© Майкл Стенли, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Огромный глаз, не переставая, смотрел на него. Точнее, в него, в душу, в разум. Он лежал спиной на земле, с раскинутыми в стороны руками и ногами, и не мог пошевелиться. Глаз вглядывался в него как в подопытного червя. Он был огромен. Да и размер невозможно было определить, он просто закрывал весь небосвод. От горизонта до горизонта простирались белые, светло-оранжевые, голубовато-серые линии. Они двигались то в одном направлении, то в другом. Часто навстречу друг другу, и на разных скоростях. А посередине – этот огромный песочно-оранжевый глаз, этот завораживающий вихрь, пронзающий насквозь его разум.

Иногда ему казалось, что он не лежит, а спиной приклеен к какой-то поверхности, и вот-вот сорвется. Упадет прямо в этот водоворот огромного глаза, у которого, вместо черного зрачка, одно целое песочно-оранжевое глазное яблоко, вращающееся на огромной скорости.

Он знал, что это сон, но не мог от него освободиться. Казалось, сон не оставлял его вот уже…

– Постой, как долго я в этом состоянии? – попробовал он открыть глаза, но тело не подчинилось ему. Не было сил даже пошевелиться. – Нужны силы, нужно чтоб кто-нибудь дотронулся, дал глоток силы. Эй, есть кто рядом? Дотроньтесь, разбудите меня, разбудите!!!

– Эй, есть кто рядом? Дотроньтесь, разбудите меня, разбудите! – нечеловеческий крик пронесся по палатам обители.

Молодой послушник вбежал в покои наставника, но тот уже встал и собирался выйти на крик.

– Учитель, он приходит в себя!

– Я слышу. Позови старшин, и идите со мной.

Звать никого не пришлось. Все стояли в коридоре. Послушник взглядом подозвал двоих старшин, стоявших у столба с изваянием змия, и они последовали за наставником.

– Давно он пришел в себя? – спросил наставник послушника.

– Не знаю. Как вы и велели, я стоял снаружи, у двери. А крик вы сами слышали.

– Никто не входил к нему?

– С того момента, что я стою у двери, нет. Сам я побоялся войти, и сразу побежал к вам.

Мужчину пастухи нашли в бессознательном состоянии две недели назад, и привезли в обитель. Сначала безуспешно пытались привести в сознание. Подробно его осмотрели – все было в порядке, никаких заметных повреждении. Но он не двигался, не отзывался, не подавал никаких других признаков жизни. Хотели покормить – то ложкой, то трубочкой из полого стебля тростника. Но глотательных рефлексов не было. В конце концов, решили его оставить в отдельной комнате и приставить послушников к двери. За это время, несколько раз в день наставник сам лично проверял здоровье неизвестного мужчины. К его удивлению, несмотря на отсутствие еды, состояние не ухудшалось, а наоборот, улучшалось. Но он решил пока никому об этом не говорить, и посмотреть, что будет дальше. И вот, они стоят у двери, а там внутри – незнакомец.

– Помогите, разбудите меня, разбудите! – еще раз послышался крик изнутри.

– Ладно, ты остаешься у двери, – сказал учитель послушнику. – Смотри, никого не впускай, и передай всем, чтобы сохраняли тишину. А вы двое, идите со мной, – обратился он к старшинам.

Они осторожно приоткрыли дверь. Огня не зажигали, чтобы не напугать незнакомца. Свет вечернего неба, струившийся через маленькое окно, достаточно освещал выложенную камнем комнату. Мужчина лежал на полу с раскинутыми в стороны руками и ногами, и дрожал в судорогах, как будто всеми силами старался освободиться от тяжести свалившегося на него груза.

– Разбудите, пожалуйста, дотроньтесь до меня! – на этот раз тихо, дрожащим голосом сказал лежавший на полу. Видно, почувствовал, что в комнату вошли.

– Учитель, может не стоит до него дотрагиваться? Наверняка он один из «неприкасаемых». Как может спящий человек просить о чем-нибудь? А если он не спит, и понимает, что происходит вокруг, как можно его еще будить? – шепотом сказал один из послушников.

