– Давай, не тяни, – неожиданно с вызовом пролепетал тип.

– Ну, раз уж ты настаиваешь, – с наигранностью промолвил я и приблизился ртом в его шее, придерживая ее рукой.

Мои пальцы прочувствовали тепло человеческой кожи, от этого голод стал все сильнее. Одним движением я пришиб мужчину к стене и подвесил, чтобы было удобнее прогрызть шею.

– Не хочешь сказать последнее слово? – с издевкой поинтересовался я.

Тут же вспомнил кое о чем и залез в карман к жертве. На самом дне нащупав нечто холодное, я вытащил это из пиджак.

– Тебе это не нужно, – давясь от нехватки воздуха проговорил мужик.

Я сжал пальцы еще сильнее, сделав ему хуже, одновременно заталкивая вещицу в свой карман.

– А знаешь, мне плевать, я и сам хочу сдохнуть, – со злостью выкрикнул он.

Меня удивили слова мужчины, висящего на волоске от смерти. Другие, с кем мне довелось познакомиться, умоляли отпустить их, а этот… Но что бы он не имел в виду, я не остановлюсь ни за что.

На внутренней стороне ладони кожа тоньше, потому чувствительнее. Вампирский инстинкт уже срабатывает, и я ощущаю, как по венам этого человека бегут потоки крови. Они издают неповторимую симфонию звуков. Мой взгляд сосредоточился на сонной артерии.

– Давай уже покончим с этим, – взмолился дядька.

Я отвлекся и посмотрел ему в глаза. Мне внезапно очень захотелось причинить мужчине боль. Потому, я ослабил кисть руки, затем резко сжал и с силой пихнул его затылком в стену. Он тихонько вскрикнул от боли, ушибившись головой. Я ощутил запах крови, и мне надоело ждать. Большим пальцем я аккуратно отогнул голову человека и наклонился ближе, чтобы вдохнуть запах его кожи. «Аромат», конечно, аппетита не прибавляет, но я не привередлив. Недолго думая вцепился в шею жертвы, и стал взахлеб вытягивать из мужчины кровь. О, каким долгожданным был этот момент пару минут назад. Я с жадностью и усердием принялся глотать поступающую в рот жидкость. Дядька даже не попытался кричать.

Выпив свыше трех литров крови, я отпустил руку, и вытер ею перепачканный подбородок. Тело моего «кормильца» рухнуло на асфальт. Если я оставлю его здесь так, через сутки он уже сам поймает какого-нибудь бедолагу. Чтобы этого не допустить, я свернул покойнику шею. Вот так-то лучше, теперь он не встанет.

Я потер ладони друг о друга, и посмотрел на мертвое тело. У меня снова закололо в груди и по телу разлилось приятное тепло. Я упал на колени и опрокинул голову лицом вверх. Неприятное ощущение прекратилось, перед глазами открылось темно-синее небо, усыпанное стаями звезд. А куда подевалась луна? Почему я не наблюдаю ее? А вот и она: золотистый полумесяц среди своих младших, не менее ярких братьев. Я переместился с колен в сидячее положение и зафиксировал внимание на звездном небе. Люблю иногда полюбоваться этим пейзажем. Порой, представляю что луна, это моя мама, которая выходит иногда посмотреть все ли у меня в порядке. За такие моменты готов отдать все.

Теперь мне стало по-настоящему хорошо, и кажется, могу совершить «опоясывающую» пробежку вокруг планеты. Но для подвигов не подходящее время, нужно спрятать труп. Немного подумав, в голову пришло окончательное решение отправить тело на дно карьера.

На машине, в багажнике, я привез труп к воде. Там же, где всю дорогу находился мертвый мужчина, отрыл веревку. Убедившись в ее прочности, обмотал одним ее краем здоровенный булыжник (таких на каждом шагу полно), другой привязал к шее покойника. Благодарен тому, кто выстроил у этого водоема пристань. Благодаря ей мне удалось забросить труп, пусть не в середину, но подальше от берега. Гигантский камень звучно плюхнулся в воду и потянул за собой посиневшего покойника. Я иронично улыбнулся и помахал на прощание рукой. Как-никак, данный тип составил мне сегодня не плохую компанию, «подзарядил мою батарею». Спасибо ему!

Постояв немного на краю пристани, я вернулся к машине. Ура! Теперь можно отправляться домой.

Вышло так, что я вернулся домой в два часа ночи. В гостиной встретил свою сестру Кристину. Она как обычно просиживает диван читая книгу.

Я облокотился о дверной проем с улыбкой глядя на сестренку. Кристина пока меня не видит, не слышит, и я безнаказанно наблюдаю за этой прелестной картиной: девочка – умница заучивает очередную «простенькую» книженцию, толщиной в пол десятка сантиметров. За душу берет невольно чувство умиления. А ведь я вампир, и радоваться должен только при виде крови, и убивая. Глупый стереотип, не правда ли!?

