Я сделала вид, что тоже смеюсь. Подруга с неделю глумилась над дорогим для меня именем: подмигивая, она напевала его на все лады. Больше попыток я не предпринимала.

Так вот, когда мне шел пятнадцатый год, я решила вернуться в Индию. Честно сказать, – это был план, который появился практически сразу после возвращения. Я полагала, что в этом возрасте пора выйти замуж за любимого. Чувствуя, какое беспокойство и даже горе могу принести родным, я лицемерно оправдывала себя тем, что у меня обязательства перед Нандой и что он меня ждет.

На этот раз я тщательно подготовилась, спрятала в укромном месте одежду, чтобы переодеться, когда вернусь, надела яркое платье. Теперь мое путешествие приходилось на август. Я написала маме записку, что уезжаю с подругой к ней в гости. Что будет, если не вернусь? Я об этом не думала. Зайдя в нужный мне подъезд, я дрожащими руками взялась за дверную ручку, образовала крошечную щель и, трепеща, заглянула в нее. Передо мной возник лиловый цветок с длинным пестиком, по которому ползало насекомое – наверное, какая-то муха. Эта муха, как будто вспугнутая мной, взлетела, цветок заколыхался. Кадры поплыли дальше – и я видела только зелень и цветы. Затем все стало уменьшаться, и я увидела дом, в котором прожила тот странный месяц. Я его с трудом узнала, так как все пышно цвело. Тогда ведь был январь.

Я толком не знала, как мне оказаться там, как туда «впрыгнуть». В прошлый раз мне это удалось (туда и обратно) в результате толчка, поэтому я прыгнула вперед и упала на асфальт перед подъездом и так несколько раз. Я уже было отчаялась, но, наконец, резкий толчок направил меня в Индию. Все мои старания с внешним видом оказались тщетными: платье было грязным и в двух местах порвано. Кадры переместились – это происходило после каждого падения, и я оказалась во дворе у соседей. Прямо передо мной стоял баран, он заблеял, и тут же откуда-то из-под дома вылезла сонная собака и стала гулко лаять. Я быстро пошла по направлению к «своему» двору.

Из дома вышел выросший и повзрослевший Мукул – мой двоюродный брат, а затем выплыла тетя Джита с бельевым тазом на голове.

– Решми, девочка моя, ты вернулась? А кто тебя привез?

Я хлопала глазами, потому что решительно не знала, откуда я должна приехать.

Тетя Джита помрачнела:

– Ты что, снова сбежала?

– Нет, нет, – сказала я.

– Тебя привез Бабар? – не дожидаясь ответа, она с обидой сказала: – Что ж даже не зашел?

На этот раз мне мало кто был рад. Бабушка умерла, Падма после свадьбы уехала с мужем в другой штат, и тетя Джита ворчала, что с такой красотой девчонку родственники могли бы выдать замуж сами. Тут я подала голос и сказала, что у меня есть жених – учитель Нанда, и я выйду замуж только за него.

Тетя Джита удивленно вскинула глаза:

– Какой жених, Решми? У Нанды есть невеста.

Она назвала имя моей одноклассницы, которая была моя «подруга» – так она, по крайней мере, говорила.

Все поплыло перед моими глазами, и я истерически вскрикнула:

– Мне Падма говорила!

– Так это давно было! Ну да, договаривались, но тебя забрали родственники и должны были выдать замуж, да и Нанде выгоднее взять эту невесту.

– А как же любовь! – с визгом закричала я.

Я была уверена, что мой предполагаемый жених, так как он предназначен мне, любит меня так же, как я его.

Выбежав из дома, стукнувшись при этом о косяк, я побежала по знакомой дороге в школу. Я уже знала, что каникулы длятся с мая по июнь и учитель должен быть в школе. Я была как пьяная от горя, да и выглядела, наверное, так же: платье драное, лицо заплаканное. Я ворвалась в класс – там был другой учитель, который изумленно взглянул на меня.

– Где учитель Нанда? – выкрикнула я.

От растерянности незнакомый мне учитель сказал:

– Он уже ушел.

Я как фурия выбежала из школы, помчавшись по направлению к его дому.

Тропинка пролегала между рядом домов и хребтом холма, заросшего красивыми благоухающими цветами».

– Этот запах, – сказала Раиса Ивановна, вздохнув, – я помню до сих пор, он как будто поселился во мне.

