Ветер усиливался. Волны высоко поднимались над палубой, и были моменты, когда Энинву чувствовала, что даже ее невероятные усилия не помогут ей удержать человека и тот окажется за бортом. Но ведь не для того же она спасла ему жизнь, чтобы так просто выбросить ее. Она разглядела, что остальные мужчины удерживаются с помощью веревок. К счастью, никого из них не смыло за борт. Но Исаак по-прежнему стоял один, ни за что не придерживаясь руками, и, казалось, был абсолютно равнодушен к ветру и к волнам.

Показалось, что корабль стал двигаться быстрее. Энинву почувствовала возрастающий напор ветра, ощутила, с какой силой дождь начал хлестать ее тело, и попыталась укрыться за телом матроса. Ей казалось, что корабль плывет против ветра, двигаясь словно некий дух, вздымая вокруг себя свои собственные волны. Испуганная, она продолжала крепко держаться за поручень.

Через какое-то время плотная завеса облаков потихоньку раздвинулась, и вверху показались звезды. Полная луна бросала свет на успокаивающуюся воду. Волны стали мягче, их слабые удары были теперь не опасны для корабля. Ветер, обдувавший мокрое и почти голое тело Энинву, стал похож на обычный холодный бриз.

Она выпустила матроса и поднялась с палубы. Вокруг внезапно раздались крики, люди стали поспешно освобождаться от спасательных канатов, и тут же все бросились к Исааку. Матрос медленно поднялся, взглянул на Исаака, затем на Энинву. Ошеломленный, он смотрел вверх, на чистое небо и на луну. Затем с хриплым криком, даже не оглянувшись на Энинву, бросился к Исааку.

Энинву прислушалась к возгласам ликования — а она была уверена, что это оно и было, — а затем, спотыкаясь, спустилась вниз, в свою каюту. Там весь пол был залит водой, постель была мокрая. Так она стояла, беспомощно оглядываясь вокруг, когда к ней подошел Доро и, увидев картину произошедшего, увел ее в другое помещение, где было сухо.

— Ты была на палубе? — спросил он.

Она молча кивнула.

— Тогда ты видела все.

Она повернулась, чтобы взглянуть на него, ее лицо выражало непонимание.

— Что я должна была видеть?

— Самого лучшего из моих сыновей, — с гордостью произнес он. — Исаак сделал то, для чего был рожден. Он провел нас сквозь этот шторм — быстрее, чем мог двигаться любой из кораблей.

— Но как?

— Как! — Доро передразнил ее и рассмеялся. — Как ты меняешь свой облик, женщина? Как тебе удалось прожить больше трех сотен лет?

Она лишь прикрыла глаза, направляясь к постели, чтобы лечь. Наконец она оглядела каюту, куда он ее привел.

— Чье это место?

— Капитана, — сказал Доро. — Некоторое время он еще будет занят делами. А ты оставайся здесь, отдыхай.

— И все твои дети столь сильны?

Он вновь рассмеялся.

— Твоя голова слишком переутомилась сегодняшней ночью. Но это и не удивительно, как мне кажется. Другие мои сыновья делают самые разные вещи, но никто из них не может управлять своими способностями так, как Исаак.

Утомленная, Энинву прилегла на постель. Впрочем, она не слишком устала — во всяком случае, ее тело не ощущало чрезмерной усталости. Напряжение, которое она испытала, вообще не должно было никак утомить ее, поскольку оно быстро закончилось. Скорее, эта усталость охватила ее душу, и поэтому сейчас ей было нужно поспать. Затем она должна будет выйти, отыскать Исаака и хорошенько рассмотреть его, попытаться что-нибудь разглядеть за внешностью рыжеволосого и улыбчивого молодого человека.

Она закрыла глаза и заснула, не задумываясь о том, ляжет ли Доро рядом с ней или нет. Было еще не очень поздно, когда она проснулась, по-прежнему одна, и поняла, что он так и не приходил. В этот момент она услышала громкий стук в дверь.

Она быстро стряхнула остатки сна и встала, чтобы открыть дверь. На пороге возник высокий худой матрос, подталкивавший почти бесчувственного Исаака прямо в ее руки.