Так не хочется прерывать эту гармонию, не хочется подымать шум разговорами. Я вижу сестру и вновь и вновь прокручиваю в голове кадры прошедшей жизни, что становится тепло внутри.

Всего двадцать лет мы наслаждались прекрасной человеческой жизнью, без крови и убийств. Но потом, в один момент, в тот самый роковой, поздний вечер изменилась не просто наша жизнь, а способ существования, изменились мы. И на одной волне с этим событием, произошло еще одно, не менее ужасное для нас с Кристиной: умерли наши родители. Про отца я могу сказать точно, но мама, она просто исчезла, и с тех пор ее ни кто не видел, она ни с кем не созванивалась, и мы не могли связаться с ней. Оставалось только думать, что она мертва, как бы тяжело это ни было переносить. Ведь родители для нас с сестрой были самыми святыми и дорогими людьми. Они обеспечили мне и Кристине счастливое, светлое детство. Они проводили с нами свободные часы своего времени. Помню как мы с отцом и с нашим любимым псом Элви, всеобщим любимчиком, главным членом семьи, играли в перетягивание каната. Была еще одна игра, от которой был без ума наш пес. Я мог забросить палку в такую даль, что Элви убегал и не возвращался на протяжении десяти минут. Но все равно собака находила и приносила ее обратно. Радостное было то время. У нас была образцовая советская семья. Нам некогда было жить мечтами и фантазиями, все происходило «здесь и сейчас». Было весело.

Если бы я только знал кто, если бы я мог найти тех мерзавцев, по вине которых лишился родителей, то их настигла самая страшная участь, о которой они даже не мыслили. Но прошло столько лет, и искать убийц равносильно тому, что искать иголку в стоге сена. Мы с Кристиной тоскуем по родителям. Не смотря на прошлое, из радужного превратившееся в очерненное и окровавленное, у меня есть еще то, ради чего пока хочется задержаться в этом мире. Кристина – единственный родной и близкий человек, оставшийся у меня. Пока она не утратит силы и вкус к жизни, я не перестану существовать.

Сейчас Кристина выглядит так же как и в «последний» день. Девушке было двадцать лет когда ее укусил вампир. Но ни кто не знает что ей уже пятьдесят (я все еще остаюсь старше ее всего на два года). Она – вечная книгочейка. Но не смотря на синдром «девочки отличницы», Кристина выглядит потрясающе, да и выглядела всегда (в обычном представлении так называемые девочки – ботаники выглядят совсем по-другому). Моя сестра сама по себе привлекательная девушка, с врожденной худобой, при этом не лишена стройности. С ее макушки свисают длинные, рыжие волосы, иногда превращающиеся в какую-нибудь миленькую прическу. Бледноватое, симпатичное лицо с румяными щечками украшают большие, карие глаза, всегда добрые, выражающие разнообразные эмоции.

Своей сестры я старше на два незаметных года. Будучи мальчишкой, я всегда был сорванцом с испачканной мордашкой и разбитыми коленками. Меня поощряли за смелость и способность постоять за Кристину. Родители постоянно говорили, что мы с сестрой очень похожи, и сейчас мы задаемся вопросом «чем?». Сравнивая с фотографиями прошлых лет, я думаю, что основные черты мне достались от матери, в моем распоряжении ее худое строение лица и высокие скулы, плюс к этому глаза. Во всем остальном я такой, какой есть. Какой я помню свою маму, она всегда была очень красивой. Темно русые волосы я получил от отца. Только он носил уж слишком короткую стрижку, моя мода – «Гранж», с выбритыми висками. Но это не все, ведь темные густые брови над моими голубыми глазами тоже его «подарок». Белым цветом кожа лица обзавелась, как только я стал «ненавидеть солнце». Ростом я выше своей сестры на десять сантиметров, но это не заметная разница, если вспомнить что мама была выше папы примерно настолько же. При своем худом телосложении я никогда не был хилым. Напротив, в ранние годы труд «вылепил» из меня настоящего мужчину, а любовь к физкультуре закрепила эффект. Защитник – мой главный статус с ранних лет. Сначала я дрался с обидчиками Кристины, затем, под мою охрану попала Люба. В восемнадцать лет я встретил подругу сердца, которая носила это красивое имя. Мы были ровесниками и встречались два года, даже планировали пожениться. То, что я чувствовал к ней не передать простыми словами, проще почувствовать за меня. Люба была моей первой и настоящей любовью, она заставляла мое сердце биться от волнения, и радоваться при каждой встрече. Когда нам стукнуло по двадцать, счастью пришел конец, как говориться. Эта история давняя, и как-нибудь я ее расскажу, может быть.