Миямото, не меняя своей расслабленной позы, слегка кивнул, и Танака ударил первым. Миямото ушел от удара. Просто отошел на два шага и не спеша вынул из ножен свой меч. Солнце бликами заиграло на нем, явно не понимая, что здесь не место для игр. Сэнсэй, не сводя глаз с ожившей легенды, начал медленно поднимать меч. Миямото же, наклонив голову так, что его черные зрачки практически спрятались за бровями, высоко вскинул двумя руками меч у себя над головой. На этот раз кивнул сэнсэй, и Мусаси ударил. Атака его была молниеносная. Первые два удара были парированы Танакой, но третий пришелся в предплечье.

Сэнсэй отскочил и опустил меч – рука горела. Было ощущение, что из нее фонтаном бьет кровь. Но ничего такого на самом деле не было. Танака посмотрел на соперника и улыбнулся. Тот кивнул в ответ и принял расслабленную позу.

– Продолжаем! – небрежно бросил сэнсэй и приготовился к выпаду.

В операторскую вошел директор. Ассистент приветствовал его, не отрываясь от смотрового стекла.

– Я думал, что дождусь конца схватки в кабинете, но прошло уже достаточно много времени, и я просто…

Директор запнулся, потому что в момент, когда он начал говорить Танака успешно атаковал Мусаси серией ударов, и тот вынужден был встать на одно колено, после того как тот задел ему бедро.

Соперники разошлись, опустив мечи, а директор помассировал пальцами вспотевшую под очками переносицу.

– Скажи, – обратился он к оператору, – сэнсэй Танака знает, что мы вложили в Мусаси его же удары?

Оператор замотал головой:

– Нет, я не говорил этого. Вы же сами сказали…

– Да-да, все правильно. Он не должен был знать. Хотя это было бы логично, что самые быстрые и си…

И он снова запнулся. За стеклом опять началась схватка. Мусаси в этот раз бил в грудь, но Танака легко парировал такие удары и бил в ответ. Потом – невидимое движение и сэнсэй упал, успев выставить свободную руку в пол.

– Это серьезно? – спросил директор, мельком взглянув на монитор и тут же переведя взгляд на сражающихся.

– Нет. Это передняя нога выше колена.

– Хорошо. Он еще ведь ни разу не останавливал поединки?

Ассистент отрицательно помотал головой. Директор не смотрел на него, он и так знал ответ.

Следующая атака принесла успех сэнсэю. Миямото действовал в обороне так же, как и Танака – если удара не избежать, то лучше отдать руку или ногу, но не грудь и голову. После очередного жесткого размена надо было отдышаться. Сэнсэй опустил меч и стал медленно прохаживаться перед самураем. Тот, не сводя с него глаз, начал поправлять одежду. Потом бросив ножны от катаны на землю, он высвободил из-за пояса короткий меч – вакидзаси, и тоже швырнул его ножны. Танака поступил также.

За стеклом операторской уже скопилось достаточно персонала, и все в напряженной тишине следили за поединком. Директор, то и дело, тер переносицу и проверял статус повреждений обоих бойцов. В таком режиме поединок мог продолжаться долго, но все понимали, что одна доля секунды, а для сражающихся – один удар – и поединок кончится.

Бойцы сходились еще несколько раз. При этом Миямото падал на колено – так заложено программой – а Танака держался. Он уже тяжело дышал, из носа текла кровь, а отбитые руки и ноги хоть и слушались его, но это давалось ему с трудом.

– Я думаю, мы можем остановить поединок, – сказал обеспокоенный состоянием сэнсэя директор, – они дерутся уже больше часа.

– Остановить схватку может только господин Танака. Мы же можем прервать игру, но тогда исход схватки будет не решен. И нам придется опять кого-то приглашать, чтобы активировать Миямото.

– Да-да… – директор наконец-то снял очки и уже буквально впился пальцами в зажмуренные глаза. – Да-да, опять все заново… Хорошо, давайте подождем еще 5 минут.

Директор все понимал, но неприятное предчувствие заставляло его волноваться.

В ту же минуту бойцы в освещенном круге сошлись опять. Было заметно, что Танака потерял подвижность – он стоял на месте и не атаковал первым. Миямото начал с рубящего верхнего удара, сэнсэй отбил и тут же ударил кинжалом в туловище. Мусаси оттолкнул своего живого соперника и, уронив меч, взялся правой рукой за бок.

