– Какая вкусная водица, – я присела на одно колено, загребая горстями воду, подносила к губам. – Попей Ульянка, – предложила я, и брызнула с пальцев на Ульянку остатки водички.

– Водица здесь действительно изумительная, ведь Украина – это Карпаты, – отозвалась Ульянка и повторила мой маневр с питьем воды и брызнула в меня не остатками воды с пальцев, а зачерпнула всей пригоршней и окатила меня, хрустальной водой.

Я не рассердилась ее поведению, мне понравилось её игривое настроение. Мы засиделись возле ставка на аккуратной лавочке, вырубленной из большого бревна. В таких ставках, чуть ниже по течению еще и белье приходили полоскать хуторяне, и воду для скота набирали в емкости, стоявшие во дворах, черпая воду ниже по течению из ставка. Вода пробила себе русло, как ей вздумается, и напоминала полноводный ручей.

– Здравствуйте душеньки! – с нами здоровалась молодуха с коромыслом.

– Здравствуйте Ирина, – голос Ульянкин звучал уважительно.

Я заметила Ирина старше Ульяны лет на 8—10, и кивнула, отвечая на пожелание здоровья.

– Ульяна, ты увиделась уже с теткой? – задумчиво продолжила беседу Иришка.

– Нет, мы недавно прибыли и вот задержались у ставка, – отозвалась Ульяна.

– Ох, не хотелось мне быть первым вестником горя, – посетовала Ирина.

– Что-то случилось с тетей Линой? – Ульяна заторопилась.

Ульяна вскочила с лавки, сделала шаг на встречу Иринки, и мне показалось, что она споткнулась на ровном месте, присела ойкнув. Я вскочила, ухватила ее за локоть.

– Так не тяните, говорите же, раз весть принесли, – почему-то я разозлилась.

– Так я ведь и говорю. К дочке она вчера поехала к Еленки. Вернулась вся не в себе, расстроенная. Умерла Еленка, – бормотала Иринка.

– Делать надо что-то, – Ульяна расстроенно округлила глаза.

– Давай сначала доберемся в дом твоей тетки, – предложила я, и тянула Ульянку за локоть, она поднялась. – С тобой все в порядке?

– Да вроде, пошли, – как-то неловко отозвалась Ульяна.

Мы пошли в хутор, а в спину нам смотрела Ирина. В сарае привалившись спиной к стене, сидела тетя Лина, горе она уже видимо выплакала, но говорить с нами вразумительно не могла. Уж очень она любила свою старшую дочь Еленку, уж очень радовалась, что ей встретился такой красивый жених.

Под венец со смертью.

Еленка в тот день поздно возвращалась с сенокоса. Присела под березку, воздух чистый, конец августа, мечтается легко и не принужденно, а лет ей исполнилось шестнадцать этим летом. Как вдруг рядом подсел мужчина, красивый как вся природа Украины. В его рыжеватых кудрях играло солнце, собранное со всех лугов. В его глазах сверкали все ставки и чистотой, и светом.

– Привет! – и голос бархатный, заворожил девичье сердце.

До поздней ночи проболтали. Еленка появилась на пороге хаты, и мать хотела ругать загулявшую дочь, но взглянула в лицо, увидела блеск любви в глазах.

– Ох, влюбилась душенька, – хлопнула по толстым бедрам и присела. – Кто он? – спросила озадаченная мать.

– «Бог» из города, хочет с тобой знакомиться, – мечтательно сообщила влюбленная.

– Так сразу? – удивилась мать.

– Мама, а что разве не бывает любви с первого взгляда? Я смотри какая красавица, – Еленка завертелась по комнате.

– В кино доченька, – отозвалась мать, а сердце екнуло, ей подумалось, что дочь она видит в последний раз, интуиция матери проснулась и закричала во всю мочь, предупреждая не отдавать дочь – любимочку, чужаку.

– А со мной случилось кино, – Еленка рассмеялась.

Наступило завтра, пришел жених в дом матери и ахнули все. Затмил он своей красотой и мать, и двух младших сестренок тринадцати и четырнадцати лет, и бдительность усыпил.

– Хорошо, бери Еленку в жены. Засылай сватов, – безвольно мямлила мамаша, с усыпленной бдительностью.

– А, нет у меня ни сватов, ни родни, только друг. Большой дом под Донецком, да вот машина. Устроился я сам в жизни. Есть хорошая работа, за границу езжу, так вот скромненько живу. Нужны мне наследники, – пел правдоподобно жених, лучше соловья.

