— Нет, ты не можешь, — сказал Доро. — Но ты должна.

Она отвернулась. Они стояли на палубе — она могла смотреть отсюда на море, где несколько больших рыб взмывали в воздух и, описывая дугу, ныряли в воду. Она и раньше наблюдала за подобными созданиями, наблюдала с тоской и страстью. Она была уверена, что вполне сможет делать то же самое, что и они, вполне может стать одной из них. Она почти ощущала это водное пространство, ощущала эту силу, это движение сквозь толщу воды, такое же быстрое, как движение птицы сквозь воздух. У нее было сильное желание попробовать, но в то же время она испытывала страх перед этим желанием. Она думала лишь о теле Лейла Сечса, которое завернули в парусину, скрывшую его ужасные раны. Закончат ли рыбы то, что начала она? Съедят ли они остатки этого глупого и мерзкого человека-дьявола?

Она прикрыла глаза.

— Что мы теперь будем делать, Доро? Что ты сделаешь со мной?

— А что я могу сделать с тобой? — усмехнулся он. Затем обнял ее и привлек к себе.

Вздрогнув, она попятилась назад. — Ведь я убила твоего сына!

— И ты полагаешь, что я буду упрекать тебя за это?

Она продолжала молчать и смотрела на него.

— Мне хотелось, чтобы он жил, — сказал Доро. — Но этот тип людей чересчур подвержен опасностям и не живуч… Он произвел всего лишь троих детей. Я хотел получить еще больше, но уверяю тебя, Энинву, если бы ты не убила его и он успешно совершил бы задуманное, тогда я убил бы его сам.

Она опустила голову — видимо, не очень удивившись его словам.

— И ты мог бы это сделать? Убить собственного сына?

— Любого, — сказал он.

Она вновь взглянула на него. В ее глазах застыл вопрос, ответ на который она боялась услышать.

— Я управляю могущественными людьми, — сказал он. — Моими людьми. Беды, которые они могут принести, вырвавшись из-под моего контроля, непостижимы для твоего ума. Каждый отдельный человек, каждая группа людей, которые отказываются мне подчиняться, бесполезны для меня и опасны для остальных моих людей. — Она поежилась, ощутив неприязнь, раздумывая над его словами. Она вспомнила его голос, когда он говорил с ней предыдущей ночью: «Ну так иди же, убей еще раз. Прошло очень много лет с тех пор, когда я был женщиной! » Он съел бы ее душу точно так же, как она — тело его сына. И сегодня он носил бы ее тело.

Она повернулась, чтобы еще раз взглянуть на выпрыгивающих из воды рыб, и когда он вновь притянул ее к себе, она уже больше не отстранялась. Она не испытывала страха, только облегчение. Хотя в глубине ее разума и возникал вопрос, как подобное могло случиться, ответа на него она не находила. Люди никогда не реагировали должным образом, сталкиваясь с Доро. Когда он ничего не делал, они боялись его. Когда он угрожал им, они верили ему, но не было при этом ни жестов ненависти, ни попыток побега.

— Исаак пришел в себя, — сказал он.

— Как он себя чувствует? И как он поборол свой голод?

— Терпеливо ждал, пока он исчезнет.

К ее удивлению, его слова вызвали в ней чувство вины. У нее было глупое побуждение — отыскать молодого человека и извиниться за то, что она не оставила его рядом с собой. Он мог решить, что она была крайне бесчувственной.

— Ты должен подыскать ему жену, — сказала она Доро.

Тот лишь кивнул с отсутствующим выражением.

— Скоро найду, — сказал он.

Пришло время, когда Доро объявил, что земля уже близко. К этому времени запасы пищи начали портиться, в них появились черви, питьевая вода протухла, на корабле стояла вонь, рабы враждовали между собой; экипаж безуспешно ловил рыбу, пытаясь внести разнообразие в свою отвратительную диету, солнце нещадно палило, а ветра почти не ощущалось. Среди всех этих лишений и неудобств произошли события, которые Энинву следовало запомнить на всю оставшуюся жизнь. В частности, она поняла, каковы именно были особые способности Исаака — а он, в свою очередь, почти понял ее собственные.

После смерти Лейла она старалась избегать молодого человека, насколько это вообще было возможно в замкнутом пространстве корабля. Ей казалось, что он может отнестись не столь безразлично к смерти своего брата, как Доро к смерти собственного сына. Но Исаак сам нашел ее.

