Лирическое отступление
Помимо культурного и языкового обмена, в подвале нами были сделаны следующие научные открытия:
– печка для прокаливания металлов отлично подходит для приготовления пиццы,
– за неимением штопора, на сверлильном станке можно запросто вынуть пробку из бутылки.
Кстати, насчет штопора: уже позже, во Франции, мы с Женькой так и не удосужились купить себе банальный штопор, и все бутылки открывались моим карманным перочинным ножиком – нож вонзался в пробку и вращательными движениями по принципу бура спиралью выгрызал стружку. За год я так насобачилась вскрывать таким манером бутылки, что даже крошки пробки не попадали в вино. Эта самодеятельность продолжалась до тех пор, пока в ALTI не заселился Витька. В первый же вечер, наблюдая за тем, как я корячусь над очередной бутылкой, Витька поинтересовался у нас с Женькой, почему мы не купим наконец нормальный штопор. «Да, блин, дорого…» – ответила Женька. На что Витька на секунду задумался, а потом убежденно произнес: «2 дня не поем, но тьербушон куплю!»
Глава 4, в которой Виталик борется с Люберецким ОВИРом
Борьбы была неравной, но Виталик победил и поехал-таки во Францию в следующем году!
Глава 5, в которой нас чуть не выгоняют из «Бауманки», или через тернии – к звездам!
Из соображений политкорректности подробности опущены. Не выгнали же! (хотя могли…)
Бауманка наносит ответный удар
– Ой, что-то мне снова в Париж захотелось…
– А что, вы там уже были?
– Да нет, не была… но уже хотелось!
Глава 1. Парижские приключения
«Хотеть в Париж» мы дружно начали сразу же после отъезда наших французов. «Хотели», как полагается, в ставшем уже родном подвале у Ильи – каждый четверг, а то и чаще, мы, не сговариваясь, стекались туда. За префом, Мафией или нардами, периодически повиснув на заборе, отделяющем этот рассадник франкофонства от бауманского детского садика… (подумать только, ЧЕГО за все эти годы наслушались бедные дети…) – мы стойко и целеустремленно рвались ТУДА, во Францию! Каждый прожитый день приближал нас к той знаменательной дате, с которой началась… ну вот, опять я забегаю вперед!
Короче говоря, утром в день отъезда у меня зверски болела голова. Не знаю, чем это было вызвано – толи начавшимся (незаметно от меня самой) психозом по поводу первого полета на самолете, толи еще неизвестно от чего. Во всяком случае, накануне я была спокойна как слон – даже не проверила, что на ночь глядя накидала в дорожную сумку. Мысли текли во вполне нормальном направлении, будто все это очередная шутка с обычными в последнее время для нашей компании обзвонами типа: «а Артем и Илюха водку купили? А Ольга еще что-то должна на подарки?» и т. д. и т. п. Как будто бы снова намечается стихийная, как это у нас водится, пьянка у Ильи, где мы в 1000000… раз перемоем косточки французам помечтаем о Париже (Ох, что-то мне снова в Париж захотелось!…), а потом включат свет и надо будет идти домой… Даже тогда, когда под крылом самолета проплывали с трудом различимые пейзажи, мы не могли поверить, что все это происходит с нами не в каком-то бредовом сне, а наяву, и мы все-таки, как не банально это звучит, СДЕЛАЛИ ЭТО! Мы поехали во ФРАНЦИЮ.
Кстати, по поводу безопасности полетов. Сначала, после бурных сцен расставания с родителями, мы все никак не могли взлететь: то у них электричество вырубится, то энергия, то еще хрен знает что. Ожидание тянулось страшно медленно. Народ мрачно шутил, что это П*** хочет снять нас, прогульщиков и подделывателей подписей, с самолета. Никотин дал волю воображению и тут же принялся рассказывать анекдот про мужика, заблевавшего самолет, а Никита с Женькой предавались воспоминаниям, где какой самолет рухнул и почему. Я, само собой, принимала живейшее участие в разговоре. Мы и сами не заметили, как на нервной почве слупили весь запас конфет, предназначенных на взлет. Но вот, наконец, наш Air France не спеша вырулил на взлетную полосу, подрагивая на неровном полотне, постоял в небольшой очереди, и, разогнавшись, взлетел! Женька тут же принялась на весь самолет громко поздравлять меня с первым полетом, французские пассажиры неодобрительно косились на нас, а меня просто распирало от счастья!
