Забегая вперед, скажу, его застрелили через неделю. Проникающее в голову.

Савва, Марина и Борек бесцельно дефилировали по ярмарке. Иногда пили разливное пиво.

– Медиум! Смотри, корешок! – привлек внимание к палатке с астральным рисунком Шутил. – Испытаем судьбу! – предложил он же, не догадываясь, что он ее уже испытывал.

Борек относился к подобному скептически. Марина была в восторге от перспективы покопаться в будущем.

Хиромантка оказалась так себе. Борьку за компанию нагадала неприятности, Шутилу безбедное будущее. Борьку по ладони предостерегла. «Цыганка с картами – дорога дальняя…».

– Вашему телу, наверняка, не приятны травмы? Я ведь угадала?!

Боря ухмыльнулся уголком рта.

– А также эти травмы вам не желательны, – бросила она заключающий весомый довесок.

«Ну, да, конечно, только ему, Борьку, травмы и ушибы противопоказаны. Остальных хоть лопатами изуродуй, хоть жопу на голову натяни, хоть бы что. Живи и радуйся. А вот Боре, блин, очень не желательно». Во, прогнулась. Борис бросил измятую купюру и побрел в сторону вывески «Пиво».

– Там хоть наебывают, так мне этого хочется.

– Зато я стану сказочно богат!

– Ага, станешь. Она тебя грузит, а ты хаваешь, это она станет на порядок состоятельнее.

– Ну, а я что?!

– Драчучу, – беззлобно подколол Боря. – Алеша! Кирзовые уши.

– Давай, давай, обо мне еще заговорят.

– Да кто бы сомневался.

* * *

– Ну, что двинули.

– Сейчас Чика подтянется.

– Может и я? – осторожно поинтересовался Шутил.

– Да ты, что Шут, не посрал, – обрубил Некрас.

– Ты, Серый, сама вежливость, – надулся Савка.

– Головой надо думать, за тебя базарить будем. Твой вопрос вообще еще не решенный.

– Ладно, поехали, – подвел черту пикировки Боря, увидев на горизонте Чику. – Святое дело, друга из беды выручать идем, – попытался он же разрядить накалившуюся обстановку.

– Нервы не в пизду, – согласился Некрас, втискиваясь в тесный для его габаритов салон шестерки.

– С Богом, пацаны.

Шутил выцветшим осенним взглядом пасмурно проводил удаляющуюся корму Жигулей. От чего-то он не особо верил в благоприятный исход безнадежного предприятия.

«Но пацаны сказали с Богом…».

Встреча была назначена за спортивным комплексом «Спартак». «Матч состоится в любую погоду». Тихое место, непроходное, максимально выгодное для бандитской стрелки.

– Сейчас покрошат нас в капусту на пирожки.

– И это не исключено, но в этом есть свой плюс.

– ?

– Мы не состаримся, – успокоил Макс.

Жулики прибыли на стрелу загодя. Двухцветный внедорожник «Форд-Бронко» перемаргнул дальним светом, когда шестерка с квартетом въехала на задний двор.

– Ну, что, пошли, покойнички, – подбодрил Боря, первым покинул теплый салон легковушки.

Все четверо подняли воротники. Порывистый ветер гонял колючую снежную крупу.

– Да уж, не манна небесная, – подметил Макс.

На встречу двигались трое с геометриями угловатых лиц, напрочь лишенных интеллекта. Глаза не отражали ничего. И это обстоятельство заставляло леденеть кровь в жилах восемнадцатилетних подростков. Но, главное, этого не обнаружить, а то сломают.

Следом шли Фока и сам Ренат Казанский, доселе ребята его не видели. Низкий татарин сухого телосложения с высушенным уркаганским лицом, взгляд с прищуром, законник не отводит его не на йоту. Это вообще характерная деталь людей подобной формации. Кисти рук вроде как чистые, хотя, кажется, что-то там синеет из-под манжета белоснежной сорочки. Та в свою очередь выглядывает из-под рукава серого, ладно пошитого пальто.

Авторитет потер костяшки рук, вскинул голову и молча предложил пацанам держать слово.

– Мы приехали, – начал Максим, – говорить за нашего друга.

– Вы, Кенты, не так давно от мамкиной сиськи оторвались, а уже с блатными на стрелку торопитесь. Но за это уважаю, измену лихо маскируете. Какие предложения, я не искал компромисса, вы попросили выслушать, – Кава говорил сухо и отрывисто.