Однажды он подошел к ней, когда она стояла у поручня, наблюдая за ныряющими рыбами. Он постоял рядом некоторое время, а затем рассмеялся. Когда она вопросительно взглянула на него, он указал ей на море. Вновь посмотрев вниз, она увидела, что одна из больших рыб повисла в воздухе над водой и бьется в пустом пространстве.

Казалось, что она попала в какие-то невидимые сети. Но никаких сетей там не было. Вообще не было ничего.

Изумленная, она перевела взгляд на Исаака.

— Это ты? — спросила она, неуверенно выговаривая английские слова. — Это ты сделал это?

Исаак только улыбнулся. Рыба, сопротивлявшаяся изо всех сил, против своей воли перемещалась к кораблю. Несколько матросов заметили ее и начали что-то кричать Исааку. Энинву не могла понять большую часть тех слов, которые они выкрикивали, но было ясно одно: они хотели съесть эту рыбу. Исаак жестом показал, что он дарит ее Энинву, хотя рыба все еще продолжала висеть над водой. Энинву оглянулась вокруг, посмотрела на кричащих матросов, усмехнулась. Она жестом показала, чтобы Исаак опустил рыбу на палубу.

И тогда Исаак бросил рыбу к ее ногам.

В эту ночь всем досталась вкусная еда. Энинву ела больше всех, потому что для нее мясо этой рыбы давало сведения обо всем, что ей хотелось знать о внутреннем устройстве этих существ. Ей нужно было это знать, чтобы преобразиться в рыбу и жить так, как это делают они. Даже маленький кусочек сырой рыбы говорил ей гораздо больше, чем она могла выразить словами. Содержимое каждой малой частицы этого существа сообщало ей тысячи подробностей о его структуре. Этой ночью в их каюте Доро застал ее за попыткой превратить свою руку в плавник.

— Что ты делаешь! — с удивлением воскликнул он.

Она рассмеялась, как ребенок, и поднялась навстречу ему, а рука тут же вновь приобрела человеческую форму.

— Завтра, — сказала она, — ты должен сказать Исааку, как именно он сможет мне помочь, и я отправлюсь поплавать с рыбами. Я сама буду рыбой! Теперь я могу это сделать! Я так давно хотела этого.

— Почему ты уверена, что сможешь это сделать? — Его любопытство всегда сопровождалось скептической реакцией.

Она рассказала ему о том, что ей удалось узнать из съеденных ею кусочков рыбы. — Все, что я узнала, было столь же ясным, как и записи в твоих книгах, — сказала она. А про себя подумала при этом, что полученная ею из тела рыбы информация гораздо сложнее той, что содержится в книгах, которые он мог бы предложить ей для чтения. Но книги в данном случае были лишь примером. Она хотела пояснить смысл экспериментов, которые проводила над собой.

— Иногда ты можешь неправильно понимать свои книги, — сказала она. — Ведь их написали другие люди, а они могут лгать или ошибаться. Только тело рыбы может мне точно сказать, что оно представляет собой на самом деле. И ничего другого оно представлять не может.

— Да, но как ты можешь читать все это? — спросил он. Читать . Если он употребил это английское слово, значит, был уверен, что такая аналогия может оказаться очень важной.

— Их читает мое тело, и оно читает все, что там есть. А знаешь ли ты, например, что эта рыба дышит воздухом — так же, как и мы? Я сначала думала, что она дышит водой, как те рыбы, которых мы ловили и сушили дома.

— Это дельфин, — пробормотал Доро.

— Но он больше похож на животных, обитающих на суше, чем на рыб. Изнутри он очень их напоминает. Поэтому изменения, которые мне придется проделать, будут не такими сложными, как мне казалось раньше.

— Так значит, ты должна съесть леопарда, чтобы научиться превращаться в него?

Она покачала головой.

— Нет, я могу и так видеть, что именно представляет собой леопард. Я могу преобразить себя в то, что мне уже известно. Хотя, разумеется, я была не совсем настоящим леопардом до тех пор, пока я не убила одного и не съела кусочек. Первое время я была лишь женщиной, только притворяющейся, что она леопард — словно глина, из которой вылеплена форма леопарда. Зато теперь, когда я изменяюсь, я становлюсь настоящим леопардом.