Но, пожалуй, самое большое потрясение мы испытали тогда, когда в CDG взгляд выловил в редких встречающих до боли знакомую красную жилетку… Перед нашими изумленными взорами материализовался… кто бы вы думали? – Илья собственной персоной! Рядом с ним обнаружилась аж парочка наших гоблинов – Флориан со своей неизменной ухмылочкой и растеряша Эрвенчик.
Честно говоря, если бы не Илья, я просто не представляю, как бы мы тащили наши баулы от станции Антони до соседнего городка, где и располагалась Ecole Centrale Paris – место, где мы должны были просуществовать 6 дней и, если повезет, выжить.
По приезде в кампус нашлись и все остальные. Они почти не изменились, за исключением пижона Себастьяна, превзошедшего на этот раз самого себя – челка и макушка оказались высветлены в какой-то немыслимый блондинистый цвет, из-за чего он стал отчетливо походить на педика (и что ввергло в глубокий шок всю женскую половину). Но это, в сущности, было уже неважно, поскольку Илья тут же утащил нас с Женькой гулять по ночному Парижу. Та еще авантюра, но мы были не в силах отказаться – да мы просто рвались туда! И никакие преграды не могли нас остановить: ни тяготы перелета, ни последний поезд…
Итак, наш ночной маршрут благодаря тому, что Илья, как он сам выразился, «местный», был насыщен под завязку: Trocadero – вид на Tour Eiffel – Arc de Triomphe – Champs Elyssees – Concorde – Vendome – Opera… и все это – огромное море огней! Вообще, Париж гораздо привлекательней выглядит именно ночью: не видно огрехов архитектуры, облупленной местами краски на фасадах домов и мусора на улицах. (или например, нарисованного фасада в реконструируемой части Ritz – если бы Илья не поделился с нами этой новостью, мы бы так ничего бы и не разглядели в темноте).
К слову: уже через пару часов нашего пребывания в взлелеянной в мечтах Франции у меня сложилось стойкое впечатление, что Париж – это метро и негры. За истекший час мы успели покататься по ветке В6 ни много ни мало 3 раза и вволю насмотреться на «загорелых».
Происходило это так: покидав куда-то вещи, мы отправились на устроенную в честь нашего приезда «пьянку»: пару шампанского и орешки на 16 человек. Однако пьянка в таких масштабах не входила в наши с Женькой планы, и поэтому когда на сцену выступил Илья, мы, не раздумывая, рванули в город, сожалея только о том, что не удалось вытащить еще и Катю. Ну да, обидятся на нас наши гоблины, но, как любит говорить Робин: «а что делать?»
В результате гоблины даже не почесались, куда это мы испарились на ночь глядя, одни, в незнакомом городе (это нам-то незнакомом?!), без денег и документов. А зачем? Они тихо посидели и разошлись. (то есть французы отправились спать, а русские начали по-русски отмечать свой приезд). Зато обиделся Никита, который собрался было идти с нами, но потом куда-то делся. Да, по пути на станцию мы встретили своего лионского (!) знакомого Кристофа, шедшего куда-то по делам. Естественно, на эти дела он забил, что еще раз подтвердило избитую истину, что женское обаяние в двойном размере способно горы свернуть!
Ну так вот, мы топали по ночному Парижу и горланили «Ооо! Champs Elyssees!», упиваясь непривычными впечатлениями. Мечта всех времен и народов наконец-то сбылась: МЫ – В ПАРИЖЕ! Как ни странно, никаких диких восторгов не испытываю, наверное, потому что в них (мечтах) мы там уже минимум полгода, с приезда французов. Хотя Женька клянется, что уже два месяца, как она оттуда вернулась. Но, так или иначе, взгромоздившись на парапет на Trocadero, откуда открывается впечатляющий вид на Tour Eiffel, сияющую огнями, как новогодняя елка, я только теперь почувствовала, почему Париж считается городом вечного праздника. Повсюду фейерверки огней, кафешки прямо на тротуарах, маленькие ресторанчики, повсюду цветы, машины, люди… – и все это куда-то движется, переливаясь разноцветными огнями, отовсюду слышен многоязыкий бавардаж… Хотя – и это странно – ощущение такое, как-будто я дома, в городе, в котором живу уже много лет, до того органично я в него вписалась…