– Ну, наконец-то! Все! – директор чувствовал облегчение, поэтому он радостно повернулся к сотрудникам, но увидел только их натянутые улыбки. – Что такое? – он резко развернулся.

– У Миямото осталась последняя попытка.

И действительно, Мусаси выпрямился, подняв меч. Он смотрел на сэнсэя с явным уважением. Танака же глядел на него как на своего учителя в молодости – с восхищением и преданностью. Мусаси, взяв меч двумя руками, сказал: «Ты – великий воин! Я горжусь тем, что имею честь драться с тобой».

– Почему он это говорит? – директор ударил ладонью по стеклу. – Это же его фраза в самом конце, если он побеждает.

Ассистент стал лихорадочно переключать на мониторе различные режимы, озабоченно сдвинув брови:

– Вроде, все штатно…

В это время Танака поднял меч. Он улыбнулся, как будто показывал, что не боится принять неизбежное, и ударил первым. Со звоном его меч налетел на катану Миямото…

– Останавливай! – истерично закричал директор оператору.

– Остановить игру? – растерянно спросил тот. Но директор уже оттолкнул его и, подцепив ногтем прозрачную пластиковую колбу, сорвал ее и нажал на красную кнопку с надписью «отмена».

Пока он жал на кнопку, он не видел, как меч легендарного самурая ударил сэнсэя прямо в шею. Все произошло так быстро, что, когда он поднял глаза, он только видел как его тело, упав на пол, колыхнулось от удара при падении. Сзади кто-то из сотрудниц вскрикнул; также послышались неопределенные междометия от застывших от шока мужчин.

Директор пришел в себя:

– Какой был уровень боли? – он не сводил глаз с неподвижной фигуры сэнсэя, и сжимал своими тонкими пальцами плечо ассистента.

– Сэнсэй попросил максимальный…

– О, Боже! Можно же было просто уменьшить уровень боли… – директор был растерян и не знал, что делать.

Он повернулся к коллективу. Все выглядели подавленными.

– Можно же было изменить уровень боли!? – опять повторил директор.

– Я думал об этом, но когда я проверял статус игры, то программа не отвечала, – с волнением сообщил ассистент.

– Может, вызвать скорую? – спросил кто-то из наблюдавших за поединком.

– Что? Да, вызывайте! И скорее! – директор чувствовал себя виноватым в трагедии.

Его взгляд метался от бледных лиц сотрудников института до площадки, где проходило сражение. Вдруг краем глаза он почувствовал движение. Резко обернувшись, он увидел, что Танака уже сидит на пятках в позе сэйдза.

Сэнсэй сидел неподвижно с закрытыми глазами. Он знал, что Учитель теперь рядом. О боли в шее, там, где распухла розовая полоса, и быстро наливался отек, он не думал. Капли крови с кончика носа падали на белую ткань широких хакама, а уставшие руки с содранными мозолями, инстинктивно подрагивали от сильной пульсации и переутомления. Танака не обращал на это никакого внимания. Он только чувствовал ветер в волосах, ощущал колыхание зеленой травы у своих ног, а вдалеке, он знал, за широкими плечами Мусаси возвышаются горы. Он слышал у себя внутри голос, он знал, что это говорит с ним Учитель. Он слышал его, соглашался с ним и кивал в ответ.

Уже в раздевалке сэнсэя решился побеспокоить директор. Он был на взводе – еще немного и начнет истерично хохотать. Но он взял себя в руки и, поклонившись, начал говорить:

– Сихан Танака, мы приносим извинения…

Танака прервал его:

– О чем Вы? Все в порядке! – он грустно улыбнулся.

– Но ведь все так закончилось… Мы еще будем разбираться, но очевидно, что программа дала сбой, – директор изобразил сожаление.

– Закончилось так, как должно было, – он слегка улыбнулся. – Я Вам благодарен, потому что теперь я точно знаю, что нельзя останавливаться. Вряд ли это был сбой. Это было провидение, которое показало мне, что надо продолжить совершенствоваться! – Танака грустно покачал головой. – К сожалению, я слишком рано потерял ко всему интерес.