– Что-то лицо у тебя мертвое. Ты в норме? – вдруг спросил неожиданно Зубов.

– Все нормально, – ответил Печников и, помолчав, добавил: – Давай отойдем. Девушки, посидите, пожалуйста, минуту без нас. – Подруги одобрительно кивнули, и друзья отошли к дверям, через которые вошли в ресторан. – Когда я уходил от вас, то мне позвонила Машка и напомнила, что мы обещали теще приехать сегодня на дачу – у той завтра день рождения, – соврал Печников и посмотрел озабоченно в сторону от друга.

– Ну как ты поедешь за рулем, если ты столько пива выпил?! Девахи сто процентов наши, а ты уходишь! Завтра выспишься и поедешь к своей родимой теще, – попытался уговорить компаньона Зубов. – Почему ты мобилу не выключил?! – удивленно спросил Зубов, но немедленно с сожалением понял, что вопрос его уже не имеет смысла и что переубедить друга, наверное, не удастся.

– За рулем поедет Машка, а я с сыном позади… Телефон по забывчивости не успел выключить. Но теперь ничего не изменишь. Я обещал жене, что в течение часа буду дома.

– Ну что ты за ходок?! Только сняли подружек – и ты тут же домой к жене и теще, – укоризненно и раздраженно сказал Зубов и, махнув рукой с обидой на Печникова, раздосадованный пошел обратно к столу.

– Постой! – окрикнул Виталий товарища. – Я выйду позвонить жене и потом вернусь. – Печникову не хотелось портить отношения с единственным человеком в офисе, с которым он мог поговорить и сходить выпить пива после работы. Но главное, с Зубовым всегда можно было поохотиться на желанных женщин. Вдвоем флирт всегда веселее.

– Давай! Иди, звони и выключи потом телефон, как я! Мы тебя ждем! – повеселев, почти выкрикнул Зубов.

Печников вышел из ресторана и направился к тому месту, где сбил с ног гея. «Нужно отойти на более дальнее расстояние. Вдруг я выгляну опять из-за угла, а меня тут же тепленького возьмут. Какой-нибудь сердобольный очевидец скажет: это тот парень, который убил несчастного! Почему убил?.. Почему я сказал, что убил? Господи!» – подумал Виталий и пошел, огибая кругом дом, около которого ударил несчастную жертву. Через несколько минут Печников вышел вновь на широкую улицу. Теперь, примерно, в ста метрах от злополучного места Печников смог разглядеть, что человек, которого он стукнул, продолжал лежать на тротуаре, а около него стояло несколько прохожих. Прохожие о чем-то говорили с милиционерами, что вышли на глазах Виталия из служебной машины. Идущие по тротуару прохожие мешали Печникову хорошо видеть. Отойдя дальше, Виталий по пешеходному переходу вышел на противоположную сторону улицы. Сердце у Виталия стучало с такой силой, что, казалось, мимо идущие люди слышат эти гулкие удары в его груди. Подойдя очень близко, Печников заметил, что подъехала неотложка с проблесковыми маячками, из которой вышли врач с помощником. Врач склонился над лежащим на асфальте человеком, ощупал его в районе головы. Через минуту медики встали во весь рост и заговорили о чем-то с милиционерами. Постояв еще немного, санитар и шофер вынесли из машины носилки, и погрузили пострадавшего в салон. Врач уселся туда же, и опять с включенными маячками, но теперь и со звуковой сиреной, автомобиль быстро уехал. Милиционеры поговорили с толпой, затем тоже уселись в патрульную машину и поехали, но медленнее, чем неотложка. Вслед за служебными машинами разошлись и любопытные прохожие.

Тело Печникова бил озноб, а руки в карманах брюк дрожали. Ссутулившись, Виталий зашагал обратно в ресторан, чувствуя в душе неприятное несоответствие между тем, что он натворил и последствия чего он сейчас наблюдал, и тем, что идет, несмотря ни на что, веселиться с незнакомыми девицами. Это неприятно-щемящее чувство сейчас усиливалось еще и пониманием того, что дома его ждет любящая жена с маленьким сыном.

