© Тин Волк, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стояла тёмная ночь. Одна из тех холодных ночей, когда зима еще не ушла, но и весна еще не наступила. Город уже давно спал, а некоторые фонари тускло освещали улицу. Пахло сырой землёй, воздух был свежим и чистым, на небе не было ни единой звёздочки, а луна выплывала тонким серебряным серпом из-за тяжёлых туч, и через несколько секунд снова исчезала в чёрно-синем полотне небесной тверди.

За городом была довольно огромная площадь, где никто не жил, а трава там росла вялая и все время прижималась к земле. Жилые дома находились примерно в двух километрах от пустоши. Здесь, вне зависимости от того, какая была погода – солнечная или же шёл дождь, все время гулял и свистел ветер, потому что место было открытое.

Именно этой ночью слышались здесь самые разнообразные звуки: от стука железных тележек до стука металлопластика со стеклом… Всю ночь до утра здесь кипела работа: люди с бледными лицами носили туда-сюда материалы и продукты, и все что обычно продаётся в гипермаркетах и больших магазинах.

Никто не видел этого, этой ночной суеты. Люди эти говорили о странных вещах и при свете луны было видно, как у них менялся цвет глаз и как они становились непохожими на людей…

Наутро, на Богом забытой пустоши было полным-полно народа: оставалось только удивляться, как за одну ночь вырос гипермаркет. Вся площадь была заасфальтирована, а перед строением появились автостоянка и остановка. Людей то и дело привозили на белых маршрутных такси другие люди с бледными лицами, а проезд был бесплатным. Люди спокойно парковались на автостоянке, и из гипермаркета выходили с полными пакетами товаров.

«Мне было тогда девять. Родители завели машину, взяли и поехали туда.

Работали там люди с белыми лицами и прозрачными глазами, а родители как будто не замечали этого. Я же слонялся по магазину и тайком рассматривал этих странных людей. Но, оказалось, что и они незаметно следили за мной. Я был ребёнком, многого не замечал. Но кое-что даже мне показалось странным. Ни один сотрудник не выходил из гипермаркета днём, а водители не покидали «маршрутки». Бесчисленное количество товаров, бесплатный транспорт, отличные цены и обслуживание – все это привлекало сотни людей в гипермаркет «Пир» и заставляло оставлять их там тысячи рублей. Все это могло длиться вечность, но произошло оно событие, которое, даже вспоминая сейчас, в свои семьдесят два, я не перестаю содрогаться всем телом и каждая моя жилка помнит это.

Приближался день Нового Года. Было тридцать первое декабря, и, как сейчас помню, – шёл лёгкий, белый рыхлый снег, который совсем не лепился. Как вы знаете, на Новый Год – как назло – либо вообще снег не выпадает, либо тает сразу же. А тут – на тебе. Такой прекрасный снег. Словно это было какое-то предзнаменование…

Родители что-то замаялись совсем, мама с готовкой, отец – на работе. Ну и чего-то им там не хватало, сели в машину и собрались ехать в «Пир», глядя на ночь. Было шесть часов вечера, но на улице уже – темнота. Они хотели меня дома оставить, а я нюни распустил… мол, боюсь один. Уговорил. Взяли меня. Лучше б я дома остался…

Приехали в гипермаркет. Народу – не пройти. В пробке ещё до этого стояли, у отца машина ещё около получаса не заводилась. Предупреждение, будто кто-то не пускал нас туда…

Родители пошли внутрь, я за ними, но вскоре потерял их из виду. Да и немудрено – столько людей было, что и себя не видно. И телефона у меня тогда ещё не было. Да-а.. – прохрипел старик и потёр руки от холода. Потом сунул их в карманы и втянул голову в плечи – час проходит, два, три… Наконец вижу их: идут довольные мне навстречу с полной тележкой всякой всячины. Побежал к ним, обнял маму, отца… В последний раз. – прослезился рассказчик – Пошли мы к кассе. Вдруг – погас свет. Абсолютно везде. Наступила мёртвая тишина. Но длилась она всего ничего. Люди начали возмущённо переговариваться, обсуждать сотрудников гипермаркета. И вдруг это шумное бормотанье прорезал крик, просто вопль. Я прижался сильнее к матери. Я чувствовал, как сильно сжал моё плечо отец, как прижал к себе маму… Люди насторожились и затихли. Вновь крик. Доносится откуда-то с дальней кассы. Все как в ступоре. Никто не понимает, что происходит. Вскоре мои глаза привыкли к темноте и я увидел недалеко от себя впереди, стоящего немного поодаль у кассы, администратора в чёрном, который заложил руки за спину. Его глаза странно сверкали в темноте. Я съёжился, по моему телу пошли мурашки. Я увидел как какая-то толстая женщина подошла к администратору и громко сказала:

– Немедленно почините свет! Мне надо домой! Скоро куранты будут бить, а у меня стол не накрыт!