– Он готов признать косяк, а мы в свою очередь, предлагаем вернуть убытки, понесенные вами, – продолжил Борек.

– Погоди, браток. О каком косяке ты здесь мне втираешь. Ты знаешь вообще, что есть косяк? Он попытался оскорбить вора, а это не прощается.

– Назови сумму, – холодно оборвал Боря.

– Борзый ты, но базаришь в тему. Я назову вам сумму послезавтра… с бухгалтером надо перепиздеть, – ухмыльнулся Кава.

Его поддержал Фока, у второго получилось это пародийно.

– Завтра, – продолжил урка, – ваш хуепутало пусть сайгачит в тот кабак, где офоршмачился, к двадцати часам. Будут люди, он публично извинится.

Макс согласно кивнул головой.

– Хули гривой машешь!

– Понял, – Максим еле сдерживал агрессию. Он трезво отдавал отчет происходящему и исходящему из его взрывных поступков.

– Есть еще кое-что, – Кава выдержал паузу, вставляя сигарету в изящный мундштук зековской работы, закурил и только после продолжил…

* * *

– Слушай, Маринка, это надо отметить.

– Савва, родной, мы так и сделаем, но давай все деньги завезем домой. С такой суммой…

– Все будет ровно. Конечно, сначала домой.

Деньги, полученные от Адила, Шутил прозорливо оставил дома, выщипнув из заработанного пресса сумму на «разгуляй».

– Народ для разврата собран?

– Собран!

– Тогда вперед! – и Савелий по-ленински проложил незримый путь движением руки вперед.

Гуляли долго и со знанием дела. Он дарил ей цветы и купал в шампанском. Им казалось, что вот именно такой и никакой больше должна быть жизнь, их жизнь. Ощущая себя, по меньшей мере, Бони и Клайдом, молодые люди хлопали дверями одного за другим ресторанов. Если жить, то только так. Как он, Савелий Смехов, мог раньше пить тухлый портвейн или порошковое выдыхающееся пиво. Это так глупо. Равно, как глупы строчки «недалекого» недоумка «писателя» Уксусова: «Над городом поблескивал шпиль адмиралтейства. Он увенчан фигурой ангела натуральной величины».

На утро они проснулись на одном одре, потные, счастливые и в обнимку. Выжатый как лимон, Савелий прохрипел:

– Вот так однажды мы умрем в один день.

– Но до того будем жить счастливо.

Было плоховато после ночного бардельеро, но не так, чтобы очень. Статус напитков сплошь благороден. Мартини, Шампусик со двора ее величества королевы Марго, быть может, и от «Клико». Кто его разберет, да еще в эти годы. Весь день провалялись как полено, смотрели тупо телевизор, иногда прерывались на занятие любовью.

Ближе к пяти Шутил неожиданно подскочил, оделся и исчез за шпоном входной двери. Вернулся скоро. Принес барский букет голландских роз, рассыпая их по постели, и пригласил Марину в ресторан.

– Ты там сделаешь мне предложение?

– Это отличная идея.

– Она принадлежит не тебе? – и Марина наигранно наморщила кончик своего носа.

Пока Савка принимал душ, на телефон Марине позвонили. Он слышал звонок, но сквозь струи воды. Отплевываясь и что-то мурлыкав себе под нос, он не отвел этому звонку никакой роли на подмостках театра собственной жизни.

– Савва, тебя! – пригласила юная хозяйка.

Наспех смахнув с себя влагу, Шутил укутался в махровое полотенце и прошлепал в зал, оставляя за собой трафареты мокрых ступней.

– Алло? – небрежно спросил он. Звонил Макс

– Ты чего, Савок, натворил?!

– ?

– Ты в жесткую катку угодил, ты в курсе?

– Говори понятнее, сделай милость.

– Ты зверькам водяру двинул? Только не гони.

– Ну. А какие дела? Чего непонятки?

– Какие, в жопу, непонятки. Тебя жульманы ищут. На ножи хотят поставить. Эти азера от них партию ждали. Ты им куш поломал и ценником убил.

Последняя фраза как молотом о наковальню ударила Савку по обоим чакрам и гулко сдетанировала в голове. Он же предполагал такой расклад. Он это предполагал.