Красота сделает правдоподобной любую ложь, что и было в случае с женихом. Он, не напрягаясь, своей красотой располагал к себе любую публику, заставлял верить всему, что он говорил.

– Поехали ко мне в хоромы. Поглядите все, и обговорим на счет свадьбы, – пригласил новоявленный жених.

Все поехали и сестренки собирались очень быстро. Ох, и радость сияла в глазах у всех, а Еленка от гордости пылала алыми щеками. Жених на нее смотрел прямо, чисто, откровенно, одними губами посылал по целуйчики. Тетя Лина посмотрела хоромы, ходили в Донецке в ресторан. Душа ликовала, какой богатый, красивый, душевный дарован Еленке судьбой жених. Свадьбу гуляли всем хутором и всей родней Еленки из ближайших селений. Никто не обратил внимания, что жених на свадьбе без родни, что в мире есть одинокие странники, никого не волновало. Может ли врать такой красавец, да конечно нет? Отгуляв три дня. Молодых проводили до машины.

– Мама, Эдик просил, сообщить тебе по-женски, кое-что, – склоняясь к уху матери, сказала Еленка.

– Что-то серьезное? – счастливо улыбаясь, отозвалась мать, гордая за дочь, что ей достался такой красивый жених.

– Ну, конечно серьезно, не беспокой нас мама ровно месяц, он у нас медовый, – в голосе Еленке звучала романтичность.

– Медовый месяц, – мать округлила глаза, потом вспомнила, что так бывает. – Ах да, конечно же, а ладно, сами потом приедете. Машина-то вон у вас имеется, – не уловив не чего странного в просьбе и напомнив о машине, тетя Лина загрустила.

– Эдик, мы сами приедем через месяц, ладно? – и уже обратилась к матери. – Мам, не грусти приедем, вон Эдик кивает и рукой нам машет.

Ну, все, сцена расставания прошла, мать и сестрички поверили в искренность жениха. Облобызали Еленку, захлопнули дверку в машине. И унесли ее крылья судьбы, точнее, колеса машины, увезли на плаху, точнее на смерть от рук жениха. Но кто об этом узнает? Через месяц молодые в хутор не приехали. Выждав две недели, тетя Лина сама двинулась в хоромы, когда приехала к большому дому, пологая увидеть дочь с зятем, встретила там солидную семью, и ничего не понимая, где дочь с зятем, собрав все силы воли в кулак, принялась за расспросы. Тогда выяснила правду, поняла, что жених аферист. Оказалось, что хоромы были сданы риэлтерской фирмой, на один месяц, за хорошую плату в пользование Казанову Эдику Викторовичу, родом из Латвии. Срок аренды закончился десятого сентября, то есть тогда, когда Эдик привозил их в хоромы, оставалось совсем мало времени, поэтому он спешил со свадьбой. Лина хотела сначала, чтобы свадьба была в конце сентября, но молодые уговорили, уступила. И зря как выяснилось, настояла бы на своем, дочку бы спасла от смерти. Пошла в милицию, рассказала о случившемся. Подала в розыск Еленку, молодой сыскарь, посочувствовал горю матери, предложил обзвонить морги.

– А, что может и быть такое, уже все готовенько, – что имел, ввиду сыскарь, не важно, но тетя Лина кивнула, и они принялись обзванивать.

В одном из моргов им сказали, что дня три назад пастухи в горах нашли два тела и просят приехать на опознание. Вот все и тайный смысл «готовенько» раскрыт, подумала тетя Лина, приехала в морг, с этим же сыскарем, опознала два трупа, и доченьку, любимую узнала и зятька вроде как опознала. Опознала сегодня утром, договорилась обо всем точнее, что заберет два трупа и похоронит дочку с зятем в одной оградке рядышком и памятник один поставит на двоих и фото прилепит свадебное.

Человеку помогает то, во что он верит

– Галенко, успокойся, все мы поняли. Хватит рыдать, сарай затопишь слезами, – я говорю ласково, пытаюсь этими словами успокоить Галинку, сестренку Еленки рассказавшую нам все слово в слово, что рассказала ей мать о том, как нашлась Еленка, – тетя Лина горем делу не поможешь. Давай готовиться к похоронам. Я все сфотографирую, когда привезут тела? – подсаживаюсь к тете Лине, говорю спокойно, но меня начинает задевать за живое чужое горе.