Её голос прозвенел в тишине и повис в воздухе. Все молчали. Мужчина… улыбнулся как-то зловеще…»

Все ясно увидели, как администратор внезапно схватил женщину и прокусил ей горло. На стоящих рядом с ними брызнула кровь, послышался визг.

«Я похолодел (и, наверное, побелел от страха). Я взглянул на родителей – они тоже видели, их глаза застыли на администраторе. Значит, мне это не показалось. Рука мамы стала холодной, как снег, что тогда шёл на улице».

Старик замолк, и как будто, задумался. Репортёры переглянулись.

– Ну? Что было дальше? – поторапливали они его.

Он ещё недолго помолчал и продолжил:

– Потом администратор убил визжащую девушку, на которую случайно попала кровь и ещё кого-то. Родители не могли двигаться от пережитого ужаса, но я вырвал свою руку из материнской и начал толкать их вглубь зала.

– Мамочка, папа, идём же, здесь должен быть запасной выход! – говорил я. Я их толкал, а они покорно шли. Тележку мы оставили: зачем она нам теперь? Я думал, что в глубине гипермаркета будет безопасней и я найду запасной выход. Но я ошибся».

Все началось с девочки лет шести, стоящей с остальными людьми, от которых ушёл мальчик с родителями. Она крикнула и побежала. Кто-то метнулся за ней. Девочка кричала так, что разрывалось сердце. От голоса, детского голоса, наполненного до краёв страхом. Именно с этого момента все вышли из ступора. Началась настоящая паника. Люди бросали свои тележки, кричали и бежали кто куда: кто прятался, кто бежал к выходу, кто-то вглубь гипермаркета, как девятилетний мальчик и его родители.

«И только сейчас я понял, сколько ИХ было в просторных холодных залах. Да, они выключили обогрев, было холодно как на улице. Я не знал, сколько было времени. Все моё тело тряслось от страха, как от лихорадки. Мои пальцы побелели и стали ледяными. В ушах стоял шум, крики, предсмертные стоны, терпкий запах крови… – глухо произнёс старик. Голос его оборвался и он надолго затих. Репортёры забеспокоились о том, что очевидец, возможно, умер, возраст же… Но вскоре он продолжил. Так тихо, что им пришлось подойти ближе, чтоб расслышать его дребезжащий голос – Но я не закрывал глаза. Я открыл их как можно шире чтоб не пропустить ничего. Чтобы все видеть. Я шёл вперёд, упорно двигая родителей. Я взял мамину руку своей ледяной левой рукой, а руку отца – такой же холодной своей правой. Так мы шли… Шли среди этого хаоса, все вглубь и вглубь… Я надеялся… – голос старика задрожал – Я надеялся… Что выведу их. – он заплакал. Это были слезы не старика, а девятилетнего мальчика. Спустя некоторое время, совладав с собой, старик продолжил – Я ошибся… Их было очень много. Я слился с этой орущей толпой, я не чувствовал себя. Выхода нигде не было. Я очень долго искал, и не отпускал маму и отца. Ни на шаг. Я боялся… Боялся, что потеряю их. И это… Все же произошло…

У меня быстрее забилось сердце, когда я увидел какую-то служебную дверь. Но чтобы дёрнуть ручку, мне пришлось отпустить их… Вы понимаете? Я отпустил их! Навсегда. – старик подавил плач глухим вздохом. – Я дёрнул ручку – дверь подалась, открылась, и… мне в нос и глаза ударил свежий морозный воздух. Снег больше не падал. Я с радостью обернулся, но… Я увидел ЕГО. Он прокусил шею моей матери. Отец замахнулся на него, но вампир сломал ему шею, и отец умер в судорогах. Глаза вампира кровожадно сверкали, но он не видел меня. Это я потом узнал, что они по запаху ищут жертв, а тогда я не знал. Он же не видел меня, и не чувствовал потому, что мой запах заглушил порыв ветра и запах морозной ночи. Когда этот демон убежал, я медленно подошёл к родителям, со страхом, ужасом, жалостью… болью… смотря на них. Потом я, наконец, осознал, что случилось. Осознал, что я больше никогда их не увижу. – слезы закапали на землю. Он сквозь рыдания медленно продолжил – Никогда меня больше никто не обнимет, не приласкает, не разворошит мои волосы».