– Они ужинали в общей столовой?

– Да. «Страшный ужин» с отрезанными пальцами и червяками был накрыт к семи часам вечера.

– Где?

– Ты видел дверь в столовую – напротив елки, левее кухни.

– Кто же последний гость?

– О! Значительный человек! Евгений Аристархович Севрюков. Важная шишка.

– Севрюков…. Что-то знакомое. – Сощурил глаза Гирс.

– Наш местный богатенький Буратино. Владелец фирмы, двух домов, бильярд-клуба и очень белой яхты. – Хозяйка дома прошла на крошечную кухню, включила кран.

– Фирма «Севр»? – Щелкнул пальцами Даниил.

– Она самая. Крупная строительная фирма. Он даже зубочистки с собой носит особенные – с серебряным напылением. Монстр, а не гость….

– Он отдыхает один?

– Пока да.

– «Пока»? Он кого-то ждет?

– Не знаю, но…. – Лариса выключила на кухне кран, нажала на кнопку кофеварки. – Я так думаю, что он в предвкушении какого-то колоссального свидания.

– Ну не томи, докладывай, как следует. – Двинул бровью инспектор. – Почему ты так решила?

– А тут и дедукции никакой не надо! – Лариса загадочно улыбалась, стоя в дверях кухни. Она вытерла руки об передник, начала один за другим загибать пальцы. – За четыре дня до своего приезда он заказал двухместный номер, оплатил его, но сегодня днем появился один. Раз?

– Раз. – Согласился Гирс.

– После ужина он заказал в номер шампанское и два фужера. Два?

– Два.

– В течение дня и вечера он несколько раз спрашивал, не звонил ли ему кто-нибудь на телефон гостиницы. Три?

– Три.

– Примерно за два часа до вашего приезда ему курьером доставили букет роз. Огромный, перевязанный красной лентой букетище, который он сразу поставил в ведро рядом с балконом. Четыре?

– Ну, допустим, четыре….

– И он постоянно прихорашивается, заглядывает в зеркало, шутит с соседями. И он вылил на себя уже полпузыря одеколона. А это, друг мой, самый верный признак! Пять?

– Убедила. – Сдался Даниил. – У тебя есть соображения по поводу того, кого же он ждет?

– Понятия не имею.

– Он женат?

– Конечно! Очень много лет. Имеет взрослого сына, который, судя по сплетням, сам скоро женится на какой-то балерине.

– И он, семейный человек, приезжает сюда для встречи с другой женщиной? – Обомлела Марья.

– Маша, Маша! Радость наша! – Глубоко вздохнула Логинова. – В жизни и не такое бывает! Даже представить себе боюсь, что это будет за красотка! И вот еще вопрос – сможет ли она добраться до «Черного дома»? Снег не прекращается. Такси может и не проехать.

– Представляю, как расстроится ваш Севрюков. – Маша даже за голову схватилась от этой мысли. – Представляете – ждет, ждет человек! Цветы, шампанское, одеколон…. Номер заказал аж за четыре дня. А она не приедет! Так же и умереть с горя можно.

– Тьфу-тьфу…. – Лариса стукнула кулаком по двери, обернулась на звякнувшую кофеварку. – Не надо мне никаких «с горя». В моем доме все всегда счастливы и веселы!

– Значит, этот самый Севрюков ужинал с молодыми людьми на первом этаже?

– Да. – Логинова поставила на стол дымящийся кофейник. – И, уверяю вас, прекрасно провел время.

– Откуда ты знаешь? Ты же с нами была!

– Оля и Поля следили за ужином, в нужное время включали «шорохи в углах» и «стоны под столом». Есть еще светящаяся отрезанная голова в кастрюле, но у нее перегорели лампочки в глазах. Так что сегодня пришлось обойтись без нее. Девочки сказали мне, что ужин прошел прекрасно! Сначала за столом шутил только Севрюков, а Звездочет и Белочка сидели, будто кол проглотили, все роняли на колени и вздрагивали от каждого стука. Но через десять минут к ним присоединилась Анна Мотор со своим спортсменом, и вот тут уж началось настоящее веселье. Отличные гости! Бутылка отменного коньяку и три красного полусладкого «Яда Страсти»! Сказка, а не ужин….

– И все же. – Тихо проговорила Глаша. – Когда же должна приехать таинственная незнакомка, которую так ждет этот герой – любовник?

