– Если прошлое не имеет никакой важности, зачем ты хранишь амулет из кости своего древнего предка? – как-то, еще будучи подростком, возмутился Эндрю. – Или нашу родовую книгу? Зачем? Это же прошлое! – эмоции тогда переполняли его.

Но Альенна слушала сына со спокойствием и интересом.

– Пока ты думаешь о «здесь и сейчас», никакого «здесь» и «сейчас» уже нет. Даже если стоишь на одном и том же месте и кажется, что за пределы «здесь» не вышел, Земля уже поменяла свое положение относительно Солнца, поэтому твое «здесь» превратилось в «там». И твое «сейчас» превратилось в прошлое. Поэтому прошлое – это единственное, что у нас действительно есть. Будущее – это то, что у нас действительно будет. А «здесь и сейчас» – это то, чего нет, то, что не может существовать. Каждая новая секунда – это будущее, до того момента, пока стрелка часов не сместилась на одно деление. А как только она сделала это – будущее стало прошлым. Где же тут «здесь»? И где «сейчас»?

– Ты еще слишком буквально все воспринимаешь, – сказала тогда мать и, не вдаваясь в какие-либо объяснения, ушла на вечернюю медитацию к старой разлогой яблоне.

«Когда она медитирует, то, наверняка, уверена, что находится в своем „здесь и сейчас“, – подумал Эндрю. – Но я ни за что не поверю, что в ее голове не проносятся образы из прошлого или мысли о будущем».

Сам он пробовал медитировать вместе с родителями, но у него ничего не получалось. Отец говорил, что нужно научиться останавливать поток мыслей.

– Но как? – удивлялся Эндрю. – Я же не могу отключить свой мозг? Даже во сне он продолжает работу по созданию и трансляции разнообразных кадров и целых кинолент.

Парень пробовал более простые способы медитации, например, когда повторяешь слово «ом», на котором концентрируешь все свое внимание. Но от такой практики его неумолимо клонило в сон. В конце концов Эндрю решил оставить это занятие родителям.

«Всем нужно во что-то верить, – сказал он себе. – Вот только я бы с удовольствием поверил в кое-что более динамичное».

Лишь через несколько лет после того, в Швейцарии, Эндрю осознал, как полезно слушать мир. И как ценно бывает подслушанное. Когда он приехал учиться в страну самых дорогих часов, переполненных банков и лучших шоколадных традиций, ему достался очень интересный сосед по комнате. Марк был на год старше его, у него за плечами уже остался курс обучения. По его словам, родители «запихнули» его в Швейцарию, чтобы он не портил их репутацию добропорядочных флоридских «ричи». А Марк всего-то пытался приукрасить размеренную однообразную жизнь на солнечном полуострове милыми эксцентричными выходками. К примеру, устроил танцы в купальниках на автостоянке. Ну подумаешь, двадцать человек танцевали на крышах машин и кое-где (совершенно без злого умысла!) разбили пару стекол. Будь это в первый раз, родители бы еще могли закрыть глаза, но для Марка, тогда еще школьника, подобные происшествия давно стали закономерностью. Через четыре месяца он закончил школу и был сослан в Швейцарию.

– Но, это самая лучшая ссылка из всех когда-либо существовавших, – весело сказал он Эндрю по завершению своей истории. – Будь уверен, со мной ты скучать не будешь.

Об этом можно было уже и не уведомлять.

– Да и по тебе видно, что ты не ботан какой-нибудь, – он хлопнул Эндрю по плечу. – Не то, что мой бывший сосед. Какое счастье, что он уже выпустился, – Марк посмотрел в окно на благодатную синеву неба так, что могло показаться, будто он воздает хвалу богу. Вот только трудно было заподозрить в нем религиозного человека.

Через пару секунд безмолвного созерцания, он круто повернулся на пятках и с воодушевлением, которое, казалось, еще больше прибавилось в нем, сказал:

– Я покажу тебе все радости местной жизни

Эндрю подумал тогда о двух вещах: во-первых, его вполне можно было бы назвать ботаном, пусть внешне он таким не казался, но по баллам его не превзошел никто из одноклассников; во-вторых, что «радости жизни» для его соседа представляют собой ничто иное, как закрытые клубы с кучей полуголых девочек и дорогой выпивки.

