать как человека я могу только за это, а более ничего не могу сказать. Кто его знает, что он за человек, но к нему я настроен предвзято. Предвзято хорошо. И он такой же обычный человек, как и ты. Он сам об этом говорит, да и мне тоже так кажется.

– Значит, ты во всем видишь…

– Верно. В произведении – произведение, в человеке – человека, но я не делаю из кого-то кумира, только потому, что он гениален. Можно сделать кумиром гениальность творений, непосредственно произведение, но не автора этого произведения. Ты это имела в виду?

– У-у-у, какой же ты зануда! Это, это. Слушай, а давай посмотрим какой-нибудь фильм, а то мне скоро уходить нужно, но как бы не скоро. Ну в общем ты все понял?

– Ты же девочка. Конечно нет, но сделаю вид, что да!

– Козлина!

– Бу-бу-бу!

С таким беззаботно-шутливым детским настроением они побрели в комнату Макса. Далее Макс отчитывал Яну за то, что она включила роль домохозяйки, на что та ответила: «Ты ведь и сам не против был оставить меня хозяйкой, так что все! Не жужжи!»

Смиренный Макс выбрал какой-то фильм, плюхнулся на кровать рядом с уже давно развалившейся на ней Яной и подумал о том, как же он сильно в нее влюбился. Насколько сильно хочется прикоснуться к ее теплой спине, провести по ней рукой, позволить себе упереться грудью в ее грудь, нежно поцеловать и… Вспомнить, что он всего лишь неудачник-друг.

Яне за полчаса до окончания фильма позвонила ее подруга, заставив ее молниеносно собраться и пулей вылететь на улицу.

– Спасибо за мною приготовленный кофе, Максик! Я побежала, дела-делишки!

И, выписав воздушный поцелуй, сия роковая женщина спешно удалилась.

– Пока-пока! – только и успел пробормотать хозяин квартиры, вновь оставшийся в одиночестве.

«Ну хорошо, что хоть вовремя начал следить за событиями в фильме, хоть есть смысл досматривать!» – подумал про себя Макс и закрыл дверь, чувствуя, как хорошее настроение опять убегает прочь.

Будильник трезвонил, как сумасшедший, уже четвертый раз, и, несмотря на то, что было уже одиннадцать утра, Рома никак не мог проснуться. Точнее, проснуться он мог, но вот собраться и встать, переборов лень, никак не мог. Синяки под глазами, мутная голова, неподъемность до обеда в лучшем случае и дичайшая жажда: три дня гулянок подряд явно давали о себе знать. Но что-то вдруг щелкнуло в мыслях, как затвор: хватит. В последнее время слишком много всего приходило в голову короткими фразами, парой слов в форме приказа, как четыре года назад. Как ни крути, а полтора года в армии оставляют отпечаток не только на биографии, но и на психологическом восприятии, хотя бы на некоторое время.

Роман резким рывком встал с дивана и практически бегом побежал в ванную принимать холодный душ. В армии не всегда была возможность попасть под горячий, оттуда и привычка пришла. Да к тому же и закалка неплохая, и трезвость восстанавливает моментально.

Как по заранее запрограммированному режиму: соточка от пола за минуту, пара наклонов, потягушек, сто приседаний – и Рома в форме. Только теперь опять в душ.

Зазвонил телефон. Мокрыми руками подняв трубку, услышал знакомый хрипловатый голос:

– Ну че, братан, как ты там? Отошел? Сегодня порешать пару дел надо, по поводу местных, ну ты помнишь?

– Даровенька, Санек, помню. Я в форме, заеду через часик за тобой, лады?

– Лады, на связи.

Разговаривать по телефону долго, как могут некоторые часами, ни один, ни другой не умел. Предпочитали вживую, да и то не всегда.

Настоящий мужчина должен быть краток, немного скрытен, умен и силен – это было как кредо.

Немного вспоминая прошлое, Рома невольно дергался. Мать его была хорошей женщиной, доброй и терпеливой. Случилось так, что отец, после увольнения с престижной высокооплачиваемой работы, запил, и последующие нервотрепки, скандалы и нередко избиения как матери, так и Ромы, оставили своеобразный след на его уравновешенности и мировоззрении. Впрочем, он особо никогда и не винил судьбу – понимал, что каждому в этом мире нелегко, и, где бы он не родился, в какой бы семье не воспитывался, путь к счастью и успеху придется пройти самому, нередко пробивая себе путь кулаками.

Девочкам Рома всегда нравился. Начиная с осознанного возраста, он постоянно придерживался подвижного образа жизни, что заложило фундамент атлетического телосложения. До армии плотно занимался боксом, проводя дополнительные тренировки. Он неплохо преуспел в этом виде спорта, что давало неприятелям повод не связываться с ним лишний раз. Армия завершила начатое и укоренила образ спортсмена навсегда – это было то единственное, за что он был ей благодарен. Не выполнив хотя бы несколько упражнений в день, богатырь чувствовал себя не в своей тарелке. На гражданке все как-то не сложилось – везде и всем правит система, которую он не мог терпеть, которую он еле пережил в армии. Как-то раз даже пытался устроиться на работу, но это оказалось совершенно невозможным, после того как он, из-за невежливого ответа одного из работников предприятия, схватил его за шиворот и вышвырнул за дверь в буквальном смысле, приговаривая нечто вроде: «Крыса офисная, еще скажи спасибо, что я не твой отец, а то выпорол бы тебя при всех розгами». Угомонить приехало целых два наряда милиции. В общем и целом, официальная работа явно была не по нраву.

Воспоминания прервал звонок отложенного будильника. Нужно было поторапливаться: быстренько приготовить что-нибудь перекусить и одеться. Сегодня нужно было решить одну маленькую проблемку. Брата его приятеля отмудохали какие-то дерзкие типы, и тот знал кого-то из них. Дело пятиминутное: приехать, покричать и раздать пару лещей.