Наставник с упреком посмотрел на него.

– Если он неприкасаемый, то это может стать большим опытом и испытанием для нас. А если он просто пострадавший, то ему стоит помочь из милосердия.

Он подошел к незнакомцу, присел рядом и, подождав секунды две, коснулся его плеча. Вздох облегчения вырвался из уст лежащего на полу мужчины. Он открыл глаза, дрожь прекратилась, дыхание стало ровным, и он посмотрел на наставника.

– Спасибо! Меня словно заковали в свинцовые оковы. Спасибо, что дотронулись.

– Не за что, – ответил учитель. – На то мы и здесь, чтобы помогать тем, кто нуждается в помощи.

– Давно я здесь?

– Смотря как посмотреть. Если просто по календарю, то две недели.

– Как я сюда попал?

– Пастухи нашли тебя в горах неподалеку и привезли к нам. Что было до того, мы не знаем. Я наставник этой обители – Магон. А как зовут тебя?

Незнакомец, казалось, хотел ответить, но промолчал. Он перевел удивленный взгляд с потолка на наставника, так и не проронив ни слова.

– Понятно, у тебя амнезия.

– Мне кажется, наоборот, в моей голове несколько имен и фамилий, вроде бы не связанных между собой. Но они все мои.

– Так выбери себе что-нибудь! Надо же тебя как-то называть, – улыбнулся Магон.

– Допустим, Мэт, – проговорил как будто про себя незнакомец.

– Ну, вот. Другое дело, Мэт! – ответил наставник, протягивая руку. – Теперь вставай! Как раз время ужина. Поужинаем, а после, так как ты долго спал, а у меня в последнее время бессонница, прогуляемся по аллее нашей обители, поговорим.

– Ладно, – согласился Мэт, вставая с пола.

По просьбе наставника все старались обращать как можно меньше внимания на нового человека. Мэт настолько был поглощен тысячами отрывочных воспоминаний, которые никак не состыковывались друг с другом, что не замечал редких взглядов, время от времени направляемых на него. Но в целом, в том, как проходил ужин, не было ничего необычного.

Пока наставник давал своим подопечным задания и советы на завтра, Мэт, закончив есть, тихим голосом поблагодарил всех и вышел во внутренний двор – прямоугольный, шагов 80 на 50, окруженный с трех сторон строениями обители. За спиной у Мэта было главное здание в два этажа, с обеих сторон от которого два одноэтажных крыла тянулись до самой балюстрады на противоположном конце сада. Но если правое крыло доходило до самой балюстрады, то левое прерывалось в десяти шагах от нее. Наверное, именно оттуда начиналась аллея, спускавшаяся по склону. Левое крыло здания скрывало ее, поэтому с того места, где стоял Мэт, не было видно ничего, кроме двух необычных стройных деревьев с уже опавшими листьями, стоявших по обеим сторонам от тропы. Двор, ухоженный и чистый, покрытый короткой, пожелтевшей травой, в нескольких местах пересекали тропинки.

Не дожидаясь наставника, Мэт медленным шагом пересек двор и подошел к балюстраде. Вид, открывавшийся отсюда, завораживал. За перилами резко уходил вниз, обрыв такой глубины, что перехватывало дыхание. Справа возвышалась гора, на относительно ровной части склона которой располагалась сама обитель. Горы с левой стороны, за ущельем, казались ниже обители. Ущелье начиналась где-то между этими низкими горами и предполагаемой аллеей, прямо под балюстрадой, затем чуть меняя направление, тянулось на запад, до самого горизонта, где и горы становились ниже, и ущелье расширялось, переходя в равнину.

Небо было черным, с явным синим оттенком. А звезды! Их было так много, что казалось, они могли освещать все вокруг и без луны, которая уже успела скрыться за высокой горой.

– Как тебе у нас нравится, Мэт? – раздался голос за спиной.

– Наставник! Все хорошо, и вид отсюда неописуемо красивый.

– Как Самочувствие? Тебе уже лучше?

– Вроде, да. Физически чувствую себя отлично, но…