Мистер Паркер был привычен к такому раскладу. Его дядя всегда отличался странным поведением. А вот печенье миссис Паркер он любил. Та готовит их, когда волнуется. В спокойном расположении духа она пекла толстые и очень вкусные блинчики. По классике жанра, блюдо подавалось с двумя вариантами для начинки: клубничный джем и мёд. Важно сказать, что тот же Грегори мог слопать десяток маминых блинов и без топпингов, так как они, по его мнению, заглушали вкус самих блинчиков.
Далёкий от тех самых блинчиков, сегодня Грегори завтракал мюслями дома, а на ланч давал пятак автомату, откуда, что ни день, вываливались шоколадные батончики и газировка.
Офис «Николсон Дизайн» расположился в двухэтажном доме. Проходи вы мимо, вы бы не обратили на него ни малейшего внимания. Настолько тускло и незначимо выглядела постройка. Гризаиль прошмыгнул на участок. Ухоженные кусты и несколько цветочных клумб не прибавляли общему виду домика ни прелести, ни уюта. Большие окна пустовали полусонной темнотой. Гризаиль начал думать, что ошибся адресом, пока не услышал шаги. Пригнувшись, он спрятался в кустовой растительности перед фасадом.
За шагами последовал голос. Женщина, явно чем-то недовольная, чеканила все ругательства мира в адрес другого. Этот «другой», как догадался наш Мейн Кун, слушал её на другом конце провода. Дверь с размахом распахнулась. За ней, на пороге, стояла высокая блондинка крупного телосложения, пытающаяся закурить от зажигалки. Осознав кончину прибора, женщина откинула его на подоконник.
В следующую секунду из её уст раздался вопль «У кого есть зажигалка!? Эта умерла». Не получив утвердительного ответа, женщина вышла во двор. Всё это время в правой руке она держала трубку мобильного телефона.
– Микки, я должна точно знать, когда будут готовы флаеры… Нет, не надо перезванивать. Лучше скажи прямо сейчас. Да, я повешу… нет, меня не устраивает. Я понимаю, что ты типограф, а не супермен, но я всё же верю в лучшее… Давай я сама приеду и починю эту грёбаную печатную машину XXL. Микки, нет… Микки, не вешай трубку….Микки, я всё еще тут. Микки… Микки! – смачно выругавшись, она убрала трубку от уха.
Затем она запустила пальцы в талию джинс, чтобы подтянуть их. Но, как оно порой случается, штаны лопнули на самом мягком месте из всех возможных ниже пояса. Услышав треск, женщина, чьё имя Петти, ощупала задний шов. Нащупав дырку, она громко протянула, прямиком в глубь дома: «Это… это подстава из подстав!».
С этими словами Петти исчезла в дверном проёме.
Незваный гость воспользовался человеческой оплошностью. Это был тот редкий момент, когда Гризаиль жестоко проклинал доставшуюся ему от природы небывалую красоту. Ведь из-за неё и только из-за неё котика могли обнаружить уже сейчас. И вместо наглядной информации о своём человеке он получил бы тонны восторженных комплиментов от неинтересных ему людей. По сути, он любил только одного человека – Грегори. Оставшиеся миллиарды двуногих не представляли для нашего кота ни капли интереса.
Прихожая и гостиная дома, куда попал котик, вмещали в себя отголоски нескольких поколений. На старом, потёртом временем диване, лежали новомодные наушники, коими пестрили дорого обставленные витрины сетевых музыкальных магазинов. Рядом, отрешённо, почти валяясь, разместился вязаный красный платок. Коту ещё с порога удалось учуять еле слышный аромат, исходивший прямиком от этой «бабушкиной тряпки». Всеми правдами и неправдами, но он крепко впитался в вязаную структуру ткани, пережившей не одного премьер-министра Великобритании. Гризаиль готов был лапу дать на отсечение, что эта недошаль и переполотенце могла быть свидетельницей восхождения на трон ещё королевы Виктории.
