– Да, понимаю, – сказала она, собрав все свое мужество. – Но мне срочно нужны пятьсот долларов, я должна получить их сегодня.

– Сегодня? Хм, сегодня вы определенно ничего не сможете получить. Вам известно, что на семь дней ваш счет закрывается. Однако я возьму все ваши данные и образец подписи; через неделю все будет в порядке.

Что скажет на это Луэлла? Она может не допустить ее на субботнее мероприятие.

Мардж выдавила из глаз две большие слезы.

– Я должна получить деньги сегодня. Через неделю будет уже поздно. Мне надо отправиться в больницу. Женские дела, понимаете?

Управляющий банком покраснел. Он не желал слышать об интимных проблемах этой толстухи.

Мардж вспомнила наставление Луэллы: «В случае возникновения трудностей соблазни этого человека».

Она встала и склонилась над столом, положив свой громадный бюст на его поверхность.

– Вы должны дать мне шанс, – сказал она, вспомнив фразу из старого фильма с Ма Уэст, который она видела по телевизору шесть раз. – Будьте добры ко мне, и я буду добра к вам. Вы меня понимаете?

Управляющий понимал ее слишком хорошо. Он прочистил горло и кашлянул, чтобы скрыть свое смущение.

– Мы постараемся сделать для вас исключение, мисс Линкольн Джефферсон. Подождите минуту.

Он был готов на все, лишь бы поскорей выпроводить из своего кабинета эту кошмарную женщину.

Мардж села и стала ждать. Если бы Герберт узнал о том, что она делает, он бы убил ее, но Луэлла сказала, что в этом нет ничего зазорного. Луэлла убедила Мардж в том, что ей следует так поступить, иначе больше не будет ни «круга друзей», ни собраний, ни вечеринок.

Секретарша, войдя в комнату, улыбнулась Мардж.

– Пожалуйста, распишитесь на этом бланке, – попросила девушка. – Мистеру Мервину пришлось выйти, но он поручил мне выдать вам пятьсот долларов с вашего счета.

Прошло два дня, и ничего не случилось. Герберт, как обычно, ездил на работу. Он ежедневно просматривал газеты, но там больше не упоминалась погибшая девушка. Убийство – рядовое событие в Лос-Лнджелесе; оно вызывало интерес у публики, лишь если жертва была знаменитостью или если преступник действовал с особой жестокостью.

Мардж продолжала спрашивать его своим гнусавым голосом:

– Что ты натворил, Герби? Почему ты хочешь, чтобы я сказала полиции, что ты был здесь?

Он не отвечал ей. Чаще, чем прежде, принимал душ, фантазировал, чтобы он сделал, если бы на месте грязной вонючей девчонки-хиппи оказалась Санди Симмонс, которая сняла бы платье и предложила себя ему.

Отправляясь на автобусе в гараж, он всегда старался сесть один. Гарберт решил, что с ближайшей получки приобретет в рассрочку автомобиль. Он с трудом выносил поездки в автобусе, где пахло людским потом. Ему следовало погасить двухмесячную задолженность за дом. Кредиты за телевизор и холодильник также не были погашены, но автомобиль важнее. Машина здесь – предмет первой необходимости.

Жаль, что Мардж не работает; сейчас ее не взяли бы в кафе, где официантки ходят без лифчиков.

Герберт аж поперхнулся от отвращения. Он не желал видеть жену. Ее присутствие в доме было полезным, она готовила пищу и мыла посуду, но для этого он может нанять прислугу. Нет, после той сцены, свидетелем которой он стал, эта грязная сучка ему не нужна.

Развод – дело дорогое. Он найдет другой способ избавиться от нее…

– Я получила деньги, – торжествующе заявила Мардж.

Луэлла, сидя с плотно сжатыми губами в своем старом зеленом «шевроле», взяла купюры у Мардж и пересчитала их. Убрав доллары в сумочку, улыбнулась:

– Умница. Теперь ты действительно наш человек.

Они подъехали к дому Луэллы. Она заварила чай с травами, вместе с Мардж просмотрела газеты за два последних дня, показала ей все подчеркнутые заметки.

Сорок квартирных краж, двенадцать ограблений, один налет на банк, тридцать три изнасилования и два убийства.

– Вероятно, что-то из этого, – сказала Луэлла. – Я хочу, чтобы ты все внимательно прочитала и запомнила.

