– Да, я дипломированный специалист, – улыбнулась я. – Робото-строительный институт за плечами.

– И хорошая практика после, – не удержался Спектр.

Мы с ним с самого начала не слишком ладили. Вернее, он безусловный красавец, и нравился мне до определенного момента. А потом… Потом стало понятно, зачем я на той военной базе. Только удалось переиграть Спектра, его руководство, и даже Айна. У меня получилось, но тогда об этом не думала. Хотела одного – спасти брата – и спасла.

– Да, – заявила я. – Потому и дерьма избежала.

– Ты в нем даже еще не была, куколка, – отозвался Спектр.

– Хватит, Цветик! – рявкнул Кольт, а Стас строго посмотрел на меня. – Ты набралась, и пора отправляться спать. Я провожу тебя.

М-да, дружок прав, я выпила лишнего. Поняла я это, когда с трудом встала и, повиснув на шее Кольта, шла в номер. Последнее, что запомнила перед тем, как провалиться в сон – вздох Кольта и его поцелуй в лоб.

Через узкий иллюминатор межпланетного экскурсионного корабля я смотрела на родную планету – Землю. Вокруг нее кружили мелкие катера и огромные межпланетные лайнеры дальнего следования. Ничего не изменилось и это радовало.

Поерзала в кресле, и оно подстроилось под мою позу. Мыслей никаких, только горький привкус сожаления. Пожалуй, нет, сожаление раздирает душу, а в моем случае тело раздирала тошнота. Все-таки это похмелье. Мне снова предстояло жить в узком мирке военных, который не понимала, а я не в лучшей форме.

Последние три дня перед отлетом, много времени проводила в барах, накачивая себя терпкими винами Илои. Так было проще соединить две реальности, в которых пришлось жить последние три месяца. И вот расплата.

– Вам принести что-нибудь?

Я обернулась и наткнулась взглядом на хорошенькую блондинку в одежде стюардессы дальних рейсов.

– Энергетической воды, пожалуйста, – кивнула я в ответ.

– Минуточку…

Девушка вытащила из небольшого ящика на колесиках стеклянную бутылку и, открыв ее, протянула мне. Затем достала стакан, поставила на столик и с обворожительной миной пошла по проходу. Я повертела бутылку в руке и прислонила ко лбу. От удовольствия прикрыла глаза, захотелось спать. Эрко-плед, скрученный в тонкий валик, и прикрепленный к боковине кресла, распрямился и укрыл меня. Сортфон вмонтированный в подлокотник, сообщил, что включена функция: «Домашнее тепло». Новые наниматели не поскупились на билет, и летела в отсеке высшей категории. До сегодняшнего дня такой роскоши позволить себе не могла. Но комфорт лишь немного способствовал уменьшению тошноты. Она не сдавалась, накатывая жесткими волнами.

– Вам плохо?

Вопрос адресовали мне, ведь произнесли его почти в самое ухо. Открывать глаза не хотелось, потому проигнорировала его.

– Позвать врача?

Дотошный какой! Спросил и отойди, нет ведь, продолжает! Следовало заорать на него, чтобы убрался и больше не приближался ко мне. Пришлось подавить эмоцию и взглянуть на доброго самаритянина. Им оказался молодой человек примерно моего возраста, возможно чуть старше. Голубые глаза, темные волосы, прямой нос и волевой подбородок. Вполне симпатичный малый. Только тонкие губы портили облик. Одет он был в белые брюки и голубую тунику. Что-то в молодом человеке показалось знакомым. Возможно, встречались в барах Илои.

– Нет, спасибо, – выдавила из себя улыбку.

Парень молчал и рассматривал меня. Не стала ему мешать, налила себе воды в стакан и отпила.

– Цветана? – заговорил парень, а я поперхнулась.

– Простите, мы знакомы?

– Цветана Романова, – хищно улыбнулся незнакомец.

Что-то не понравилось мне его проявление чувств. Безусловно, я сейчас не в том состоянии, чтобы объективно оценивать чужие эмоции, но даже в таком расположении духа меня насторожила злость, мелькнувшая в его взгляде.

– С кем имею честь разговаривать?

Неужели я отважилась на такую витиеватую фразу? Похоже, мои дела не так плохи, как казались. Я сделала еще глоток и, наконец, почувствовала облегчение. Энергетическая добавка в напитке начала действовать. Отлично, скоро приду в норму.

– Бари Сухарев. Мы вместе учились в интернате. «Утренняя звезда», помнишь?