Кот тихо миновал гостиную и вышел в коридор. Оттуда он худо-бедно разглядел следующее помещение. Вместо офисной мебели: стульев на колесиках, столов с перегородками, да хотя бы стойки администрации, сотрудники «Николсон Дизайн» пользовались почти раритетными вещами. Тут не было выдержанной офисной атмосферы. У каждого был свой, индивидуальный, ничем не похожий на остальные, стол. Исключительно деревянный. С резьбой, выжигом и так далее. Наподобие школьных парт, каждый из них был с закрытым передом. Конечно, весь этот деревенский антураж не имел какой-либо реальной ценности. Скорее всего, их продал на старости лет какой-нибудь английский фермер, для которого создание подобных вещей – хобби.
Надо сказать, современная техника, вроде компьютеров, принтера и кофеварки, придавали общей картинке весьма забавный вид. Во имя контрастов везде, контрастов всегда, в каминном проеме (там, куда, по всем законам драмы, принято бросать на горение и тление, письма от бывших возлюбленных) наблюдал за происходящим в комнате телевизор. Судя по всему, камин утратил свой функционал с покупкой хозяевами обогревателя. Помещение входило в зону отдыха сотрудников. Здесь с лёгкостью представлялись разговоры на отдаленные от рабочих темы и пересуды между парой недолюбливающих друг друга сотрудниц.
Из неизвестного далека (по представлениям Гризаиля – из дальнего кабинета) долетел голос Грегори. Он раздражённо требовал «исходники, без которых он не сможет нормально сверстать меню» для одной из забегаловок, кормящих всех желающих на отшибе города.
Ох уж эти творческие профессии! Лучше бы он работал на консервном заводе. Даже консервы не идут в сравнение с сухим кормом, подумалось Гризаилю.
Прильнув к полу, он, словно японский бобтейл3, бесшумно проник вглубь дома. Захватывая своим носиком каждый новый запах, смотря «в оба», он оказался у высокой башни, выстроенной сплошь из картонных коробок с прорезями по бокам. Выбросив когти, котик с лёгкостью запрыгнул внутрь коробки, что венчала этот картонный маяк. Заняв эту относительно безопасную точку для наблюдений, кот целиком обратился в слух. Дабы ничего не упустить, он даже перестал Думать. Этому он научился у тибетского мастифа, живущего неподалёку от прежней работы Грегори. Пёс научил его полностью очищать свой разум, не пропуская в свой мозг даже самой невинной мысли. Таинство, похожее на медитацию, делало сознание настолько чистым от мыслей и их зачатков, что и слух и зрение в разы улучшались.
Вот теперь-то он мог с точностью до 90% сказать, сколько людей находится в помещении, кто и что делал. Кто, что и про кого говорил, и даже зачем и кому хватило наглости бросить использованный чайный пакетик в пластиковую посудину с оставшимся от визита мистера Ричардсона печеньем. Последнее уже успело пропитаться вкусом мятного чая. Его, как теперь знал кот, просто обожает Джуди – ассистентка Петти. А Петти, в свою очередь, предпочитала чёрный чай с тремя ложками сахара и занимала должность директора дизайн-отдела.
Убежище Гризаиля базировалось в коридоре, напротив офисного помещения. Под одной крышей работали дизайнеры, рекламисты, связисты с общественностью и даже офис-менеджеры. Секрет экономичного расположения стольких отделов в помещении на 60 метров квадратных лежал в концентрации сразу нескольких должностей на одном человеке.
Единственными людьми, кого не затрагивала «кадровая недостаточность», были дизайнеры. На их здоровье молились всем корпоративным духом, но отказывали в сочувствии, если на горизонте появлялся богатый клиент. В стенах «Николсон Дизайн» существовало негласное правило: без работы 24/7 выжить в мире рекламы невозможно. Надо сказать, что каждый из сотрудников «Николсон Дизайн» видел свои должностные обязанности в свете жизненной необходимости общего для всех ребенка, а именно – рекламного агентства «Николсон Дизайн».
Дабы ознакомиться с расположением рабочих мест и вообще обстановки в целом, Гризли покинул свой наблюдательный пункт. Вообразив себя пушинкой, кот мягко спрыгнул вниз. Глубокое сосредоточение в невесомости своего тела и лёгкости духа, позволили коту покинуть картонный пентхаус максимально бесшумным образом.
Вновь осмотревшись, Гризаиль спрятался за высоким фикусом, стоявшем уже на территории офиса и давно переросшем свой пластиковый горшок. Листья растения касались пола, так что скрыться за пышной зелёной шевелюрой забытого всеми цветка для Гризаиля особой сложности не представляло.