И, конечно же, он ни разу не удивился, когда в тот же вечер Марк позвал его на закрытую вечеринку.

– Пойдем, буду знакомить тебя с местной публикой! – в его глазах сверкало предвкушение бурной ночи. – Ты не представляешь, как хороши здесь девчоночки! Их ссылают сюда, подобно нам, из самых разных уголков мира. И, сам понимаешь, не за добропорядочность и примерное поведение, – лукавая улыбка еще ярче прежнего озарила его лицо.

Эндрю в Швейцарию никто не ссылал. Напротив, он ещё со средней школы мечтал поступить в университет, который для Марка был просто ссылкой. Рано задавшись вопросом о выборе жизненного пути после школы, Эндрю читал множество биографий известных личностей и пытался понять, как же они достигли успеха. Он узнал, что некоторые из людей, которые восхищали его, учились в свое время именно в этом швейцарском университете. А один из них – профессор Клердер – даже остался там преподавать. Ради одной только встречи с ним, даже не просто встречи, а лекций у него, Эндрю сделал все возможное, чтобы оказаться там, где оказался.

В школьные годы он не тратил время на охоту за девушками и спортивные игры. Чтобы поддерживать тело в хорошей форме, ему хватало тренировок с отцом. Что же касалось девушек – да, с ними все было не очень-то просто. Эндрю приходилось получать и трогательные, правда, не слишком рифмованные стихи с признаниями в любви, и многочисленные смс-ки тайных и явных поклонниц, одна девушка даже набралась храбрости (глупости?) сказать ему о своих чувствах в глаза. С этой было сложнее всего – такое не проигнорируешь и не сошлешься на любимую отговорку: «извини, мое сердце уже занято». Обстоятельства осложнялись еще и тем фактом, что Алла, та самая храбрая влюбленная, была его одноклассницей. И в десятом классе, именно когда ее накрыла волна нежных чувств, они сидели за одной партой (за рассадкой учеников строго следила их классная руководительница, женщина советской закалки). Поэтому Эндрю оказался просто прижат к стенке и в буквальном (краснея до корней волос, Алла выдала ему свое признание в узком коридоре между актовым залом и столовой) и в переносном смысле. Ему нравилась эта девушка, симпатичная, уже вполне сформировавшаяся, и не глупая в придачу. Но таких было полным полно вокруг. И нравилась она Эндрю ни чуть не больше всех остальных, подобных ей, девушек. Тем не менее, парень понимал, что его отказ (и не важно, в насколько мягкой форме он прозвучит) приведет к катастрофе. Алла прекрасно знала, что у него никого не было. Собственно, это подозревали и все другие девушки, которые вздыхали по Эндрю. Но если те, другие, не могли этот факт ни подтвердить, ни опровергнуть, то Алла могла – парень был у нее на виду каждый день, она слышала все его разговоры с друзьями, она жила в соседнем доме с Росом, поэтому из школы всегда шла с тремя самыми эффектными парнями Вишневой улицы. Эндрю знал, что их и так подозревают в тайных отношениях, поэтому подумал – почему бы не подкрепить миф фактами. Собственно говоря, в таком случае он ничего не терял. Больше того, так хоть все другие девчонки немного бы угомонились.

Эндрю решил быть честным с девушкой и сказал ей, что она ему нравится, но это едва ли похоже на любовь. И что отношения их продляться в лучшем случае до окончания школы, после чего он отправится в Швейцарию. Но Алла была столь целеустремленной, словно решался вопрос жизни и смерти, и приняла все условия.

Они играли свой красивый спектакль два года, до самого выпускного и, когда пришло время расставаться, сделали это мирно, с пониманием того, что их пути навсегда расходятся. Эти двое вместе выучили и отпрактиковали до безупречности все, что пригодится им во взрослой жизни с теми, кто станет для них новыми спутниками. Да, они были и напарниками по всем школьным проектам, и друзьями, и, уже под конец выпускного класса, любовниками, и предметом обсуждения чуть ли не всех школьников, да и учителей тоже.