– Где ты так долго ходишь?! – спросил с наигранным возмущением Зубов. Несомненно, он был рад тому, что товарищ вернулся в компанию. По его раскрасневшемуся лицу и комично расширенным глазам было видно, что он сошелся с девицами, и никакое возмущение не могло скрыть его хорошего расположения духа. На столе стояла открытая бутылка «Asti Martini» с наполненными бокалами для игристого вина и широкая тарелка с сыром. Девушки, откинувшись на мягкие спинки стульев, курили тонкие сигареты.

– Я что-то продрог на улице и выпил бы лучше коньяка, – сказал Печников, стараясь оправдать озноб от проходящего страха. То, что страх уходил, радостно волновало Виталия и не давало ему вести себя спокойно. Не присаживаясь, Печников потер ладонь о ладонь и оглянулся, отыскивая официанта. – Я схожу к бару и закажу коньяка. Кто еще будет коньяк? – спросил он возбужденно, но Зубов и девицы наслаждались вином и отрицательно помотали головами. Подойдя к барной стойке, Виталий попросил сто грамм Hennessy. Ему налили, и он разом выпил. Тут же он вернулся к столу. Коньяк быстро начал благостно сказываться, и Печников с облегчением стал осознавать, что его неожиданный удар человека, вероятно, остался никем незамеченным. Теперь после коньяка страх Виталия за последствия начал казаться ему забавным. «Если его взяла „скорая“ и быстро увезла с мигалками, значит, он жив. Но зачем все же я ударил его?.. Никто не слышал, что он обозвал меня, а значит, я унижен был только в его глазах… Вполне возможно, что я никогда бы не встретил этого стильного пидора. Это все соблазн испытать на более слабом силу натренированного удара… Обида за оскорбление здесь ни при чём. Как все-таки я глуп в свои тридцать пять лет. Вернусь домой – уберу боксерский мешок. Какое-то запоздалое мальчишество…» – заключил мысленно Виталий и ободренный посмотрел на свою партнершу.

– Мы уж подумали вы не придете, молодой человек, – улыбнувшись, сказала игриво Наталья и отпила глоток прозрачного вина, чуть в стороне двумя пальцами другой руки удерживая дымящуюся сигарету.

– Если не приходить к таким ярким девушкам, как вы, то мужчине не остается достойного смысла жить. – Зубов ухмыльнулся на слова Печникова и сказал:

– Мой друг, можешь сахар не сыпать… Девушки на работе. С нас по десять тысяч до утра. Мы можем без церемоний, не медля, идти в номер. – Подруги спокойно смотрели на Печникова, словно речь шла не о них.

– Понял! Меня лишили любовного процесса… Со временем мне все больше и больше его стало не доставать. Хотел поухаживать, но где там… Красивые дурочки в Москве перевелись вовсе, – с наигранным огорчением сказал Виталий, и все заулыбались на его грустную откровенность.

– Тебе, наверное, не процесс нравится, а возможность сэкономить деньги. Бесплатно будешь свою Машу любить. Успокоил ее по телефону? – спросил Зубов.

– Да! Опять насочинял с три короба. Бедные жены… – убедительно и сочувственно соврал Печников. – Давайте не будем спешить и хотя бы потанцуем чуточку, раз уж мы здесь, а потом пойдем искать номер в этой гостинице.

– Это можно… – улыбнувшись снисходительно, сказала Наталья, зная из практики, что это больше свойственно мужчинам, которые редко пользуются услугами продажных женщин и потому часто хотят показать будто секс их интересует в последнюю очередь.

Два музыканта, как большинство неженатых людей, одетые в помятые рубахи на выпуск и давно нестиранные джинсы, заиграли мелодию медленного танца, и Печников с Натальей пошли к пустующему танцевальному пятачку. Зубов с Бэлой остались за столом.

– Я помню, раньше ухоженные молодые женщины работали только в ночных клубах, а прочие – на Тверской, – со знанием дела заметил Печников, чтобы не молчать. – Сейчас оказывается и в пивном баре можно встретить красивых дам. Видимо, жизнь меняется… – сказал Виталий партнерше в ухо, чувствуя сплошное от коленей до груди прикосновение ее упругого тела.

– Точнее сказать, жизнь меняет нас, – ответила Наташа, и Виталий, повернув голову вполоборота, заметил улыбку на ее ярко красных губах. – Если серьезно, то мы пришли в этот новый пивной бар не по работе, а из любопытства, но ваш товарищ оказался таким убедительным и настойчивым, что мы не устояли… – Наталья опять улыбнулась.