– Меня больше волнует, как я буду впускать ее в дом. – Уныло призналась Лариса. – Еще кофе?

– С удовольствием. – Кивнул Даниил, но чашку не подал. – Предлагаю выпить кофе в твоей столовой. Очень уж мне хочется поглядеть на отрезанную голову в кастрюле. Пусть даже без светящихся глаз.

– Аа-аа-а! Данечка! – Расхохотавшись, погрозила ему пальцем Логинова. – И тебе не чуждо ничто человеческое?! Я так и знала, что тебе здесь понравится!!! Конечно, пойдемте в столовую, я вам все покажу!

Маша с радостью вскочила из-за стола, но тут же поймала Глафиру за руку:

– Не отходи от меня! Я буду бояться!

В большой столовой было темно и жутко. Центральное место напротив двери занимал высокий узкий камин, над которым тускло светилось старое овальное зеркало. На черных лаковых стенах мерцали оплывающие свечи, вставленные в черные же чугунные бра-подсвечники. В этом неясном свете картины, развешанные по всей комнате, смотрелись совершенно реалистично, страшно. Поясные портреты скелетов отсвечивали белилами и блеклой позолотой. Маша подошла к одному из них всмотрелась в изображение. На полотне скелет Прекрасной дамы, затянутый в синий атлас и белый мех, держал в костлявых пальцах, унизанных перстнями, кубок с вином. Белый череп украшала высокая прическа из уложенной спиралью черной длинной косы. Переливались и искрили драгоценности, надетые на провалившуюся грудь и белый лоб дамы, браслеты скатились на запястье до самого рукава, безжизненно свесились вниз. Картина называлась «За любовь». И было непонятно, виноват ли был тусклый свет в том, что череп давно умершей прелестницы совершенно откровенно улыбался гостям….

Вдоль дальней стены у окна, из темноты проступали очертания крупных деревянных фигур, склонившихся перед небольшими яслями, наполненными настоящим, ароматно пахнущим сеном. Рождественский вертеп был удивительно хорош!

– Это и есть те самые статуэтки, что ты купила у местного умельца? – Спросила Глаша, подходя ближе.

– Да. Нравятся? – Улыбнулась Логинова.

– Нравятся. – Глафира присела на край толстого ковра, всмотрелась в неподвижные фигуры. Это были Иосиф и Мария, с нежностью и радостью глядящие на новорожденного мальчика, лежащего в яслях. Лица их были вырезаны из дерева с большой душой, позы были преисполнены торжества. – Я и не знала, что в Скучном есть такие рукодельники.

– Ууу! – Протянула Лариса. – Что хочешь, сделают, и недорого!

Даниил тоже ненадолго подошел к вертепу, потом осмотрел стол, стоящий в центре комнаты, большой буфет, на полках которого была выставлена отливающая серебрением посуда. Хозяйка дома поставила в центр натертой до блеска столешницы свою керосиновую лампу, цокнула языком:

– Блеск!

Тут внимание дотошного полицейского привлек крошечный желтый огонек, ровно горящий в углу столовой. Гирс подошел ближе, усмехнулся.

– Чей же это телефон?

– Мой. – С досадой ответила Лариса, быстро подошла к комоду, выдернула шнур зарядного устройства из розетки.

– Как же ты его включила? Во всем доме уже полчаса нет электричества! – Вкрадчивым голосом поинтересовался Гирс. – Все твои фокусы, Логинова?

– Тише! – Схватила его за руку Лариса, с опаской оглянулась на дверь. – Тише! Тс! Не учи меня вести бизнес!

– Так значит, с электроснабжением все в твоем доме в порядке?

– Конечно! – Логинова возмущенно поправила прическу, спрятала телефон в декольте. – У нас прямая линия с фабрики! Какие могут быть проблемы!

– Зачем же ты тогда голову морочишь клиентам?

– Чтобы эти самые клиенты в телевизор не пялились, в ноутбуках своих не сидели, уткнувшись носами! А, кроме того, ты пойми! Когда света нет, а глаза скелета на стене свертятся – это же в два раза страшнее!

– Ну, ты и авантюристка… – только и смог ответить на это Даниил.

– Да! Это ты еще и половины не знаешь! – Логинова снова поправила прическу, довольно улыбнулась. – Не переживай, скоро будет светло.

– А здесь что…? – Спросила, было, Маша, но в эту секунду тишину дома прорезал истерический женский визг, мужской вопль и звук опрокидываемой посуды.