– Это обязательно, Лу? Я неважно читаю.

– Если мы хотим узнать, что натворил тут твой • муж, тебе придется это сделать. Допустим, мы установим, что он изнасиловал ту женщину в ее доме. Тогда он не сможет больше командовать тобой. Мы станем хозяевами положения.

Мардж захихикала.

– Наверно, ты права, но Герберт никогда бы не стал кого-то насиловать.

– Откуда это тебе известно? Ты должна получше познакомиться со всеми этими преступлениями; ты будешь упоминать о них, разговаривая с Гербертом. Когда ты попадешь в яблочко, он немедленно выдаст себя своей реакцией.

– А что, если он сделал что-то другое? Луэлла пожала плечами.

– Тогда мы придумаем иной способ разоблачить его.

– О'кей, Лу. Господи, просто не знаю, что бы я делала, если бы ты не переехала сюда. Ты так добра ко мне. Приняла в свой «круг друзей», и вообще.

Она сжала предплечье Луэллы своей горячей пухлой рукой.

– Честное слово, ты изменила всю мою жизнь.

Луэлла улыбнулась. Ее улыбка не затрагивала маленьких фиолетовых глаз женщины. Она, как и Герберт, считала Мардж неуклюжей безмозглой идиоткой. Луэлла зарабатывала на жизнь именно благодаря таким глупым женщинам, как Мардж.

Как удивилась бы Мардж, узнав, что «круг друзей» состоял из бизнесменов с психическими отклонениями, которые могли заниматься сексом, лишь воображая себя участниками оргии с элементами черной магии. В Лос-Анджелесе полно одиноких женщин – вдов, разведенных, несостоявшихся актрис. Все они, познакомившись и подружившись с Луэллой, были счастливы войти в «круг друзей»: никто из них не возражал против так называемой сексуальной инициации. Это объяснялось тем, что они сами хотели заниматься сексом; достаточно было прикрыть все пристойным названием и взять с них пятьсот долларов.

Луэлла находила этих женщин. Ее супруг подбирал мужчин-извращенцев, которые участвовали в ритуале только один раз и платили за это пятьдесят долларов. Если бы Луэлла предложила им своих «подруг» за полсотни зеленых в качестве проституток, они, вероятно, потерпели бы фиаско, но необычность ситуации делала всех счастливыми.

Через два месяца, когда Мардж подвергнется инициации более чем пятью десятками мужчин, Луэлла и ее муж тихо исчезнут с несколькими тысячами долларов. Растерянная Мардж снова внезапно окажется без «друзей».

За четыре года они проделали подобный трюк примерно с сорока женщинами и смело глядели в будущее, поскольку половина Калифорнии оставалась неиспользованной. Никто еще не пожаловался в полицию. Что они могли сказать?

Луэлла открыла прибыльный источник побочных доходов. Достаточно раскопать в прошлом жертвы нечто такое, что она предпочитает скрывать. Это часто приносило женщине несколько лишних сотен долларов.

Луэлла чувствовала, что, разоблачив мужа Мардж, она сможет отнять у соседей остаток их сбережений. Герберт Линкольн Джефферсон казался Луэлле криминальным типом. По меньшей мере насильником.

Когда в субботу вечером Герберт явился в «Суприм Чоффер компани», диспетчер сказал ему:

– Джефферсон, тебя хотят видеть в главном офисе.

– Меня? – глупо переспросил Герберт.

– Да, кажется, поступила жалоба или еще что-то. Герберта прошиб холодный пот. Жалоба?

Он попытался решить, что ему делать. – Это, вероятно, полиция. Они узнали все насчет той девчонки. Бежать? Но куда? У него было при себе несколько долларов. Без машины он далеко не скроется.

Нет, лучше всего остаться и все отрицать. Мардж подтвердит его алиби. Во всяком случае, он на это надеялся.

Единственная вещь, которая могла свидетельствовать против него, – это цепочка, найденная им на полу машины. Он тщательно спрятал ее под матрасом. Мардж редко перестилала кровать; у нее было мало шансов обнаружить цепочку, хранившуюся в достаточно надежном месте. Герберт даже не был уверен в том, что цепочка действительно принадлежала девушке. Ее мог обронить любой пассажир.

Управляющий, мистер Снейк, покачивался в черном кресле, задрав ноги на стол. Он разговаривал по телефону, не обращая внимания на Герберта, которого секретарша впустила в главный офис.