Она замешкалась на какой-то момент, больше от удивления, чем от тяжести. Действуя почти рефлекторно, она поймала его, и только тогда почувствовала, как холодна его кожа — словно восковая. Казалось, что он не узнал ее, и даже не смог разглядеть. Его глаза были наполовину закрыты, неподвижны. Если бы она не обхватила его руками, он бы рухнул на пол.

Она подняла его, будто ребенка, уложила в постель и накрыла одеялом. Подняв глаза, она увидела, что худой моряк все еще стоял в дверях. Это был зеленоглазый человек с вытянутым и костлявым лицом, заросший щетиной, коричневая кожа плотно обтягивала череп. Это был белый человек, но солнце так иссушило его, что он выглядел больным. Он показался ей самым безобразным из всех людей, которых ей доводилось встречать. И он был одним из тех, кто стоял рядом с Доро во время шторма, а это значит, что он был одним из его сыновей. Судя по внешности, он должен быть одним из младших. Это был один из тех сыновей, кого Доро велел ей избегать. Разумеется, она с удовольствием освободилась бы от него, если бы он только ушел. Он принес ей Исаака, а теперь должен убираться прочь, чтобы она могла спокойно позаботиться о молодом человеке. В глубине своего сознания она продолжала раздумывать над тем, что же могло случиться с человеком, который способен проводить по воде такие большие корабли и с такой скоростью. Что с ним случилось? Почему Доро не сказал ей, что Исаак заболел?

Неожиданно в ее сознании возник четкий образ Доро. Она видела его в облике белого человека — рыжеволосого, как Исаак, и такого же зеленоглазого, как этот отвратительный матрос. Она никогда не видела Доро белым, и никогда не слышала от него описания тех белых людей, тела которых ему доводилось носить, но была абсолютно уверена, что видела сейчас именно его. Она увидела и сцену передачи ей Исаака, когда потерявший сознание юноша оказался в ее руках. Затем, резко, искаженно, она увидела себя — вовлеченную в неистовую сексуальную связь сначала с Исааком, а затем с этим ужасным зеленоглазым человеком, которого звали Лейл. Лейл Сечс.

Но как она узнала об этом?

Что произошло?

Зеленоглазый мужчина рассмеялся, и его резкий отрывистый смех эхом раскатился внутри нее, словно эта мысль принадлежала Доро. Каким-то образом этот человек проникал в ее мысли!

Она ударила его и вытолкнула за дверь. Ее удар мог свалить с ног и более крепкого мужчину. Она захлопнула дверь в тот самый момент, когда он намеревался войти вновь. Даже в такой ситуации ужасная невидимая связь, установившаяся между ней и этим человеком, не прервалась. Она почувствовала боль, когда он упал и ударился головой. Это была ошеломляющая боль, которая заставила ее упасть на колени и застыть в таком положении, чтобы унять головокружение.

Затем боль прошла. Он вышел из ее мыслей. Но теперь он вновь вошел через дверь, выкрикивая слова, которые, как она знала, означали ругательства. Он схватил ее за горло и буквально поставил на ноги, удерживая за шею. Он был сильным человеком, но его сила не шла ни в какое сравнение с ее собственной. Она не глядя ударила его и услышала, как он закричал от боли.

Она взглянула на него, и какой-то миг видела его очень отчетливо: длинное лицо, перекошенное от боли и гнева, открытый задыхающийся рот, расплющенный кровоточащий нос. Она нанесла еще один удар, более сильный, чем предыдущий. Никто не имел права вторгаться в ее разум с такими мыслями. Затем окровавленное лицо исчезло.

Неожиданно перед ней появилось странное существо — более ужасное, чем любой дух, которого она могла бы себе представить. Огромное рогатое существо, покрытое чешуей и весьма смутно напоминавшее человека, с толстым похожим на плеть хвостом, с чешуйчатой головой, похожей на собачью; огромные зубы торчали из громадных челюстей, которые легко могли бы перекусить человеческую руку.

Охваченная ужасом, Энинву преобразила себя.

Мгновенная трансформация принесла ей новую боль. Она едва не потеряла сознание. Она пересилила боль, издав лишь негромкий стон, больше похожий на рычание. Она превратилась в леопарда, гибкого и быстрого, сильного и вооруженного острыми клыками.