Такое не забудешь. В памяти всплыла картинка распластанного на площадке возле школы тела мальчика. В тот последний день в приюте, Бари накинулся на меня. Мы подрались и я победила. Чуть позже Стас забрал меня из интерната, и о Бари слышать больше не приходилось. М-да, не скажу, что это самая приятная встреча с одноклассником.

– Привет, Бари, – кивнула я. – Как у тебя дела?

Меня мало интересовал Сухарев, и совсем не интересовало, как у него дела, но вежливость залог долголетия. Так мне Кольт всегда говорил. Он старше, значит, лучше знает.

– Понемногу, – улыбнулся приятель. – Ты как?

Пытаюсь выжить из последних сил, неужели не заметно? А скудоумные вопросы действуют, словно контрольный выстрел в голову. Стоп-стоп, Цветана! Так нельзя, нужно соблюдать формальности. Чтобы тем, кто их придумал, пусто было! Формула отторжения собеседника в моем случае проста: давняя антипатия, умноженная на похмелье. Но это не повод грубить парню. Вздохнула и, растянув губы в улыбке, произнесла:

– Неплохо.

Прошло больше десяти лет, а разнообразием тем наше с Бари общение по-прежнему не отличалось. Парень за эти годы не изменился, а я не настолько великодушна, чтобы продолжать глупые беседы.

– Бари, я с трудом переношу полеты и могу показаться невежливой… Извини, но хочу остаться одна.

– Да, конечно, прости.

Сухарев резво поднялся, и, улыбнувшись, пошел восвояси. В этот момент на табло появился знак «Пристегните ремни». Я выполнила команду и, допив воду, закрыла глаза. Посадка минут через сорок-пятьдесят, и я смогу немного вздремнуть.

Приземление проспала и вышла из салона последней. Спускаясь по трапу, я задержалась на пару минут, чтобы вдохнуть воздух родной планеты. Радовалась царившему на Земле летнему зною. Эх, жаль, что не удастся на какое-то время заглянуть в квартирку в рабочем районе, где жила с братом последние десять лет. Соскучилась по собственной кровати, запаху родного обиталища. Жаль…

– Вам помочь?

Стюардесса, чтоб ей лицо от улыбки перекосило, подобострастно заглянула мне в глаза. Все такие вежливые сегодня, заботливые, словно я член дипломатической миссии! Хотя, медаль за боевые заслуги, болтавшаяся на форменной куртке военного образца, могла внушить слабое почтение. Я, помотав головой, резво сбежала по ступеням и направилась к входу в терминал. Контроль прошла быстро и решила не брать летающую площадку для перевозки пассажиров, которую в космопортах называли крити, а пройтись.

– Могу подвезти, – услышала я сзади.

Ну, конечно, Сухарев. Крити он взял достаточно вместительный, а передвигался на нем один. Я остановилась, и посмотрела на парня.

– Тебе не кажется, что этот аппарат слишком большой для одного?

– Я рассчитывал, что ты не откажешься со мной полететь, – улыбнулся Сухарев.

– Откажусь, – вернула улыбку я и, развернувшись, зашагала в сторону выхода.

Пересекла зал и вошла в следующий. М-да, следовало найти, где перекусить. Желудок мгновенно отреагировал спазмом. Спешить мне особенно некуда, если не считать службу, а она уж точно без меня часик другой обойдется. В любом случае, в распоряжение Рея Шелка, моего нынешнего командира, должна поступить только к вечеру. Вспомнился среднего роста азиат с бегающими глазками и прилепленной улыбкой. Ладно, об этом позже, а сейчас – еда.

Ресторанов вдоль стен космопорта масса, но я не стала выбирать и завернула в ближайший. Народу внутри оказалось немного, что не могло не порадовать. Граждане в зале – все больше семейные пары. Расположилась возле окна. На поверхности стола появилось приветствие для гостя и меню заведения. Выбрала телятину с овощами и сладким соусом, брусничный сок. Откинулась на спинку кресла, осмотрелась. Вполне уютно для космопорта. Небольшие столики, стены в пастельных бежевых тонах, картины с изображенными на них планетами. Пристойно и лаконично. За прозрачной барной стойкой находился пожилой мужчина, с темным цветом кожи, карими глазами и пухлыми губами. Он проворно смешивал коктейль. Не знаю почему, но я решила, что именно этот господин хозяин ресторанчика. На вид простачок, а чтобы иметь бизнес в таком месте нужно заручиться серьезными связями в высших кругах.