«Когда я завернула за угол, я наткнулась на большую темно-рыжую корову, которая возлежала поперек дороги. К коровам здесь было почтительное отношение, их можно было встретить везде. Я обошла корову сзади, и мне пришлось пробираться по пыльной траве. В довершение всего корова, отмахиваясь от насекомого, концом хвоста хлестнула меня по щеке, оставив, как оказалось, грязный след.

Наконец, впереди я увидела знакомую фигуру, и ноги мои подкосились. Он был одет в белую курту (что-то наподобие длинной рубашки со стоячим воротом) и узкие белые штаны. Я робко окликнула его трижды, прежде чем он услышал, повернулся и удивленно посмотрел на меня. Я приблизилась к нему, медленно передвигая ватные ноги.

– Учитель Нанда, я вернулась, – сказала я.

Он явно меня не узнал, но в глазах появилось участие и жалость (вид мой был ужасен, тем более, что мое платье, хоть и яркое, не полностью соответствовало местным порядкам).

– Я вернулась, мы должны пожениться!

– Решми! – воскликнул он, узнав меня. – Что с тобой случилось?

Я стала ему говорить о том, что меня должны выдать за него замуж, но мой возлюбленный сказал, что его родители не пожелали видеть меня его женой. Во-первых, потому что не подхожу им по статусу – сирота, во-вторых, я странная девочка, может быть, пошла в свою мать. Поэтому, сказал Нанда, я должна вернуться домой, привести себя в порядок. Если нас увидят вместе, меня могут унизительно наказать, да и его тоже. Он погладил меня по голове, а я прижалась к его груди и замерла от горя и счастья. Он нежно отодвинул меня, вытер рукой мои слезы и развернул меня по направлению к дому.

Я хотела сразу отправиться домой, но посчитала, что должна привести себя в порядок. Подойдя к дому, я увидела Джиту, которая беспокойно оглядывалась и, увидев меня, сердито всплеснула руками. Раздев, она стала меня мыть, поливая водой из ведра. После этого она дала мне камиз (туника до колен, с разрезами по бокам), шальвары, оставшиеся от Падмы, а потом достала сандалии, украшенные блестками, и сказала, что дарит их мне.

Я поблагодарила тетю и попросила рассказать про мою мать (здешнюю). Джита долго отнекивалась, но потом, сказав, что я уже большая и скоро выйду замуж, поведала мне, что мой отец жив, у него другая семья, а нас с Падмой воспитывала бабушка (мать отца). А моя мать (Джита еще помялась), после того, как отец объявил, что разводится, бросилась с моста. Я в ужасе схватилась за щеки, но тетушка сказала, что ничего особенного в этом нет, потому что если муж уходит или выгоняет жену, то виновата она: плохо ухаживала за мужем или рожала девочек…

В этот день в наш дом пришел Нанда. Он почтительно попросил Джиту поговорить со мной, и она разрешила мне выйти. Нанда просил прощения за то, что женится на другой. Он не знал, что я влюблена в него – ведь когда шел разговор о браке, я была совсем юная. Я смотрела на него и видела, что он правда сожалеет, что я ему очень нравлюсь.

На память он подарил мне тику – украшение на лоб, очень красивое, из камней разного цвета, каждый в оправе в виде капли или лепестка. Посередине был лепесток с красным камнем, а внизу прикреплена подвеска из красного камня в виде груши. Когда он передавал ее мне, наши руки соприкоснулись».

– Может, вы мне не поверите, Лариса, но это мое единственное любовное приключение. Конечно, я потом пыталась дружить с мальчиками и даже целовалась. Когда мне было 30, ко мне пошло сватался сосед, собутыльник отца. Но все это не имело к любви никакого отношения. Цветы, их ароматы, Нанда в белых одеждах, его запах – как это было непереносимо прекрасно!

«В тот день я рано уснула, наплакавшись от горя и счастья, поэтому проснулась рано, еще было темно. Я лежала и думала, как сделать так, чтобы быть с любимым? Оставшись здесь, я рисковала быть выданной замуж за кого-нибудь другого. За учителя меня не выдадут, я это уже поняла, и он не будет бороться за это. Может, я ему и нравилась, но чтобы добиваться – нужно любить. Да и маму было жалко, и моего бедного отца-алкоголика тоже. Предложить ему бежать со мной? Но понравится ли ему Рая Ковалева?